Татьяна Ильченко - Серые Башни (СИ)

• Название: Серые Башни (СИ)
• Автор: Татьяна Ильченко
• Издательство: СамИздат
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2015

Очередная история про попаданку. Бросив взгляд на свое отражение в оконном стекле, я в очередной раз «восхитилась» своей красотой. Все как всегда, уныло, отвратительно и изменить ничего нельзя. К этому невозможно привыкнуть! Мне надоело жить в ожидании очередной насмешки, обидного слова, брезгливо поджатых губ. Я устала выискивать в каждом слове угрозу своему самолюбию и гордости, устала от обид нанесенных специально, а чаще не специально, но от этого становящихся еще больнее. Обидно, холодно, больно. И с каждым днем все больнее, холоднее и обиднее, а ведь я...  

---

Глава 5

Сидхок Рейф Вольтар, Наместник лорда-хранителя Фраги

— Я вижу тебе лучше, мой лорд? — Дикон явился, когда я завтракал.

— У леди действительно легкая рука.

— Чем тебе не угодила ее мать, мастер? — я с самого утра ожидал прихода Тэйе. Разве она не должна была проведать меня? Осмотреть?

Но вместо нежной леди явился Агами, тыкал в меня своими каменными пальцами, выкручивая раненую руку и восхищаясь ровными стежками, а потом заставил выпить неимоверно горькое лекарство. День был испорчен не успев начаться.

— Я не желал обидеть и принес извинения! — возмутился Дикон. — Леди не захотела меня слушать! Целитель — благородное и всеми уважаемое занятие!

— Хорошо, — я жестом остановил его. — Ты узнал все что хотел?

— В общих чертах.

— Тогда наберись терпения, — усмехнулся я. — Леди, не скоро захочет снова говорить с тобой. Оставь мне летопись, я прочту позже.

Старейшина ушел с недовольным лицом, обиженный моим невниманием, пусть, меня больше занимало настоящее леди, чем ее прошлое. Мне нужно было сделать ей подарок и хотелось, чтобы моя благодарность была равнозначна ее помощи. Агами заявил, что никогда не стал бы возиться, зашивая мою руку, легче было бы ее отрезать. Не думаю, что он шутил.

На половине леди пели. Глубокий чистый голос.

Где-то бродят твои сны, королевна;
Далеко ли до весны в травах древних…
Только повторять осталось — пара слов, какая малость —
Просыпайся, королевна, надевай-ка оперенье…

Увлеченные старинной балладой, никто из свиты леди не заметил моего появления. Только норд, хитро прищурившись, наклонил голову, приветствуя меня.

— У леди легкая рука и волшебный голос, мой лорд.

Сердце ранит твоя милость, как стрела над тетивою;
Ты платишь — за песню луною, как иные платят монетой,
Я отдал бы все, чтобы быть с тобою…

Ее голос забирался под кожу, о ком она поет с таким чувством?

— Малышка скучает по дому, — вздохнул Гру. — Там остались те, кого она любит.

Любит?! Разве норд не говорил, что девушка жила одна? Хранитель продолжал улыбаться.

— Подарок? — ухмыльнулся он, указывая на сверток в моих руках.

— Ты думаешь, что это отвлечет ее?

Ты платишь — за песню луною, как иные — монетой,
Я отдал бы все, чтобы быть с тобою, но, может, тебя и на свете нету…[1]

Голос Тэйе дрогнул.

— Передай ей, — нахмурился я. — Мою благодарность!

— Обязательно, — кивнул Гру. — Как только допоет, так сразу и передам.

Песни она поет! Скучает! Любит! Она не имеет на это права!

— Милорд, я спешу сообщить, что леди вполне способна прочесть завещание самостоятельно, правда пишет она не так уверенно, как читает, но все же… Я, признаться, не ожидал от нее таких успехов, — Дикон, как всегда неожиданно, появился рядом.

— Я восхищен ее многочисленными талантами! Ты еще не слышал, как она поет?!

— Тебя это не устраивает, мой лорд? Это только придает девушке ценности, как оправа драгоценному камню.

