Уилбур Смит - Божество пустыни

• Название: Божество пустыни
• Автор: Уилбур Смит
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-086603-8

Продолжение бестселлера «Божество реки»!

Древний Египет. Время смуты, разрушительных войн и придворных интриг. Фараон поручает верному Таите миссию на Крит, чтобы заключить важный союз с сильным соседом и получить шанс разбить своих врагов гиксосов.

Впереди его ждут новые опасности и новые приключения…

---

– Это кольцо вы потеряли, о царственная?

– Да, воистину. Это оно. Его дал мне особенный человек, тот самый, кого ты сегодня так восхвалял.

Она не пыталась взять у него кольцо.

– Ты говоришь о сиятельном Таите?

– Конечно. – Она кивнула. – Но взгляни на камень в кольце, которое ты держишь. Посмотри, какой он прозрачный.

– Прозрачный, как вода, – согласился Зарас и поднес кольцо к свету ближайшей лампы. Техути заставила его внимательно рассмотреть камень, потом, удовлетворенная, протянула руку.

– Спасибо, сотник.

Он положил кольцо ей на ладонь, и Техути улыбнулась ему.

А я про себя подумал: «Даже если в самом кольце нет волшебства, оно в твоей улыбке, царевна Техути. Она способна обрушить стены Фив и Мемфиса. Как может неоперившийся молодой человек вроде Зараса противиться ей?»

Первой и самой неотложной задачей, стоявшей передо мной, было заставить три огромные критские триремы исчезнуть без следа. Я не сомневался: Верховный Минос в ярости, оттого что Беона похитил его сокровища. Гнев его будет разгораться из-за того, что похититель сокровищ – возможный наш союзник.

Первой моей мыслью было сжечь корабли и выбросить пепел в Нил, чтобы загадку их исчезновения никто никогда не разгадал. Но потом я подумал о том, какое огромное количество древесины придется при этом сжечь.

Египет – земля без значительных лесов. Здесь древесина ценится почти наравне с золотом и серебром. Я подумал о том, сколько кораблей и колесниц можно построить из древесины этих трех корпусов, и не смог поднести факел к сокровищу, завоеванному с таким трудом.

Я обсудил это с фараоном и вельможей Кратасом, главнокомандующим нашим войском.

– Но где во всем Египте ты сможешь спрятать такое количество древесины, Таита, старый мошенник? – спросил Кратас. – Ты ведь подумал об этом?

Фараон принял мою сторону.

– В чем ты можешь быть уверен, мой вельможа Кратас, так это в том, что Таита об этом подумал. Таита думает обо всем.

– Фараон ко мне чересчур добр. Но я постараюсь применить свой скромный ум, – ответил я, и Кратас расхохотался, услышав это слова.

– В тебе нет ни капли скромности, Таита. Даже когда ты портишь воздух, твоя вонь самонадеянна и хвастлива.

Вельможа Кратас – мой любимый грубиян; в этом его не перещеголяет никто в Египте. Не обращая на него внимания, я обратился прямо к фараону:

– Фараон, как всегда, прав. У меня есть несколько мыслей на этот счет. Дело в том, что нужно поставить здесь, у гробницы твоего божественного отца бога Мамоса, большой отряд для охраны сложенных здесь сокровищ. Этот отряд мог бы выполнять две задачи.

Теперь даже Кратас слушал внимательно.

– Продолжай, Таита! – поторопил меня фараон.

– Что ж, фараон, я измерил прихожие этой гробницы. Если разобрать триремы на доски, здесь нам хватит места, чтобы спрятать их; они будут лежать, никем не замеченные, пока нам не понадобится использовать их на какие-нибудь военные цели. – Я повернулся к Кратасу. – Несомненно, у вельможи Кратаса есть лучший план. Может, стоит отвести эти корабли на глубоководье в Красное море, тогда вельможа Кратас сможет затопить их под весом экскрементов, которые в таком изобилии выходят из его уст.

– Клянусь спутанными лобковыми волосами Сета, Таита, это одна из твоих лучших шуток. Надо ее запомнить!

Кратас расхохотался. Он легко относится к шуткам на его счет. Это одно из многих его качеств, которыми я восхищаюсь.

Потребовалось несколько недель и половина большого отряда, чтобы разобрать триремы на отдельные доски, пронумеровать каждую и сложить в подземных прихожих. Но наконец я завершил этот фокус с исчезновением, и большие корабли перестали существовать.

Для меня лично в этой маскировке была дополнительная выгода. Я сумел уговорить фараона поручить Зарасу командовать разбирающим корабли отрядом со строгим приказом оставаться в гробнице, пока задание не будет выполнено. Поэтому, когда обе царевны: Техути и Беката – вместе и порознь спрашивали меня, где он, я мог честно сообщить им, что фараон отправил Зараса с тайным военным заданием и вернется он нескоро.

