Геннадий Ананьев - Андрей Старицкий. Поздний бунт

• Название: Андрей Старицкий. Поздний бунт
• Автор: Геннадий Ананьев
• Издательство: АСТ
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-021342-5

Андрей, младший сын великого князя Ивана III, со своим старшим братом, великим князем Василием III, жил в полном согласии. Но после его смерти в 1533 году у Андрея начались недоразумения с правительницей Еленой Глинской: по причине малолетства будушего царя Ивана IV многие бояре видели в Старицком кандидата на престол.Постепенно недоразумения перешли в неповиновение, а затем и в открытый бунт…

---

- Ладно. Не к лицу пустоеловство. Хотя в словах твоих все верно.

В тот же день был послан в Москву к сокольничему гонец, чтобы слал лучшего соколятника в Старицу, принять в свои руки чудо-птицу.

Попировали в свое удовольствие на берегу тростникового озера, заночевали в шатрах, загодя там установленных, а утром, еще до завтрака, начался в царском шатре тот самый разговор, о котором предупреждал Василий Иванович младшего брата и своего ближайшего советника.

- Я уже говорил с вами поодиночке о том, что недовольны псковитяне моим советником князем Оболенским. Он будто бы нарушает основы извечного ряда с великими князьями, а затем и царями. Он, дескать, не вправе притеснять древнюю уставную грамоту о земледельцах и горожанах. По той грамоте хлебопашцы и скотоводы считаются данниками горожан, их работниками. Когда отец наш взял под свою руку Великий Новгород, установил в пятинах[109] единый для всей России оброк. Псков вроде бы безоговорочно принял этот порядок и для себя, боясь жесткой руки царя, но через два года возобновились прежние порядки. Земледельцы возмутились, требуя точности: платить, мол, или Пскову, или Москве, а не туда и сюда одновременно. Отец обвинил тогда вече в самовольстве и стал готовить поход. Псковитяне едва смягчили его гнев мольбами о прощении и дарами. Теперь вот все повторяется. Считают в Пскове меня менее способным радетелем единства русской земли. Князь Иван Михайлович Репня-Оболенский извещал меня не единожды, что посадники Пскова настраивают против него горожан, отчего вече не прислушивается к голосу разума не возрождать прежний уставной порядок, когда горожане господствуют над сельскими. Вот я и намерен наказать псковитян, применив даже силу, если потребуется.

О своих опасениях, что Псков может принять к себе брата Юрия, Василий Иванович промолчал. Об этом заговорил Михаил Глинский:

- Настороженность твоя должна быть еще в одном. Два твоих брата, государь, не рады самодержавству. Не мирятся ни Юрий, ни Дмитрий с твоим единовластием. Особенно Юрий. Они оба косятся и вполне могут повторить то же самое, что сотворили братья вашего с Андреем отца Ивана Великого. Потянутся тогда и они, по примеру дядей, к Пскову. А как нынче поведет себя Псков? Разве можно предвидеть что-либо определенное?

«Вот бестия. Не зря, выходит, взял я его в советники. Не зря», - подумал Василий Иванович, но поскольку не мог показать того, что Глинский догадался о сокровенном, решил слукавить:

- Об этом я как-то не думал, - ответил Василий Иванович, - однако совет весьма дельный. Придется Псков предупредить, чтобы не вмешивался в неурядицу мою с Юрием.

- А не лучше ли, если лишить Псков вечевого колокола? А станет ершиться, поступить так, как с Новгородом поступил твой отец. Что Псков сможет сделать?

- Дельный совет. Учту. Ну, а теперь вам поручение: в Псков вы въедете на несколько дней раньше меня. Велите собрать вече и объявить на нем мою волю. Если ее примут, пусть готовят для меня палаты. Вершить суд стану на вечевой площади.

- Не вправе мы противоречить твоему решению, государь, но можно ли дать совет? - спросил Глинский.

- Я позвал вас для совета, готов выслушать вас.

- Не скороспелый мой совет. После прежнего разговора нашего я много думал о наиболее благоприятном исходе. Так вот… В Псков тебе, государь, ехать не следует. И полку своему тоже не вели туда входить. Поезжай в Великий Новгород и жди там послов из Пскова. От их слова будут зависеть дальнейшие твои действия. Очень верно ты поступаешь, отправляя в Псков нас с Князем Андреем. Пусть при нас собирают вече, избирает на нем посольство и обсуждают челобитную тебе. Вмешиваться, как мне видится, в ход вече нам с князем Андреем не следует. Что решат, с тем к тебе и пожалует посольство. Пусть покажут истинное свое лицо.

- И на мой взгляд, - вставил слово князь Андрей, - нам даже не имеет смысла выходить на вечевой сход, в сторонке послушать, а то и вовсе не покидать дворец князя Оболенского. Пошлем пяток соглядатаев, они нам все перескажут.

- Светлая твоя голова, братишка. И твоя, князь Михаил. Стало быть, вместе едем только до Старой Руссы, оттуда я - в Новгород, вы - в Псков. Вам в помощь думаю дать князя Петра Шуйского да дьяка Долматова. Не помешают небось.

