Герберт Уэллс - Борьба миров (без указания переводчика)

• Название: Борьба миров (без указания переводчика)
• Автор: Герберт Уэллс
• Издательство: Государственное издательство детской литературы Наркомпроса РСФСР
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1945

К концу 19 века большинство астрономов всей Земли склонялись к мнению, что на Марсе могут существовать не более чем примитивные формы жизни. Но, однажды, на Марсе стали происходить яркие вспышки и к Земле устремились потоки огня, которые были не чем иным, как космическими капсулами, нацеленными на территорию Британии. Теперь землянам предстоит на собственной шкуре убедиться в уровне развития марсиан. А Земля может получить незавидный статус колонизированной планеты.

Примечание:

Переводы дореволюционные и советского времени выполнены с большими сокращениями.

Наиболее выверенный и адекватный перевод принадлежит В.Т.Бабенко.

Обложка и форзац Н. Полозова. В издании так же использованы старые иллюстрации бельгийского художника Альвэм-Коррэа.

---

Однако я не буду докучать читателю описанием этого томительного утра и еще более томительного дня. Мне не удалось поглядеть на луг, потому что даже колокольни в Хорзелле и Чобхеме находились под контролем военных властей. Солдаты, к которым я обращался, сами ничего не знали толком. Офицеры расхаживали с таинственным видом. Под охраной войск жители снова почувствовали себя в безопасности.

Здесь я впервые услышал от Маршала, нашего табачного торговца, что его сын тоже погиб на лугу. На окраинах Хорзелла войска велели жителям запереть и покинуть дома.

Я вернулся домой ко второму завтраку, около двух часов пополудни, очень усталый, потому что, как я уже говорил, день был жаркий и душный. Желая освежиться, я принял холодную ванну. Около половины пятого я отправился на железнодорожную станцию за вечерней газетой, — в утренних газетах дано было лишь весьма неточное описание гибели Стента, Гендерсона, Оджилви и других. Однако и вечерние газеты не сообщали ничего нового. Марсиане не показывались. Они, видимо, были чем-то заняты в своей яме; оттуда по-прежнему слышались удары по металлу и вырывались клубы дыма. Надо думать, они тоже готовились к бою. «Новые попытки завязать сношения посредством сигналов оказались безуспешными», сообщали газеты. Сапер рассказал мне, что какой-то человек, спрятавшись в канаве, поднимал флаг на длинной жерди. Но на марсиан эти сигналы произвели не больше впечатления, чем на нас производит мычание коровы.

Надо сознаться, военные приготовления очень взволновали меня. Мое воображение разыгралось, и я придумывал разные способы для уничтожения непрошенных гостей. Опять воскресли старые школьные мечты о битвах и подвигах. Но вдруг мне пришло в голову, что борьба наша с марсианами будет неравной и потому несправедливой: они казались такими беспомощными в своей яме.

Около трех часов пушечные выстрелы, следовавшие один за другим через равные промежутки времени, начали доноситься со стороны Чертси или Эдльстона: артиллерия бомбардировала дымившийся сосновый лес, куда упал второй цилиндр. Важно было уничтожить его прежде, чем он раскроется. Но только к пяти часам первое полевое орудие было доставлено в Чобхем для действий против первого отряда марсиан.

Около шести часов вечера, когда мы с женой сидели в беседке за чаем, оживленно разговаривая о предстоящей битве, я услышал отдаленный гул взрыва со стороны лугов

Из ямы слышались удары по металлу и вырывались клубы дыма.

и вслед за тем ружейную трескотню. Несколько секунд спустя грохот обвала раздался так близко от нас, что земля задрожала. Я выскочил из дома и увидел, что вершины деревьев вокруг Восточной коллегии охвачены красным дымящимся пламенем, а колокольня небольшой церкви лежит в развалинах. Башенка на кровле коллегии обрушилась. Казалось, ее снесло двенадцатидюймовым снарядом. Одна из труб нашего дома тоже рухнула. Обломки кирпичей покатились по скату кровли и теперь большой грудой красных черепков лежали на цветочной грядке у окна моего кабинета.

Я и жена стояли совсем ошеломленные. Потом я сообразил, что если коллегия разрушена, то это значат, что вершина Мейберийского холма уже попала в сферу действия теплового луча.

Схватив жену за руку, я потащил ее на дорогу. Потом вызвал из дому служанку и сказал ей, что сам поднимусь в верхний этаж за ее сундуком, который она не хотела бросить на произвол судьбы.

— Здесь опасно оставаться, — сказал я, и тотчас же вслед за этими словами со стороны лугов снова послышалась пальба.

— Но куда же мы пойдем? — в ужасе спросила жена. Я задумался, потом вспомнил о ее кузинах, живших тогда в Лезерхеде.

— Лезерхед! — крикнул я, стараясь перекричать гул. Жена посмотрела вниз по склону холма. Испуганные люди выбегали из домов.

— Как же нам добраться до Лезерхеда? — спросила она.

На склоне холма я увидел гусарский разъезд, проскакавший под железнодорожным мостом. Солдаты въехали в раскрытые настежь ворота Восточной коллегии; двое спешились и стали переходить из дома в дом. Диск солнца, маячивший в дыму подожженных деревьев, казался кроваво-красным и бросал на все окружающее непривычный багровый свет.

