Вадим Полуян - Ослепительный нож

• Название: Ослепительный нож
• Автор: Вадим Полуян
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-024232-8, 5-271-09289-5

О бурных событиях последней княжеской усобицы на Руси - борьбе за московский престол между Василием II и сыновьями галицко-звенигородского князя Юрия Дмитриевича (Василия Юрьевича Косого и Дмитрия Юрьевича Шемяки) в первой половине XV в. - рассказывает роман современного писателя-историка В. Полуяна.

---

Едва солнце заглянуло в окно, Раина затормошила боярышню:

- Просыпайся! Между мурзой и Андреем Фёдорычем большая пря!

Дева, видать, только что с улицы. Наблюдала прю собственными глазами.

- Что?.. Что могло их рассорить? - стряхивала сон Всеволожа.

- С рассветом привезли вязня, - сообщила Раина. - Повязан Фёдор Дубенской, что ехал в Курмыш с татарином Бегичем. Парень из обережи мне обо всём поведал доподлинно. Дьяк с послом из Мурома судном шли. Коней отпустили берегом. Вчера у околицы наши захватили их человека, Плишку Образцова, с конями. Объявили, что государь отпущен. Плещеев отправил с Плишкой нескольких воев. Пояли Шемякина дьяка под Дудиным монастырём. Бегича кто-то предупредил. Он заполночь бежал в Муром. Тамошний воевода при встрече опоил его мёдом и к утру выдал нашим. Вот-вот привезут татарина. А из их обережи кое-кто убежал к Шемяке.

- Сообразительная ты дева, - похвалила Раину боярышня. - Всё до меня довела потонку.

- Так ведь поведыватель мой сам ездил имать шемякинцев, - делала большие глаза Раина.

Вборзе собравшись, обе покинули избу. Евфимия сразу увидала толпу у Оки. Подошла. Дьяка Дувенского, дородного, благообразного, ей доводилось встречать и в Костроме, и в Галиче. Теперь он выглядел непотребно: кафтан разодран, борода клочьями, под левым оком большой синяк. Повязанный вервием по рукам и ногам, дьяк сидел в телеге. Воины насмехались над ним. Чуть в стороне которовались мурза с Плещеевым.

А по муромской дороге пылевое облако катилось к деревне. Вот в нём обозначилась и приблизилась тройка, впряжённая в кареть, когда-то обитую чёрной кожей, ныне облезлую.

Замерли кони. Два воина вывели из карети хмельного татарина, окованного по рукам. Он поматывал башкой и мычал. Тут Кичибей усилил словесный натиск на молчуна Плещеева, Андрей Фёдорыч отмахнулся.

Мурза, проходя мимо Всеволожи, глянул исподлобья, будто она виновна, и пробурчал:

- Зачем мирились? Чтобы наших послов ковать? Плещеев тем временем удалился в свою избу. Евфимия последовала за ним.

- Не гораздо ты делаешь, Андрей Фёдорыч, - сказала она, войдя. - Кичибей вне себя!

- Что Кичибей! - огрызнулся Плещеев. - Великий князь покинул Курмыш. Улу-Махмет уехал в Казань. Там сын его Мамутек бьётся с мятежным Либеем. Им не до нас. Дьяк же с Бегичем на московском доиске выложат всю подноготную о чёрных Шемякиных замыслах против государя. Сие весьма кстати!

Евфимия возразила как можно спокойнее:

- Кое в чём ты прав. Не прав в главном. Люди из обережи посла и дьяка доведут до Дмитрия Юрьича о случившемся. Узнав, что Дубенской с Бегичем в застенке, князь примет крутые меры. В них - дело жизни и смерти для него самого и его споспешников.

- Пугаешь Шемякой? - прищурился Андрей Фёдорыч.

- Пугаю дальнейшей смутою на Руси, - ответила Всеволожа.

- Женские страхи! - усмехнулся Плещеев. - Ступай-ка, Евфимия Ивановна, изготовься. Спустя малое время - в путь!

Из Киселёва выехал не только конный отряд. Чёрная кареть двигалась позади под крепкой охраной. Кичибей же с Плещеевым ни словом не перемолвились до самой Москвы. Мурза молчал разобиженный, а молодой дворянин - как каменный.

Москва встретила пустырями, погарью. Чёрные остовы печей с трубами напоминали кладбищенские надгробия.

Кремник под стать застенью представлял пепельную пустыню.

- Гляди, боярышня, хоромы Юрия Патрикеича в целости! - обрадовался Плещеев. - Туда нам и надобно.

Кичибей, не простившись, отъехал на пепелище Ордынского двора со своими людьми. Андрей же Фёдорович с Евфимией остановили коней у ворот Наримантова. Челядь выскочила встречать. Воевода, седоусый и седовласый, вырос на гульбище, аки волхв с воздетыми к небу руками:

- Слава Создателю! Вернулись, с кем не чаял и свидеться!

11

По прибытии в дом Наримантовых Всеволожа отдалась в полную собственность княгини Марьи Васильевны. Старшая сестра Василиуса проследила со всей заботой, как гостью отпарили в бане, как обрядили, как потчевали. Повечер в ложню боярышни явилась лесная дева, посвежевшая, отдохнувшая, спросила застенчиво:

- Не отпустишь ли в Нивны?

