Андрей Бондаренко - Войпель. Сентиментальный триллер

• Название: Войпель. Сентиментальный триллер
• Автор: Андрей Бондаренко
• Жанр: Триллер

Человек – после долгих-долгих лет странствий и скитаний – вернулся на Родину, в большой, мирный и бестолковый город. Казалось бы: что его, прошедшего через самые невероятные испытания и приключения, может здесь удивить?

Может. Очень многое. В частности, внезапно ожившие древние легенды, часть из которых он привёз с собой.

Уточняю, страшные и безмерно-кровавые легенды…

---

Он, зайдя за угол ближайшей пятиэтажки, остановился, достал из кармана куртки мобильный телефон, зашёл в «Адресную книгу», выбрал нужного абонента, поднёс мобильник к уху и нажал – указательным пальцем – на кнопку «вызов».

Вернее, не совсем так: мобильный телефон – мгновенно – «преобразовался» в громоздкий старомодный револьвер, а кнопка «с зелёной трубкой» – в спусковой курок.

Прогремел выстрел.

Пуля вошла в одно ухо и, проследовав через глупую азербайджанскую голову, вышла из другого…

«Что, мля, происходит?», – устроившись на табурете продавца, недоумевал Бес. – «Сволочь Хряпа нанял киллершу? Или же это коварные «фээсбешники» плетут свои непонятные кружева? Ну-ну, ребятишки. Доиграетесь. Не на того, как говорится, наехали. Кишка тонка, гниды залётные, ситуации не просекающие…. Что это за треск такой? Сейчас разберёмся…, – он поднялся на ноги и приник глазом к щели между дверью и дверным косяком. – «Ерунда полная. Какие-то искры – светло-жёлтые – летят…. Это Шуа дверь заваривает? В районе замка? Чем? Где она, интересно, взяла сварочный аппарат? Мля…. Ага, дверка не открывается. Заварили, демоны….

– Пора, – объявил глубокий женский голос.

«Бред бредовый махровый и законченный!», – запаниковал, не отрываясь взглядом от щели, Бес. – «Маленькие лохматые собачки (уже без поводков), стремительно растут…. И никакие это уже и не собачки, а самые натуральные и огромные монстры: зубастые, с кривыми чёрными когтями и круглыми глазищами, горящими нестерпимым ярко-жёлтым огнём…. Бежать отсюда надо! Разбить витринное стекло и бежать…».

Он вернулся к прилавку, подхватил правой ладонью тяжёлый табурет, размахнулся им…. и замер…

Чёрные женские глаза, пристально смотрящие через стекло с другой его стороны, были бездонными, равнодушными и – вместе с тем – безжалостными и властными.

Шуя легонько коснулась указательным пальцем правой руки прозрачного витринного стекла, и оно тут же стало тёмно-тёмно-синим, с лёгким матовым налётом.

«Вот, пожалуй, и всё», – затосковал Бес. – «Его уже не разбить – сколько не старайся…».

Он, конечно, вмазал пару раз – что было силы – по стеклу, а потом, отбросив бесполезный табурет в сторону, упал на пол и, обхватив голову ладонями, громко завыл, чувствую, как в его Душу входит-вселяется безысходный и беспредельный ужас…

Юноша и девушка гуляли по берегу Кирпичного пруда: в том смысле, что разговаривали о чём-то бесконечно-серьёзном, а также – в перерывах между разговорами – увлечённо обнимались и целовались.

Гуляли глухой октябрьской ночью по берегу Кирпичного пруда, с которым связано столько мрачных легенд о Призраках и Приведениях, мерзко и плотоядно скрежещущих зубами? После того, как в пруду – намедни – обнаружили восемь брезентовых мешков с кусками расчленённых человеческих тел?

А что здесь, собственно, такого, мои уважаемые читатели и читательницы? Во-первых, купчинские юноши и девушки трусостью и робостью никогда не отличались. А, во-вторых, вдоль берега пруда – через каждые шестьдесят-семьдесят метров – горели яркие фонари.

И вообще, к Кирпичному пруду в Купчино традиционно относились с теплотой, уважением и искренним пиететом. Собирались на его берегах – весь год напролёт – не пойми и кто. В том глубинном смысле, что все подряд и только на тех участках берега, которые были свободны от строений: раньше – от корпусов кирпичного завода, нынче – от многоэтажных новостроек. В тёплое время года люди в годах ловили в пруду рыбу (говорят, что даже и трехкилограммовых щук), резались в карты и употребляли – сугубо в меру – алкоголь, а молодёжь загорала, жарила шашлыки и беззаботно бренчала на гитарах. И зимой на пруду было здорово: подлёдная рыбалка, снежные крепости, снеговики, коньки, хоккей, прочее…. Знаковое место, короче говоря, для каждого коренного купчинца – Кирпичный пруд. Вот, тот же Серёга Яковлев. Именно на берегу данного старинного водоёма он в первый раз и поцеловался со своей Олей…

Итак. Юноша и девушка гуляли по берегу Кирпичного пруда.