— Не трогайтесь с места, — сказал я. — Тут вы в безопасности.

Я побежал в трактир «Пятнистая Собака», так как знал, что у хозяина есть лошадь и двухколесный шарабан. Я торопился, предвидя, что скоро начнется повальное бегство с нашей стороны холма. Хозяин трактира стоял у своей конторки. Он не подозревал, что творилось в двух шагах от его дома. Какой-то мужчина, стоявший ко мне спиной, разговаривал с ним.

— Меньше фунта нельзя, — заявил трактирщик. — Да и отвести ее некому.

— Даю два, — сказал я через плечо незнакомца.

— За что?

— И доставлю обратно к полночи, — добавил я.

— Боже, — воскликнул трактирщик, — что за спешка? Я продаю свинью. Два фунта, и сами доставите обратно? В чем дело?

В немногих словах я объяснил, что мне надо уехать из дому, и таким образом нанял шарабан. В то время мне не приходило в голову, что вскоре сам трактирщик будет вынужден покинуть свое жилище. Я быстро запряг лошадь и, оставив ее под присмотром жены и служанки, вбежал в дом и уложил некоторые ценные вещи — серебряную посуду и еще кое-что. Пока я укладывался, буковые деревья перед домом начали гореть, а железная решетка у дороги накалилась докрасна. В это время мимо пробегал один из спешившихся гусаров. Он заходил в каждый дом и предупреждал жителей, чтобы они уходили. Он уже удалялся, когда я вышел на крыльцо со своими сокровищами, завязанными в скатерть.

— Что нового? — крикнул я ему вдогонку.

Он повернулся, взглянул на меня и крикнул, что марсиане вылезают из ямы в каких-то штуках, похожих на крышки от мисок. После этого он направился к воротам дома, стоявшего на вершине холма. Внезапно клуб черного дыма пересек дорогу, и я больше уже не видел этого гусара. Я побежал к дверям соседа и постучал, желая убедиться, уехал ли он с женой в Лондон и запер ли квартиру. Потом, вспомнив о просьбе нашей служанки, снова вошел в дом, вытащил ее сундук, привязал его к задку шарабана и, схватив вожжи, вскочил на козлы. Через минуту мы уже выехали из дыма и грохота и быстро спускались по противоположному склону Мейберийского холма к Старому Уокингу.

Перед нами расстилался мирный, залитый солнечным светом ландшафт. Пшеничные поля тянулись по обе стороны от дороги, и вдали уже можно было различить покачивающуюся вывеску Мейберийской гостиницы. Перед нами ехал доктор в своей таратайке. У подножия холма я оглянулся назад. Густые столбы черного дыма, прорезанные красными языками пламени, поднимались в неподвижном воздухе и отбрасывали черные тени на зеленые вершины деревьев. Дым расстилался широко в обе стороны: до Байфлитских сосновых лесов на востоке и до Уокинга на западе. Вся дорога позади нас пестрела беглецами. Слабо, но отчетливо в знойном неподвижном воздухе слышалось смолкавшее по временам тарахтенье пулеметов и непрерывный треск винтовок.

Очевидно, марсиане поджигали все, что находилось в сфере действия их теплового луча.

Я плохой кучер и поэтому вынужден был все свое внимание посвятить управлению лошадью. Когда я снова обернулся, второй холм был уже скрыт от меня черным дымом. Я стал подхлестывать лошадь и гнал ее крупной рысью, пока Уокинг и Сенд не отделили нас от этого смятения и ужаса. Между Уокингом и Сендом я нагнал и перегнал доктора.

X Ночная буря

От Мейберийского холма до Лезерхеда около девятнадцати километров. На лугах за Пирфордом пахло сеном, по краям дороги цвела живая изгородь из шиповника.

Спускаясь с Мейберийского холма, мы вдруг услышали орудийный гул. Он прекратился так же внезапно, как качался, и к девяти часам мы благополучно добрались до Лезерхеда. Я поужинал у родных и передал жену на их попечение. Лошадь моя тем временем успела отдохнуть.

Всю дорогу жена была очень молчалива и казалась подавленной, как будто предчувствовала что-то недоброе. Я старался подбодрить ее, говоря, что марсиане привязаны к яме собственной тяжестью и что вряд ли им удастся оттуда выползти. Она отвечала односложно. Если бы не обещание, данное мною трактирщику, она уговорила бы меня остаться на ночь в Лезерхеде. О, почему я не остался! Я помню, что она была очень бледна, когда мы прощались.

Что до меня, то весь этот день я провел в лихорадочном возбуждении. Та, особого рода, воинственная лихорадка, которая порой овладевает цивилизованным обществом, сжигала меня. Я почти радовался, что мне предстоит вернуться ночью в Мейбери. Я даже боялся, что прекращение ружейной стрельбы означает конец войны с марсианами. Мне страшно хотелось присутствовать при нашей победе над ними. Я собрался в дорогу часов в одиннадцать вечера. Ночь была очень темная. Когда я вышел из ярко освещенных сеней на двор, тьма показалась мне кромешной. Было по-прежнему жарко и душно. Вверху быстро неслись облака, хотя внизу не чувствовалось ни малейшего ветерка. Муж моей кузины зажег оба фонаря. К счастью, я хорошо знал дорогу.