Для Зараса дворец в Фивах был гораздо опаснее поля битвы с гиксосами. По ночам я потел от ужаса за своего любимца. Он мой верный друг и рисковал ради меня жизнью, но еще он отважный воин, ученый, а теперь и поэт. У нас много общего. Но, подобно всем мужчинам его лет, у него есть важнейшая слабость, и дело ничуть не упрощает то, что он держит ее не на виду, скрывая под набедренной повязкой.

Я также знал, какими безжалостными и безрассудными становятся молодые женщины, когда перегреваются их яичники. Половые железы моей ласточки Техути сейчас при виде Зараса начинают пылать. И я не мог придумать, как погасить это пламя.

В дни, последовавшие за возвращением в Фивы, я обнаружил, что взят в кольцо обстоятельствами, которые нападали на меня со всех сторон, куда бы я ни повернулся.

Фараон постоянно требовал моего присутствия, чтобы обсуждать политическую бурю, поднявшуюся между гиксосами и Верховным Миносом.

Мы с Атоном пришли к мнению, что ввиду опасности обстоятельств, не терпящих отлагательства, мы должны объявить перемирие между нашими шпионскими сетями, временно объединить наши ресурсы и сотрудничать друг с другом ради безопасности, а возможно, и выживания нашего Египта.

Странные безымянные мужчины и женщины появлялись у наших дверей в любой час, принося вести и сведения с севера. Еще больше почтовых голубей совершали то же путешествие. Иногда мне казалось: в воздухе находится одновременно столько наших птиц, что он может стать сизым по цвету их оперения.

Мы с Атоном обменивались сведениями и обсуждали каждое полученное слово, прежде чем передать его фараону и государственному совету.

Важным было сообщение о кремации царя Беона, которого я застрелил в водах Нила. У гиксосов существует варварский обычай сжигать тела своих убитых героев, а не бальзамировать, как делают это передовые и цивилизованные люди, как мы.

В то же время они приносят человеческие жертвы, чтобы умилостивить своих чудовищных богов, главный из которых – Сет. Мы с Атоном узнали, что сто египетских воинов, захваченных гиксосами, живьем брошено в погребальный костер Беона, а за ними последовали сто девственниц, чтобы в мире ином доставлять Беону наслаждение. Некоторые из этих девственниц были не старше пяти; они едва могли понять, что с ними происходит, когда их бросали в пламя. Как может человек, выслушав такие известия, оспаривать утверждение, что гиксосы – самая низменная форма животной жизни?

Я первым в Фивах узнал, что после сожжения тела Беона царем гиксосов был провозглашен его младший брат Корраб.

И главнейшей заботой Корраба как будто стала месть за гибель старшего брата. Он снял десять тысяч своих воинов из боевых отрядов, которые противостояли египетским силам на границе между Шейх-Абадом и Асуаном. Это решение стало счастливым для Египта. Фараона атаковали вдоль всей границы. Гиксосы никогда не берегли жизнь своих воинов и без колебаний принимали участие в изматывающем сражении, если это предлагал противник. До тех пор гиксосы несли тяжелые потери, но и наши люди страдали.

Теперь давление уменьшилось, и фараон получил возможность перестроить свои силы и занять более выгодную позицию. Произошло это потому, что Корраб почти четверть своего войска повел на север против критян, оставшихся у крепости Тамиат.

Корраб был свидетелем гибели брата. Он начальствовал стражей на царской барже и видел предательское нападение трех критских трирем, видел минойские доспехи военачальников и моряков.

Корраб видел, как критский лучник намеренно выпустил три стрелы в его невооруженного брата, когда тот плавал в воде. Позже утыканного стрелами мертвого царя Беона извлекли из реки и оплакали, и Корраб сам поднес факел к его погребальному костру. Потом он своеручно надел себе на голову корону гиксосов и объявил беспощадную войну Криту.

Мы с Атоном с радостью следили за походом Корраба на минойцев. От своих шпионов мы узнали, что старшие критские военачальники уплыли из Тамиата на галере, которую я для них оставил. Маленькая галера вместила всего сорок человек, прочие остались в крепости. Когда галера достигла Крита, капитан доложил Верховному Миносу о позорном предательском нападении гиксосов на крепость и захвате критских сокровищ. Он рассказал Миносу, что пираты не пытались скрыть свою принадлежность, они были одеты по-гиксосски, и он сам слышал, как они разговаривают на этом языке.

Верховный Минос немедленно отрядил флот боевых галер к Тамиату, чтобы спасти две тысячи критских воинов, оставшихся там. Но его галеры опоздали.

Царь Корраб с десятью тысячами воинов побывал там раньше. Критяне мужественно сопротивлялись, но Корраб перебил большинство их. Выжившие сдались. Корраб всех их обезглавил и на пристани под крепостью сложил из их голов пирамиду. Спасательный отряд из Крита прибыл только после того, как царь Корраб вернулся в Мемфис, оставив груду голов гнить на пристани и позволив стервятникам пожирать останки критян. Галеры вернулась на Крит, и об этой бойне доложили Миносу.