Фрэнсис Бэкон - Великое восстановление наук, Разделение наук

• Название: Великое восстановление наук, Разделение наук
• Автор: Фрэнсис Бэкон
• Жанр: Философия

---

Это искусство указания (а мы его будем называть именно так) делится на две части. Указание может либо вести от экспериментов к экспериментам, либо от экспериментов к аксиомам, которые в свою очередь сами указывают путь к новым экспериментам. Первую часть мы будем называть научным опытом (experientia literata), вторую -- истолкованием природы, или Новым Органоном. Впрочем, первая из этих частей (как мы уже говорили вкратце в другом месте ") едва ли должна считаться искусством или частью философии -скорее ее следует принять за своеобразную проницательность, и поэтому мы иногда называем ее "охота Пана", заимствовав это наименование из мифа. Однако подобно тому как каждый может продвигаться на своем пути трояким образом: или идти на ощупь в темноте, или держаться за руку другого, потому что сам плохо видит, или, наконец, идти свободно, освещая себе путь, -точно так же можно предпринимать всевозможные эксперименты: без всякой последовательности и системы -- это чистейшее продвижение на ощупь; когда же при проведении эксперимента следуют какому-то определенному направлению и порядку, то это можно сравнить с тем, когда человека ведут за руку: именно это мы и понимаем под научным опытом. Подлинный же светоч, который мы упомянули третьим, может дать нам лишь истолкование природы, или Новый Органон.

Научный опыт, или "охота Пана", исследует модификации экспериментирования. Поскольку мы установили, что эта область знания только должна быть создана и пока еще далеко не является ясной, то по заведенному нами порядку мы попытаемся в известной мере обрисовать ее. Модификации экспериментирования выступают главным образом как изменение, распространение, перенос, инверсия, усиление, применение, соединение и, наконец, случайности (sortes) экспериментов. Все это, вместе взятое, находится, однако, еще за пределами открытия какой-либо аксиомы. Вторая же названная нами часть, т. е. Новый Органон, целиком посвящается рассмотрению всех форм перехода от экспериментов к аксиомам или от аксиом к экспериментам.

Изменение эксперимента прежде всего касается материи, т. е. речь идет о том, что эксперимент, проводившийся до сих пор постоянно с одной определенной материей, теперь проводится на других вещах подобного же рода. Например, бумагу делают только из полотняных лоскутов и никогда не делают ни из шелка (за исключением, может быть, Китая), ни из ворсистой ткани, так называемого камлота, ни из шерсти, хлопка и кожи, хотя эти три последних представляются менее подходящими и поэтому скорее могут быть использованы в соединении с другими, чем сами по себе. Точно так же широко распространена прививка плодовых деревьев; на диких же деревьях она применяется редко, а между тем, как говорят, вяз, привитый к вязу, разрастается удивительно пышно. Очень редко практикуется прививка и на цветах, хотя в последнее время ее стали производить на розах, удачно привив мускатную розу к обыкновенной. К изменениям эксперимента относительно материи мы причисляем также и его изменения относительно части предмета. Например, мы знаем, что черенок, привитый к стволу дерева, приживется скорее, чем посаженный в землю. А почему бы но предположить, что семя лука, внесенное в головку зеленого лука, не прорастет лучше, чем если его просто посеять в землю? Здесь речь идет о замене ствола корнем, так что эту операцию можно рассматривать как своеобразную прививку на корне. Во-вторых, изменение может касаться и действующей причины. Так, солнечные лучи с помощью зажигательных стекол настолько усиливают свою теплоту, что могут зажечь легко воспламеняющееся вещество; а нельзя ли с помощью тех же стекол сфокусировать и лунные лучи, чтобы выяснить, обладают ли все небесные тела какой-то теплотворной способностью? Точно так же, как нам известно, тепловые лучи усиливаются благодаря действию зажигательных стекол и зеркал; но происходит ли то же самое и с теплотой темных тел (например, камней или металлов, еще не разогретых добела), или же здесь скорее играют какую-то роль частицы света? Точно так же янтарь и гагат под влиянием трения притягивают соломинки; а будут ли они делать то же самое, если их нагреть на огне? В-третьих, изменение эксперимента может касаться и количества; в этом типе эксперимента нужно быть особенно внимательным, так как здесь нас подстерегает возможность многочисленных ошибок. Ведь люди убеждены, что с возрастанием или умножением количества пропорционально возрастают или умножаются и достоинства. И это становится чуть ли не постулатом и предполагается как своего рода математическая определенность, в то время как это утверждение абсолютно ложно. Свинцовый шар весом в один фунт, брошенный с башни, упадет на землю, предположим, через десять секунд; ну а шар в два фунта (у которого это так называемое естественное ускорение должно быть в два раза больше) упадет, следовательно, через пять секунд? А между тем он упадет почти в то же самое время и не ускорит своего падения в зависимости от изменения количества ^. Подобным же образом допустим, одна драхма серы, смешанная с полуфунтом стали, расплавляет ее, превращая в жидкое состояние; но значит ли это, что одной унции серы будет достаточно для того, чтобы расплавить четыре фунта стали? Такого результата не наступает. Ибо определенно известно, что сопротивление материи, подвергающейся воздействию, с увеличением массы возрастает сильнее, чем активная сила действующей материи. Кроме того, чрезмерное количество может быть в такой же мере ненадежным, как и слишком малое. Ведь самая обычная ошибка при выплавке и очищении металлов состоит в том, что для ускорения плавки увеличивают или температуру плавильной печи, или количество добавочных ингредиентов. Однако же и то и другое при чрезмерном увеличении мешает этому процессу, а не помогает ему, поскольку в результате значительная часть чистого металла сгорает и превращается в дым, так что мы теряем металл, а оставшаяся масса становится более твердой и неподатливой. Поэтому людям следует поразмыслить над известным шутливым рассказом Эзопа о женщине, которая надеялась, что ее курица будет ежедневно нести по два яйца, если ей давать в два раза больше ячменя. А курица ожирев, вообще перестала нести яйца. Так что весьма опасно полагаться на какой-нибудь естественный эксперимент до тех пор, пока он не проверен и в отношении большего, и в отношении меньшего количества вещества. Но об изменении эксперимента сказано достаточно.

