Яков Порохин - Крепость не сдается

• Название: Крепость не сдается
• Автор: Яков Порохин
• Издательство: Южно-Уральское книжное издательство
• Жанр: О войне
• Год: 1969

Яркую страницу из истории революционного прошлого Копейска раскрывает книга Я. М. Порохина и В. Ф. Рублева «Крепость не сдается».

На протяжении ряда лет, начиная с 1956 года, краевед Я. М. Порохин упорной кропотливо собирал материал о борьбе копейчан против колчаковского засилья (1918—1919 гг.). Свыше 100 воспоминаний непосредственных участников борьбы в тяжелые годы подполья бережно обобщены и систематизированы авторами. Так в основу книги был положен большой фактический материал, архивные документы и воспоминания участников описываемых событий.

Книга рассчитана на историков, краеведов и всех, кто интересуется революционным прошлым родного края.

---

Леонид ласково глянул на Клаву, притянул ее к себе.

— Какая ты у меня красивая, — шепнул он.

— Увидят, — несмело отталкивала его Клава.

— Ничего, — вздохнул Леонид. — Все уже знают, что ты моя невеста.

Они сели на завалинку во дворе.

— Вот что, Клава, — сказал серьезно Леонид. — Сегодня к тебе придет женщина в черном городском платье. И шапочка на ней будет черная. На лицо опущена сеточка, забыл как ее называть, иностранное слово. В руках у этой женщины будет голубой веер. Она спросит у тебя, как увидеть полундру. Ответь, что полундра дома, оставь женщину здесь и беги к Василию Яковлевичу Екимову. Увидишь его, скажи, что его спрашивает далекий гость, вернешься, отведи женщину в дом Ивана Рожинцева. Запомни все это хорошенько. Ну-ка, повтори…

Леонид ушел. Клава, прибирая в доме, то и дело выбегала за ограду, чтобы встретить женщину в черном. И собаку накрепко привязала в огороде.

А женщина появилась незаметно в дверях. Клава даже не услышала, как гостья прошла по ограде.

Все прошло так, как наказывал Леонид Горшков. Возвращаясь домой, Клава думала, кто же это красивая городская женщина. «На что красива у нас Пелагея Берсенева, с этой ей не сравняться. У этой одна улыбка чего стоит, будто притягивает. И глазищи огромные».

А Софья Авсеевна Кривая в это время уже беседовала с Екимовым в доме Ивана Рожинцева. Операция по изъятию у белых десяти вагонов угля была настолько важной, что городской комитет партии еще раз решил обсудить на месте этот смелый план.

— Кому думаете поручить роль белогвардейского капитана? Учтите, это главное звено всей операции.

— Есть в поселке сапожник, Иван Касперович Лазовский. Довериться можно. Приехал недавно, его ни Норенберг, ни Попов, ни Креминский не знают. Бывший артист бродячего театра. Знает немецкий язык, что вызовет доверие у Норенберга. И с Креминским сможет поговорить — оба поляки. Отец той девушки, что встречала вас, Иван Матвеевич Хохлачев, хорошо владеет гримом. Загримирует Лазовского и двух «ординарцев» — плотника Григория Нищих и слесаря Петра Бухалова.

Когда Софья Авсеевна уехала в Челябинск, снова собрался районный комитет партии. А на другой день в доме Хохлачева появились Лазовский, Нищих и Бухалов. Леонид Горшков привез белогвардейскую форму, Хохлачев тут же подогнал ее по фигурам. Три вечера отважная тройка «вживалась» в роли.

Г. П. Нищих.

Утром 7 сентября на копях появились трое верховых. Уже неделю лил проливной дождь, лошади капитана и двух солдат были в грязи, видно, что верховые совершили изрядный путь.

У дома, где располагалась контора управляющего копями Попова, капитан ловко спрыгнул с лошади. Слезли с коней и солдаты. Капитан шел небрежной походкой штабиста, изредка козыряя на приветствия солдат охраны.

Удивленно замер у крыльца фельдфебель Долгодворов. Такого блестящего офицера он еще не видел. Петр Бухалов узнал Долгодворова. Дрогнул от волнения.

— Фельдфебель, — Лазовский окликнул Долгодворова. — Почему не приветствуешь?

Долгодворов отшатнулся в сторону, вытянулся в струнку, виновато пролепетал:

— Виноват, ваше благородие!

Хмуро махнул рукой «офицер», взошел на крыльцо, кивнул Долгодворову:

— За конями присмотри!

Войдя в контору, офицер прошел к кабинету Попова, смело распахнул дверь. Успел заметить ошеломленные взгляды Попова, Норенберга, Креминского и Витвицкого. Не ожидая их приглашения, прошел в глубь кабинета, ловко сбросил с плеч плащ и кинул его Григорию Нищих. Тот с неменьшей ловкостью поймал свободной рукой плащ и снова вытянулся у двери.

— Господа! Мне нужен управляющий.

Попов испуганно встал из-за стола. Позванивая крестами, офицер подошел к нему, лихо стукнул каблуками и, козырнув, протянул пакет под сургучной печатью. Попов торопливо разорвал конверт, пробежал глазами депешу: «Подателю сего без промедления выдать пять вагонов угля. Генерал Сахаров». Почерк генерала уже был знаком Попову.

