Майкл Муркок - Бегство из сумерек: Черный коридор. Кроваво-красная игра.Бегство из сумерек

• Название: Бегство из сумерек: Черный коридор. Кроваво-красная игра.Бегство из сумерек
• Автор: Майкл Муркок
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1996
• ISBN: 5-218-00070-1

Имя английскою писателя Майкла Муркока известно многим. Это один из самых разносторонних и непредсказуемых авторов в жанрах научной фантастики и фэнтези, создатель знаменитых сериалов и саг об Элрике, Коруне, Джеке Корнелиусе и других прославленных литературных героях. Произведения, представленные в этом томе, безусловно, порадуют читателя. Поклонники серьезной литературы найдут здесь жесткую психологическую прозу, любителям детектива придется по душе напряженный сюжет, и, наконец, просто почитатели творчества мастера еще раз столкнутся с его загадочным миром, столь же сложным и непостижимым, как и сама тайна мироздания.

---

Дядя Сидней, покачав головой, умолк.

Джеймс Генри пристально посмотрел на него:

— Что здесь смешного?

— Ничего, — сказал дядя Сидней. — Хорошо, что еще могу смеяться.

— Ну тогда смейся дальше. Валяй, приятель. Скоро заплачешь сраными слезами.

Сидней усмехнулся:

— Вот тебе и старые добрые ценности. Ты не забыл, что здесь присутствуют дамы?

— О чем это ты?

— Ну, когда я был молодым, мы не употребляли таких выражений при дамах.

— Каких таких выражений, старый дурак?

— Ты сказал «сраными», Джеймс, — ответил дяди Сидней.

— Ничего подобного я не говорил. Я не верю в… У мужчины должен быть весьма ограниченный словарь, если ему приходится прибегать к подобным ругательствам. Что ты пытаешься доказать, Сидней?

В глазах дяди Сиднея снова мелькнуло удивление.

— Забудем об этом, — произнес он наконец.

— Ты что-то хотел предпринять?

— Нет, ничего я больше не хочу, — сказал дядя Сидней.

Телекамера перескакивала с одной сцены на другую. Пожары сменялись сценами погромов. Погромы сменялись пожарами…

Джеймс Генри обернулся к своим женам:

— Я сказал что-нибудь предосудительное?

Те разом отрицательно покачали головами.

Он снова мрачно вперил взгляд в дядю Сиднея.

— Вот видишь!

— Хорошо. Все в порядке. — Дядя Сидней отвернулся от него.

— Я доказал, что ничего такого не говорил! — повторил угрожающе Джеймс Генри.

— Достаточно убедительно.

— Вот свидетели! — Он ткнул пальцем в жен. — Они подтвердили.

— Разумеется.

— Что ты хочешь сказать этим «разумеется»?

— Я хочу сказать, что верю тебе. Извини. Я, наверное, ослышался.

Джеймс Генри ухмыльнулся:

— Мог бы извиниться перед всеми.

— Я приношу извинения всем вам, — произнес дядя Сидней. — Всем вам.

Райан, стоя в дверях, хмуро наблюдал за этой сценой. Потом перевел взгляд на Иду… Фелисити… Фреда Мастерсона. Затем посмотрел на телеэкран.

Там не было ничего особенно нового. Было жутко и казалось нереальным. Точнее, мало что хоть отдаленно походило на реальность.

Райан пошел к телевизору, чтобы выключить его, по вдруг остановился. Внезапно его охватило чувство, что, если повернуть выключатель, исчезнет не только телевизионное изображение, но и все, что находится в комнате.

Он содрогнулся, переполненный страхом и безнадежностью. Охваченный депрессией. Переполненный сомнениями.

Какой мерзкий день.

На самом деле этот день — в некотором роде исторический, подумал он. Поворотная точка в истории страны — а может быть, и в мировой истории.

Возможно, это было началом нового Средневековья.

Он вздохнул и протянул руку к выключателю…

Глава 6

Райан удобно располагается в своей маленькой каюте, перед мягко мерцающим экраном телевизора; голоса произносят реплики на иностранном языке, и он помимо своей воли впадает в дремоту.