- Воля твоя, государь.

- Иль не согласны?

- Прибереги их, государь, для дальнейшего. Думаю, не вдруг псковитяне, особенно посадники, склонят перед тобой головы. Может, придется круто поворачивать дело. Вот тогда настанет время окольничего и дьяка.

- Что ж, приму и этот совет. Действуйте совместно, не чинясь друг перед другом. Помните: на вас великое державное дело.

Через пару дней царский поезд выехал из Старицы. На добрую версту впереди шла тысяча, которая высылала окрест дозоры, словно не по своей земле ехал самодержец всероссийский, а шел походом в земле недругов. Но, как говорится, береженого Бог бережет.

У Старой Руссы разъехались. Михаил Глинский отказался от пятисот детей боярских, какие им с князем Андреем намеревался выделить Василий Иванович для сопровождения и большей внушительности.

- Не более полусотни. К путным слугам и стремянным - самый раз.

- Как ты считаешь, братишка? - спросил Андрея Василий Иванович.

- Я думал, что никакой полусотни не нужно. Моей малой дружины вполне достаточно.

- Ладно. Как считаете лучшим, так и поступайте. Полусотню все же возьмите.

На том и сошлись. Лишь об одном попросил царь:

- Сразу же, как въедете в Псков, шлите гонца. С добром ли вас встретят или настороженно.

- Пошлем непременно. Однако могу сказать сейчас, - ответил Глинский. - С восторженными лицами, но душами, слезами омытыми.

- Ну-ну, провидец. Все же пошли гонца без волокиты.

Михаил Глинский как в воду смотрел, говоря о настроении посадников и знатных горожан, которые вышли их встречать за версту от ворот крестным ходом. Низкие поклоны, радушность - все внешнее; в глазах, при всем старании, - настороженность и даже тоска. Очень хорошо поняли и отцы города, и знатные псковитяне, отчего сам царь, оповестивший прежде о своем приезде вершить суд, завернул в Великий Новгород. Либо гневается государь зело, либо замыслил что-то необычное.

Посадник Юрий Акимов не спешил расспрашивать князей о том, с каким словом прислал их царь Василий Иванович, сами они тоже не торопились передавать требование государя, еще прежде договорившись о том, чтобы как можно дольше потомить городскую знать.

- Когда изведутся в догадках, вот тогда - самый раз будет. Сговорчивее станут, - предложил Глинский, и Андрей Старицкий с ним согласился, добавив:

- Нам самим тоже время нужно, дабы приглядеться, в души их поглубже заглянуть. Тогда можно будет с ними говорить более уверенно.

Только поздно вечером, когда долгий пир в честь гостей завершался, князь Андрей объявил посаднику:

- Завтра, благословясь у Господа на утрене, перейдем к делу. Собери всех, кого считаешь нужным. Князь Михаил Глинский, ближний советник царя нашего, государя всей России (этот титул он произнес с особым нажимом), донесет слово Василия Ивановича до нас.

- Понятно, - с поклоном ответил Юрий Акимов, едва сдерживая тревогу, - будут от всех сословий.

Посадник, как и обещал, собрал всех улицких посадников и по паре представителей от всех сословий горожан. Слух о том, что царь Василий Иванович намерился самолично рассудить спор между городом и его наместником, давно взбудоражил весь псковский люд, и один вопрос они задавали друг другу, не зная на него ответа: отчего царь избрал местом суда Великий Новгород, а не Великий Псков?

С большим нетерпением ждали насуплено молчаливые собравшиеся слово князя Глинского, поглядывали на двери большой трапезной палаты, куда были званы не на дружеский пир, гадая, скоро ли появятся царев брат и царев советник.

А те специально медлили, выискивая причины задержки. Действовал их уговор: пусть потомятся. Чтобы не так заметно было их нарочитое промедление, заинтересованно расспрашивали посадника о городской жизни, о торговле, об отношениях с Великим Новгородом. Всему, однако, должен прийти конец. И Андрей Старицкий заключил:

- Вроде бы мы немного разобрались в том, как у вас здесь идут дела. Наверное, уже все собрались и ждут нас в трапезной палате. Так пошли, князь Михаил Львович.

- Да, пошли, - поспешно подтвердил Юрий Акимов.

Хмурой тишиной встретила трапезная князей.

- Здравы будьте, псковитяне, - приветствовал собравшихся Глинский, но ответили ему недружно, и князь, усмехнувшись, начал не с тех слов, какие приготовил, спросил вполне добродушно: - Отчего серчаете? Иль, думаете, самодержцу всей России есть время дознаваться, кто прав, кто виноват в вашем споре с его наместником? Или мы с князем Андреем Ивановичем от нечего делать заглянули к вам на огонек? Нам впору успевать оборонять украины от ордынцев, от Казани, от алчных ляхов, шведов и Ордена, а вам вдруг смуту взбрело в голову затеять, отвлекая государя от державных забот.