Вадим Полуян - Кровь боярина Кучки (В 2-х книгах)

• Название: Кровь боярина Кучки (В 2-х книгах)
• Автор: Вадим Полуян
• Издательство: АСТ-Пресс
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1996

Двенадцатый век. На месте Москвы - Красные села, коими владеет боярин Кучка. Его тайными происками уничтожена семья соперника, новгородского боярина Гюряты. Счастливо спасшийся младенцем Родислав встречает любимую дочь своего смертельного врага. И отныне - куда бы ни забросила его судьбина: в вертеп лесных разбойников или в половецкий плен, в заморские страны или на поле междоусобной брани - все помыслы его о ненаглядной своей возлюбленной...

---

- Где выход? - хрипло спросил Род.

- Выход? Вон выход, - указала Лиляна на потайную калитку, скрытую в кустах, и повелела одной из девушек: - Отопри боярину!

- Боя-а-а-рину! - недоверчиво проворчала красавица в красном сарафане, отодвигая засов.

Должно быть, вид Рода не внушал уважения.

- Ух, спас Господь! - перевёл дух Силка, подводя коня.

- Как ты здесь оказался, кстати? - спросил Род уже на скаку.

- Вижу, кмети дом окружили, а ты в вышине оказываешь своё искусство, вот я и рассчитал, где нам свидеться, - легко объяснил расторопный слуга.

- Куда мы теперь? - обеспокоился Род, видя, что Силка не направляется за город.

- К Вятчанину. Он укроет.

Шишонка и в самом деле, с двух слов сообразив положение, увёл их в подклет, сдвинул кадь овса с крышки подпола, и изумлённый беглец узрел знакомый спуск в подземелье: та же лестница без второй ступеньки, тот же, но уже древний сруб, в коем по- прежнему недостаёт двух брёвен.

- Здесь… здесь… - в ужасе отшатнулся он.

Шишонка вздул фонарь и деловито молвил:

- Ты угадал, Найден. Здесь был терем Степана Кучки. Князь сжёг его. Я ж на боярском месте свой дом возвёл. Спрячем-ка тебя тут, а за полночь выведем под землёй к речке Рачке, а там оврагом за Мосткву-реку, и - черт не сыщет!

В подземной каморе, где Петрок с Кисляком пытали Офимку, было даже уютно. Стены обмазаны глиной, побелены, под ногами тканые половики.

- Я тут порой отдыхаю от излишних шумов, - сообщил Вятчанин. - Силка! - распорядился он. - Принеси господину рукомойный таз с потиральцем… Ишь как руки ободрал! - заголил он рукава Роду. - Сейчас мы все обработаем. Силка! - крикнул вдогонку, - Вели готовить естьё, а кому - не сказывай. Сам сюда принесёшь.

Вскоре и стол был накрыт. Не только естьё, но и питьё услаждало взор. Уютно в гробовой тишине при светильниках кушалось. Спокойно, оттого и уютно.

- Вот теперь и нальём за встречу, - распоряжался Шишонка.

- Не ведаешь, здесь ли боярин Короб Якун? - на всякий случай полюбопытствовал Род, надеясь в трудный час обрести ещё одного старого, доброго приятеля.

- Якун? Короб? - переспросил Шишонка. - Слыхивал о таком. Он Гюргию Владимиричу служил, а с Андреем Гюргичем вдрызг рассорился. Говорят, прозябает ныне у своего нового государя Михаила Гюргича. Тот был изгнан братом Андреем, потом вернулся, в усобицах потерял удел, приютился в Чернигове.

Заскрипела лестница. Из противоположной двери, через которую четверть века назад проник в этот погреб Петрок Малой, чтоб похитить детей казнённого им Степана Ивановича, вошёл не кто иной, как Яким.

- Уф! - перевёл он дух. - Так и знал, что ты здесь укрылся, несчастный братец. Великокняжьи обыщики за тобой рыщут по всей Москве. Не ровен час, наведаются к Вятчанину.

- Тут им не повезёт, - пробурчал Шишонка.

- Как Андрей некстати появился? - до сих пор недоумевал Род. - Опять нюхалка Вевейка?

- В Боголюбове оставили злицу, - мотнул головой Яким. - Сиделка из неё никудышная. - Он налил себе до краёв и потянулся к Роду, чтобы содвинуть кубки. - Кто мог предполагать, что Андрей не заснёт после обильных яств? Пладенный сон его не взял. Решил проведать умирающую. Неслучай, и только.

Со своим кубком приподнялся Род. И внезапно ощутил дрожь в коленях. Спешно поставил кубок, расплескав вино. Вышел из-за стола, торопясь к одру, и… не смог шагнуть. Испуганными глазами уставился на пол, сплошь покрытый слоем каких-то липких подвижных частиц. В воздухе замелькали цветные пятна. Стол заколыхался. Стены покрылись паутиной. Лица Шишонки и Якима то исчезали, то появлялись вновь…

Нечто похожее приключилось с ним в отрочестве в зимнем лесу, когда, проблукав три дня, он ни на миг не сомкнул очей, остерегаясь волков. Цветные пятна, исчезающие деревья… Хвала Сварогу, волхв Букал отыскал его лыжный след, приволок пестуна домой.