В кабинет вошел Гольц. Попов повернулся к нему, строго сказал:

— Начать погрузку угля для доблестной армии.

— Да, да, — качнул головой офицер и повернулся к Попову. — Указание генерала — погрузку обеспечить срочно, любыми мерами. Кстати, будьте добры к утру доставить на станцию Потанино еще пять вагонов угля. Это устный приказ генерала.

Капитан подошел и протянул руку Норенбергу.

— Если не ошибаюсь, поручик, я вас где-то видел. Не в штабе?

— Изредка бываю там, — кивнул Норенберг. — По долгу службы, так сказать.

— Вероятно, знакомы и с капитаном Госпинасом?

— О, капитан Госпинас!? Мой хороший коллега! И в некотором роде шеф.

— Буду рад передать сердечный привет ему от вас. Заезжайте как-нибудь вечерком…

— Очень рад, очень рад, — замер в полупоклоне Норенберг.

— Вы, капитан, просто кудесник, — восхищенно заговорил Попов. — Едва появились, все вокруг вас закрутились. И погрузка идет полным ходом, посмотрите в окно, как они ожили, и паровоз, который уже неделю стоял, теперь исправен.

— Деньги делают все, — улыбнулся капитан. — Приготовьте расчет тем, кто занят на погрузке. Генерал приказал…

— Будет, будет сделано! — перебил Попов и приказал Гольцу:

— Леопольд Фридрихович, займитесь этим вопросом. Едва вагоны отойдут, пусть рабочие приходят получать деньги.

— Простите, пойду, понаблюдаю за погрузкой, — кивнул капитан. — В прошлый раз привезли не столько угля, сколько породы и земли. Генерал остался недоволен.

— О, мы это исправим! — торопливо сказал Попов. — Господин Креминский, займитесь этим.

Креминский ушел, а вскоре вышел из кабинета и капитан.

А у вагонов и действительно сегодня было необычно оживленно. Матрос Александр Иванов таскал сразу по два мешка с углем. Торопливо пробегал по трапу Афанасий Ряшин. Люди знали: дорога каждая минута. Леопольд Гольц равномерно распределял рабочих возле вагонов.

…Едва паровоз дал пары, увозя на Потанино пять вагонов добротного угля, Гольц оглянулся, ища Лазовского. Но тот вместе с «солдатами» словно сквозь землю провалился.

«Все в порядке, — подумал Леопольд Фридрихович. — На Потанино уголь встретят люди из Челябинска и направят, куда надо».

На следующий день на станцию Потанино были отправлены еще пять вагонов угля. А еще через два дня Попову позвонил сам генерал Сахаров.

— Но, ваше высокопревосходительство, — удивленно сказал в трубку Попов, — мы еще два дня назад отправили вам десять вагонов. Ваш капитан сам присутствовал при погрузке.

— Какой капитан? — слышалось в трубке.

— Ваш личный представитель…

— Болван вы.

В трубке щелкнуло. Ошарашенный Попов долго не мог прийти в себя.

Поручик Норенберг, опросив Попова и Креминского, решил, что к пропаже угля в какой-то степени причастен десятник горных работ Леопольд Гольц и вызвал его на допрос прямо в кабинет управляющего.

— Ну-с, господин десятник, — прямо сказал Норенберг, — расскажите-ка, кому вы подарили десять вагонов угля?

Гольц, набивая табаком трубку, удивленно посмотрел на поручика.

— Простите, как это кому? Ведь я выполнял приказ управляющего!

Норенберг долго молчал. Так оно, конечно, и было. Гольц лишь выполнял указание свыше. Задав десятнику еще несколько незначительных вопросов, Норенберг отпустил его.

«Глупо я себя веду, — подумал поручик. — Надо было подготовиться к допросу. Говорят, что особенно старались Александр Иванов и Афанасий Ряшин. Это сам Долгодворов видел. Отдам ему приказ: следить за этими людьми, с кем разговаривают, куда ходят».

7

Покусывая кончик дорогой папиросы, Карл Вильгельмович сидел за столом и размышлял, стараясь найти малейшую зацепку для раскрытия этой дерзкой операции. Слежка за Гольцем, Ивановым и Ряшиным пока ничего не дала. Долгодворов и Зеленин лишь виновато пожимали плечами, едва заходил об этом разговор.

Телефонный звонок прервал мысли Норенберга. Агапов интересовался, нашли ли виновников.

— Стараемся, — хрипло выдавил Норенберг. — Мы все силы бросили.

— Ваши силы никого не интересуют, — послышалось в телефонной трубке. — Нужны преступники. Генерал Сахаров передает, что спрос будет лично с вас.

Разговор был окончен. Норенберг бросил трубку и принялся расхаживать по кабинету. В дверь постучали. Долгодворов, остановившись у порога, не мог скрыть торжествующей улыбки:

— Так что, ваше благородие, заметил я, как собирались и разговаривали этот самый Гольц с Ряшиным и Ивановым.

— Где, когда?

Рассказ Долгодворова разочаровал поручика. Гольц — десятник и мог разговаривать с шахтерами после работы. Вот только почему они так настороженно оглядывались? И едва подошел Долгодворов — умолкли…