Конечно, он знал, когда выбирал фильм на чужом языке, что этим все и кончится. Знал, но не хотел признаться в этом.

Терзаемый кошмарами во время положенных часов сна, каждое утро просыпающийся в поту, порой не в состоянии даже вспомнить то, что видел во сне, — Райан отчаянно нуждается в отдыхе.

Удары сердца и толчки крови — барабаны жизни — смутно, приглушенно заполняют его сознание…

* * *

Райан находится в большом зале.

Танцевальная площадка тускло блестит.

Слабо светят канделябры.

Они испускают голубоватый свет.

Стены декорированы черными лентами.

На стенах на уровне глаз висят маски.

У этих масок человеческие лица.

ПРОДОЛЖАЕМ ДВИЖЕНИЕ МЕАЖЛОДОРП

Корабль держит курс на Мюнхен. Движется чуть медленнее скорости света.

Корабль летит на Мюнхен.

Я ЗНАЮ, ЧТО Я DES…

DES SCIENCES — H1STOIRE DES SCIENCES — H1STOIRE DES SCIENCES…

ОДНАКО ЭТО ПРАВДА

Я ХОЧУ РАССКАЗАТЬ

ЛЮБОМУ, КТО ПОЖЕЛАЕТ ЗНАТЬ (незачем рассказывать — некому рассказывать — это неважно…)

ПРОДОЛЖАЕМ ДВИЖЕНИЕ МЕАЖЛОДОРП

КУДА?

* * *

В танцзале у масок человеческие лица. Лица, искаженные злобой, похотью и алчностью.

Одна из масок — дико искаженный лик его Джозефины. А вот и лицо его младшего, Александра; рот открыт, глаза пусты… Идиот, пускающий слюну.

Пары кружатся под монотонную музыку. Темп ее замедляется, и люди двигаются все медленнее и медленнее. Они одеты в темное. У них жесткие, резко очерченные лица — практичный, эгоистичный, упитанный средний класс. Это весьма состоятельные люди.

Их глаза прикрыты круглыми солнечными очками. Высокие окна в конце зала смотрят в черноту. Музыка замедляется, мужчины и женщины кружатся медленнее, так медленно, что почти совсем не двигаются.

Музыка стихает.

Медленно нарастает барабанный бой.

Затем он стихает, а музыка становится похожа на панихиду.

Барабан бьет громче, музыка оживляется.

Звучит высокий, пронзительный крик, который не прерывается в продолжение всей панихиды.

Барабан бьет быстрее, музыка ускоряется…

Пронзительные крики становятся громче.

Танцующие сбиваются в кучу к центру зала, обращая к окну свои круглые черные глаза. Они тихо переговариваются между собой.

В НОЧЬ ЯРМАРКИ ПРОИЗОШЛА АВАРИЯ В.: В ЧЕМ ЗАКЛЮЧАЛАСЬ ТОЧНАЯ СУЩНОСТЬ КАТАСТРОФЫ?

НОЧЬЮ В МАЕ АВАРИЯ

В.: В ЧЕМ ЗАКЛЮЧАЛАСЬ ТОЧНАЯ СУЩНОСТЬ КАТАСТРОФЫ?

В МАЙСКУЮ НОЧЬ АВАРИИ

В.: В ЧЕМ ЗАКЛЮЧАЛАСЬ ТОЧНАЯ СУЩНОСТЬ КАТАСТРОФЫ?

КТО-ТО МОЖЕТ АВАРИЯ

В.: В ЧЕМ ЗАКЛЮЧАЛАСЬ ТОЧНАЯ СУЩНОСТЬ КАТАСТРОФЫ?

КТО-ТО МОЖЕТ ДОПУСТИТЬ

В.: В ЧЕМ ЗАКЛЮЧАЛАСЬ ТОЧНАЯ СУЩНОСТЬ КАТАСТРОФЫ?

КТО-ТО БУЛАВОЙ

В.: В ЧЕМ ЗАКЛЮЧАЛАСЬ ТОЧНАЯ СУЩНОСТЬ КАТАСТРОФЫ?