Распространение эксперимента может выступать в двух видах: как повторение и как расширение эксперимента, т. е. когда эксперимент или неоднократно повторяется, или ставится в какой-то более тонкой форме. Можно привести такой пример повторения. Винный спирт образуется из вина в результате однократной дистилляции; он значительно крепче и сильнее самого вина; а не превзойдет ли спирт по крепости самого себя, если его вторично подвергнуть дистилляции или сублимации? Но и повторение эксперимента таит в себе возможность ошибки. Ведь вторичная возгонка может не дать результата, аналогичного первому, да к тому же довольно часто при таком повторении эксперимента после достижения некоего предельного состояния природа не только не продвигается дальше, но, наоборот, отступает назад. Поэтому в этом типе эксперимента необходима осторожность. Подобным же образом ртуть в полотняной тряпке или еще в чем-нибудь, помещенная в расплавленный свинец, когда он уже начинает остывать, густеет и теряет текучесть; но быть может эта же ртуть при неоднократном повторении этого эксперимента настолько уплотнится, что станет ковкой? А вот пример расширения эксперимента. Вода в подвешенном состоянии, вливаясь сверху через продолговатое, горлышко сосуда в находящееся на более низком уровне вино, разбавленное водой, в конце концов отделит вино от воды, потому что вино будет подниматься в верхний сосуд, а вода оседать на дно нижнего ^; нужно проверить, нельзя ли, подобно тому как в нашем эксперименте вино и вода (два очевидно различных тела) отделяются друг от друга, отделить таким же образом с помощью своего рода весовой дистилляции более тонкие от более плотных частиц вина (несомненно, однородного тела) и таким образом в верхнем сосуде получить нечто подобное винному спирту, но только, может быть, более тонкое? Или, например, магнит притягивает цельный кусок железа; а если кусок магнита поместить в жидкое железо, будет ли он притягивать к себе частицы железа и покроется ли таким образом железной оболочкой? Или стрелка компаса располагается по направлению к полюсам; следует ли она при этом тем же путем, в том же направлении, что и небесные тела? А именно, если поставить стрелку в противоположном направлении, т. е. по направлению к югу, и, удержав ее некоторое время в таком положении, затем отпустить, то направится ли стрелка к северу, вращаясь с запада на восток или с востока на запад? Точно так же золото впитывает ртуть при соприкосновении с ней; неужели золото поглощает ртуть, не расширяя при этом своего объема, так что в результате создастся некая масса более тяжелая, чем само золото? Точно так же люди помогают памяти, помещая в определенных местах изображения лиц; достигнут ли они того же результата, если, отвлекаясь от изображений, будут воссоздавать также и поступки, и общий облик этих лиц? Но о развитии эксперимента сказано достаточно.