– Подожди, – неохотно отводя губы в сторону, попросила девушка. – Слышишь?

– Нет, не слышу. Продолжаем…

– Прекращай…. Ну же. Стук какой-то странный…. Слышишь?

Юноша, позабыв про поцелуи, напряжённо вслушался в ночные звуки и через несколько секунд подтвердил:

– Действительно, стучит…. Вернее, шлёпает. А ещё хрипит. И, такое впечатление, приближается.

– Может, спрячемся?

– Давай…

Молодые люди затаились – чуть в стороне от линии фонарей – за двумя высокими бочками, игравшими здесь роль урн для мусора.

Через минуту – рядом с одним из фонарей – прошли две тёмные широкоплечие фигуры, нёсшие стандартный торговый павильон.

– Это они шлёпают, – прошептала девушка. – Вернее, подошвы их босых ног…. Или же лап? Как думаешь, а?

– М-м-м…

– Дар речи потерял? Типа – с испуга?

– Есть немного, – помолчав, признался юноша. – Здоровенные такие: вдвоём тяжёлый павильон прут. Надо же.

– А кто они такие?

– Не знаю…. Кожа – в отблесках фонаря – отливает багровым. Глаза – ярко-жёлтые. Блин купчинский, замешанный на позавчерашнем кефире…. Черти? Так, ведь, без рогов и хвостов…

Высоченные тёмные фигуры остановились на берегу пруда и опустили свою ношу на землю.

Через полминуты сухо и коротко загрохотало:

– Трах. Трах. Трах…

Вскоре странные звуки смолкли.

– Это они – острыми когтями – делали дырки в днище ларька, – догадалась девушка. – А сейчас, понятное дело, будут его затапливать…. Надо будет потом, уже утром, в полицию позвонить. Павлу Андреевичу.…

Глава пятая Встреча на берегу пруда Или – немного про Войпеля

Сергей проснулся в шесть тридцать и задумался: – «А во сколько (по времени), питерские горожане и горожанки отправляются – по утрам – выгуливать своих верных четвероногих друзей, а? Что-то я, за давностью лет, запамятовал.… Вообще-то, наверное, рано. В том смысле, что от семи до семи тридцати. Но сегодня, опять же, воскресенье. Следовательно, попозже? Или как? Не знаю. Впрочем, не буду рисковать…».

Он поднялся с постели и отправился в душ: голова слегка трещала со вчерашнего, так как на двух бутылках коньяка они, понятное дело, не остановились и «усугубили» ситуацию водочкой.

После десятиминутного контрастного душа ожидаемо полегчало, и он, одевшись, слегка помахал руками-ногами (типа – сделал зарядку), после чего занялся приготовлением завтрака. Так, ничего особенного: яичница из четырёх куриных яиц (купил вчера поздним вечером в ларьке, возвращаясь от Саныча), пожаренная с оленьей вялено-копчёной грудинкой, хлеб с маслом и большая кружка чёрного крепкого кофе без молока и сахара. Классический завтрак многолетнего холостяка, короче говоря.

Вообще-то, в холодильнике и две пол-литровых банки пива имелись. Ну, из нетленной серии, мол, пиво – с похмелья – ещё никогда и никому лишним не было. Но…

– Пиво сегодня, увы, мне противопоказано, – уплетая яичницу, хмуро пробормотал Сергей. – По крайней мере, в ближайшие часы. Ну, а там видно будет. Посмотрим. По ситуации.

Как легко догадаться, он собрался прогуляться к Кирпичному пруду: ведь именно вдоль его береговой линии – по словам Сан Саныча – Ольга Гущина регулярно прогуливалась со своей собакой. Совершенно ничего хитрого.

Боялся он, честно говоря, этой встречи. Очень боялся. Но – одновременно с этим – ждал, мечтал и желал. Так желал, как ничего другого в этой жизни никогда не желал. Бывает. Любовь, как известно, субстанция странная, слегка запутанная и не всегда понятная. Не всегда понятная – простым смертным, я имею в виду…

Такое, вот, стихотворение сложилось у Сергея в голове полтора месяца назад:

Чистый слог, он нам завещан Богом.
Стройный стан – на много лет назад.
Осень затаилась за порогом.
Листья жёлтые – над городом – летят.

Листья жёлтые спускаются на озеро.
Между листьями лишь серые глаза.
И звучит – далёкая мелодия.
В воду падает – нежданная слеза.

Догорит костёр, и я уеду.
В те места, где не был много лет.
Подновлю могилки бабке, деду.
Встречу странный, призрачный рассвет.

И пойду гулять – тишком – по городу.
Веря, что случайно, навсегда.
Встречу серые – похожие на омут,
Милые, знакомые глаза…

Встречу серые. Похожие на омут.
Милые, знакомые глаза…

Это утро выдалось, на удивление, тихим и погожим, только слегка прохладным: температура окружающего воздуха – по ощущениям – не превышала пяти-шести градусов тепла.