КТО-ТО ТУЗАНУЛ

В.: В ЧЕМ ЗАКЛЮЧАЛАСЬ ТОЧНАЯ СУЩНОСТЬ КАТАСТРОФЫ?

КТО-ТО

В.: В ЧЕМ ЗАКЛЮЧАЛАСЬ ТОЧНАЯ СУЩНОСТЬ КАТАСТРОФЫ?

КТО

В.: В ЧЕМ ЗАКЛЮЧАЛАСЬ ТОЧНАЯ СУЩНОСТЬ КАТАСТРОФЫ?

ТО

В.: В ЧЕМ ЗАКЛЮЧАЛАСЬ ТОЧНАЯ СУЩНОСТЬ КАТАСТРОФЫ?

О

В.: В ЧЕМ ЗАКЛЮЧАЛАСЬ ТОЧНАЯ СУЩНОСТЬ КАТАСТРОФЫ?

ОТВЕТА НЕТ

ОТВЕТА НЕТ

ОТВЕТА НЕТ

КОНЕЦ СЕАНСА. СОТРИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, ВСЮ ПРЕДЫДУЩУЮ АХИНЕЮ И СДЕЛАЙТЕ ПЕРЕЗАГРУЗКУ, ЕСЛИ НЕОБХОДИМО.

* * *

Они все еще смотрят в окно.

Райан с женой и двумя детьми стоят перед окном. Одной рукой он обнимает Джозефину, другой охватывает плечи мальчиков.

В толпе разговаривают о них. Райан ощущает страх за жену и детей. Толпа все более возбуждается…

Пронзительный крик на фоне музыки все громче, пение назойливее, барабан бьет быстрее, быстрее, быстрее…

* * *

КОРАБЛЬ ДЕРЖИТ КУРС НА МЮНХЕН.

ДВИЖЕТСЯ ЧУТЬ МЕДЛЕННЕЕ СКОРОСТИ СВЕТА.

КОРАБЛЬ ДЕРЖИТ КУРС НА МЮНХЕН.

* * *

СОСТОЯНИЕ В НОРМЕ

СОСТОЯНИЕ В НОРМЕ

СОСТОЯНИЕ В НОРМЕ

Лампочка вспыхивает и гаснет, словно стараясь предупредить его о чем-то, а не успокоить. Он хмуро смотрит на большую табличку под ней. Неужели что-нибудь не в порядке с погруженным в сон экипажем? Что-то, чего он не заметил? Что-то, чего не зарегистрировали приборы?

* * *

Райан, проснувшийся в поту, невидяще упирает взгляд на крошечные плоские фигуры на телеэкране.

Во всем теле слабость, во рту пересохло.

Он облизывает губы и громко вздыхает.

Потом, стиснув зубы, выключает телевизор и покидает каюту.

Его шаги эхом отдаются в коридоре.

Он подходит к крохотному отсеку с длинной белой кроватью, устраивается на ней, привязавшись ремнями, и получает сеанс массажа.

По окончании сеанса у него болит все тело, а в голове ничего не проясняется. Теперь Райану пора есть. Он возвращается в свою каюту и принимает пищу, не ощущая никакого вкуса.

Закончив, отодвигает крышку иллюминатора и смотрит через это подобие окна в огромное пространство космоса.

Какую-то секунду ему кажется, что там, снаружи, в пустоте, он видит темную фигуру. Он торопливо протирает глаза и пристально всматривается в звезды.

Планету, к которой он направляется, разглядеть нельзя. Три года он уже находится в космосе. И будет еще два. Пока еще не видна цель путешествия. У него есть только слово, данное астрофизиками, что она существует и может поддержать те тринадцать жизней, что несутся к ней. Планета звезды Барнарда, Мюнхен 15040.

Он один в космосе. Командует этим кораблем и двенадцатью жизнями. И больше половины пути уже позади.

Воспоминание о том, что он совершил, накатывает на Райана. Кроме страха, кроме мучений, вызванных одиночеством, он ощущает гордость. Он закрывает «иллюминатор», оставляет каюту и идет в отсек управления выполнять свои обязанности.

Но он не может освободиться от томительного чувства подавленности, от ощущения чего-то не сделанного…