Евфимия, не ожидавшая столь внезапной разлуки, удивилась:

- Сей час?

- Завтра поутру, - потупилась дева и тихо примолвила: - Ты ведь отныне благополучна?

В дверь заглянула бойкая челядинка:

- Евфимия свет Ивановна! Князь просит пожаловать в свой покой.

Окаменевшая Всеволожа с места не тронулась. Раина ответила позовнице:

- Тотчас придёт. - Закрывши за челядинкой, она обернулась к давней спутнице по несчастьям, всхлипнула, тут же бросилась ей на шею: - Голубонька! Думала, надоела тебе, стала не нужна. Лишний груз - с воза прочь! А ты… Отстегай меня, избей дуру! Дай душистым платчиком тебе очи вытру…

Боярышня высвободилась из объятий девы и глухо произнесла:

- Твоя правда. Надобно попрощаться. Амма Гнева сойдёт с ума. - И тут же засобиралась пред очи князя: - Где губная масть, сурмила с румянами?

- Вот он, твой ларчик, - подала Раина понуро и ушла.

Евфимия посовещалась с зерцалом и отправилась к воеводе.

В покое княжеском было так покойно, будто не выгорела Москва. Юрий Патрикеич сидел на лавке. Сорочка белела из-под расстёгнутого охабня. Усы - чуть ли не до пупа.

- Ох, приукрасилась! - восхитился он Всеволожей. - Не смущай старика. Присядь-ка насупротив, на стольце. Полюбуюсь да потолкуем.

Прежде всего он пожелал слышать всё, что произошло в Курмыше. Боярышня пересказала случившееся, опустив свою прю с Улу-Махметом в диване. Воевода кивал согласно, пока речь не дошла до её спора с Плещеевым из-за пойманных и повязанных татарском посольнике и Шемякином дьяке.

- Тут ты, Евфимия, была не права, - возразил старик. - Нынче на виске Дубенской открыл, что князь Дмитрий Юрьич требовал государю смерти, себе же великого княжения под рукой казанского царя. Бегич подтвердил сии происки. Его выпустят без урону. Улу-Махмет, занятый казанскою смутой, не возведёт на нас зла. Что до Шемяки, то он бежал к себе в Углич, узнав о поимке посла и дьяка. Да ведь Углич не Литва, при нужде достанем.

- Завтра великий князь будет на Москве, - молвила Всеволожа.

- Завтра, коли успеет, - тяжело вздохнул Наримантов. - Без него Москва- сирота. А ещё надобно ему в Переяславль завернуть, взять великих княгинь с детьми. С пожару-то Софья Витовтовна настропалилась в Тверь, да Шемяка у Дубны перехватил её поезд, поворотил в Ростов. Ныне в Переяславле государыня-мать ждёт сына, а государыня Марья - мужа.

- Как детки Марьины? - спросила Евфимия. - Как старшенький Иоанн?

- В полном здравии и Иван, и Юрий, - отвечал воевода.

- Мыслю многое об Иване, - пооткровенничала Евфимия. - Зрю его в славе. Будучи на берегах Волхова, собственноушно слыхала, как чудотворец Михаил Клопский предрёк ему полное одоление над Великим Новгородом.

- Не вместе ль мы любовались Волховом? - напомнил воевода. - Не слыхал такого пророчества.

- Я вдругожды была, - сообщила боярышня. - Бежала от Шемякиной казни.

- Поведывали о твоих мытарствах, - поник Юрий Патрикеич. - Только ведь этот юродивый, сказывают, родня князю Константину Дмитричу, нашему супротивнику, Царство ему Небесное!

- Запомнился мне тот день! - не отозвалась Всеволожа на замечание Наримантова. - Как после стало известно, он вточию совпал с днём рождения Иоанна. Юродивый объявил, что крестил новорождённого Троицкий игумен Зиновий. Как мог узнать?

- Чудны дела твои, Господи! - Воевода возвёл очи горе. - Кому даёшь, у кого отымаешь - Твоё Господне соизволение… Однако же истомилась ты, неусыпная путница, пора и на опочив, - поднял он Всеволожу, запечатлев отцов поцелуй на её челе.

Расстались до завтра, не ведая, что сулит день грядущий.

Поутру - ни свет ни заря - ворвалась в опочивальню Раина:

- Беда, голубонька!

- Какая ещё беда? - вскочила уставшая от бед Всеволожа.

- Прошла беда! - обрадовала лесная дева. - А страху-то было! В шестом часу ночи поколебался весь город, Кремль и посад, домы и церкви. С меня неведомая сила стряхнула сон. И сила-то недолгая, а незримая - вот в чём страсть! Вся челядь обеспамятела: бегают, кричат… Княгиня Марья Васильевна объявила, якобы внутриземье разверзло недра, дабы поглотить Москву. Князь вышел в одной сорочке, усовещивал подружию. Наименовал происшествие явлением естества, весьма необычного для земель северных. Евфимия тем временем умывалась и одевалась.

- Землетрясение! - вымолвила она. - О разрушениях не говаривают?

- Нет, - качнула головой Раина. - Лишь со слезьми не спавшие исповедуют спавшим всё виденное и слышанное. Гром изошёл из земных глубин. Ночь осветилась нечувствительным заревом. Дворский Кузьма счёл нечаянный ужас предтечею новых бед…