Теперь нет Букала. Теперь ему много хуже. Отнявшая ноги слабость не даёт устоять. Он пошатывался, как быльё на ветру. Сердце пронзила боль. Лютым хладом дохнула смерть. Вовсе не та, что ему пророчили.

- Не моя! Не моя! - шептал Род, рухнув на дощатое ложе, застланное кошмой.

Что же это, живое, все наполняющее, могучее, разом покинуло его, выдернутое насильно? И опустело тело, словно безъядерный орех.

Яким с Вятчаниным поначалу опешили, затем бросились к нему.

- Помилуй, братец! Что стряслось? - теребил Кучкович.

Шишонка, приподняв голову упавшего, прижимал к его устам ендову с вином.

- Выньте из груди нож, - просил Род.

Спасатели переглянулись: какой, где нож?

- Снимите с головы шлем. Он сдавил лоб, - просил явно уж бредивший больной.

- Шлем сняли, - делал ложные движения Яким, - нож извлекли…

Род сам понимал, что бредит, но ощущал нож в сердце, шишак на лбу и путался между бредом и явью. Только что Яким был один - и вот… два Якима. А в кишках возбуяние, как от несвежей пищи. Руки и ноги немы - не шевельнёшь!

Бестолково и бурно соборовали над ним Яким с Шишонкой, решая, что предпринять. Вот к их голосам примешался ещё один… Как подсказала память, голос Силки.

- Человек… именем Пётр… желает видеть тестя своего…

- Зятёк Пётр? Веди его скорее, - велит Яким.

И - последнее, что услышал Род. Пётр, зять Якима, произнёс страшные слова:

- Государыня наша великая княгиня Улита Степановна только что покинула земную юдоль!..

4

Очнулся он в светлой одрине, значит, перенесли из подземелья наверх. Солнце ослепительно глядело в распахнутое окно.

- Ожил, кормилец? - склонился над ним Силка Держикрай.

Род шевелил губами, не слыша собственных слов:

- Где… она?

Силка, захлёбываясь, поведал, что поезд усопшей великой княгини давно ушёл, государь покинул Москву, оставленный им тиун не проявляет усердия в розыске скрывшегося боярина. Поначалу оказал рвение, разослал ищеек, да без толку. Решил: улетела птичка из города, а в лесу не поймаешь. Вот и перетащили болящего ближе к солнцу и воздуху.

- По-гре-бе-ни-е, - трудно вымолвил Род.

- Погребена, - успокоил Силка. - Схоронили матушку во Владимире в златоглавом храме Богоматери. Великий князь давно в Боголюбове со своим двором.

- Я… давно? - попытался выяснить Род.

- Месяц почти колеблется твоя милость между жизнью и смертью, - объяснил Держикрай. - Кормишься из рук. По надобности не можешь встать…

- Где Вятчанин?

- Со дня на день вернётся. Ищет укрытия понадёжнее. Яким Степаныч строго наказал позаботиться…

- Яким… уехал? - беспокойно зашевелился Род.

- Тюх-тюх-тюх-тюх! - заботливыми руками угомонил его Держикрай, - Яким Степанович, уходя, обронил случайно, - потайну зашептал он, - мысль свою обронил как бы про себя. А я слышал.

- Ш-што? - не понял Род.

- Он изрёк, - продолжал шептать Силка. И, словно посольник, передал заповедные слова: - «Если братцу не дадут жить, клянусь убить самовластца!»

Род прикрыл веки, всей внутренней силой сосредоточился, жаждая узреть, где сейчас Яким, что с ним, чем занят… И не увидел ничего.

Тем временем слуга-сиделка деловито бормотал:

- Нынче же приведу лечца. Теперь место подходящее. Пускай лечит…

- Никаких лечцов. Я сам себе лечец, - строго сказал Род.

По его наказу Силка принёс короб с травами, жбан кипятку, ступу с пестом. Под приглядом господина стал изготовлять питье.

- Как ты говоришь? «Если братцу не дадут жить…»? - переспрашивал больной.

- «…клянусь убить самовластца!»- с готовностью повторял Якимовы слова Силка.

А повечер явился Вятчанин.

- О, одолел свою хворобу, богатырь Найдён! - обрадовался он. - А я из самой что ни есть чащобы, из столицы бродников. Азгут-городок тебе кланяется. Лежбище готовит безопасное. Заботится сам атаман Могута.

- Жив ещё Могута? - отозвался Род.

- Жив старый ястреб! - сиял Шишонка. - Высох, аки перец, поседел, аки чеснок, а силушка не убавляется.

Воспрянувший больной кивал, переводил дух, но разговор поддерживать ещё не мог: сами собой смежались вежды, немел язык… Вскоре Вятчанин с Держикраем на цыпочках покинули одрину.

Крепко было у давешнего бродника намерение немедля увезти Рода от греха подальше. Однако постоялец проявил упрямство: не желал ехать, не поправившись. Обещал через седмицу быть здоровым. И зелье из травы-девятисила не подвело. Спустя неделю стал на ноги. Слабость ушла, хотя глубоко скрытая мука осталась.

- Я тебе надёжную охрану дам, - сжал кулак Шишонка.

- Ни одного охраныша! - настоял Род. - Во мне есть сила, да со мною Силка, - шуткою прервал он возражения опекуна.

Хозяин становища так и не постиг причины этого упорства, а постиг бы, ни за что б не уступил.