Я резко остановился.

— Ювелир?

Дикон кивнул.

— Мастер Райлах, прибыл вчера.

Прекрасно! Пора заявить о своем праве и надеть ей на руку браслет, а как только это произойдет, скучать ей больше не придется.

Мне никогда не нравился мастер Райлах. Что забыл этот южанин в Серых Башнях? Но он год за годом появлялся в канун Средзимья, привозя с собой изящные дорогие вещицы.

— Я так долго ждал этого момента мой господин, — снисходительная улыбка искривила тонкие губы. — У меня есть множество вещей, которые порадуют вашу избранницу и украсят ваше оружие.

— Я пришел сюда не за этим. Я хочу, чтобы вы заменили камни в этом браслете, — достав из кармана отцовский подарок, я положил перед ювелиром.

— Прекрасная работа! — восхитился Райлах. — Только зачем же менять эти камни?

— Цвет не подходит.

— И какой же цвет предпочитает господин?

— Синий.

— Какого рода синий, господин? У этого цвета множество оттенков.

Я повернулся к окну, взглянув на стремительно темнеющее небо, как мне объяснить ему?

— Быть может, если я увижу девушку, то смогу подобрать камень, достойный ее красоты?

Наглец! Как может мертвый камень передать красоту ее глаз?

— Вы увидите ее за ужином, мастер. У леди Агомар доброе сердце и она лично приветствует тех, кто прибыл в крепость.

Он сам пришел ко мне, на следующий день, склонился в поклоне, пряча холодную усмешку.

— Я видел леди, господин. Она драгоценна как глоток воды в пустыне, дуновение ветра в зной, бутон в каплях росы. Мечта.

— Ты заменил камни? — Мне была неприятна сама мысль о том, что этот южанин смотрел на нее и эти его сравнения…

— Это была трудная задача, господин. Леди слишком…необычна. А эта ее трогательная худоба!? О, господин, я не сомневаюсь, что в скором времени она превратится…

— Ты забываешься! — рука сама потянулась к кинжалу.

Райлах улыбнулся.

— Девушка об этом?

— Ты хочешь остаться без языка, мастер?

Ювелир вздохнул и протянул мне обожжённую ладонь.

— Это не тот браслет что я дал тебе!

— Но этот подходит леди гораздо больше, господин и достоин руки принцессы.

Я нехотя кивнул, переплетение стеблей и листьев, скрывавших в себе руны моего имени. Ни одного камня, чистый мифрил.

— Твои руки, мастер. Целитель поможет, эти ожоги болезненны, — я забрал браслет и кинул на стол кошелек.

— Господин уже не хочет отрезать мой язык? — прищурился Райлах.

— Агами может сделать и то и другое.

— Хочешь тронуть розу — рук иссечь не бойся, — ответил ювелир с загадочной улыбкой. — Я найду способ помочь себе.

Он найдет способ! Если бы и для меня все было так же просто. Чем ближе приближался праздник, тем тяжелее становилась драгоценность, которую я носил в кармане.

Совсем скоро соберутся родовые вожди, леди Тэйе прочтет завещание лорда Фредегарда, а потом…, потом должен буду отдать ей этот браслет. Что я буду делать, если она не примет его? Эта мысль не давала мне покоя, я злился и ссорился с ней, запретил покидать комнаты. Неопределенность и беспокойство ужасно раздражали. Почему лорд Фредегард не потрудился воспитать свою внучку, как подобает! Я предложил бы браслет, а она скромно опустив глаза, приняла бы его и оставалась бы на женской половине. Ничто не отвлекало бы меня. Думал бы о делах, обучении новобранцев, ремонте нижних залов и корме для лошадей. Выслушивал жалующихся друг на друга родовых вождей, инспектировал мифриловые рудники, сидел на собрании старейшин… А она помогала бы мне расслабиться после тяжелого дня. Картина, которую заботливо нарисовало мое воображение, была удивительно привлекательна и отвратительно скучна.

Зачем было грубить ей? Изображать из себя деспота? Девчонка упряма и независима. И я не верю, что там, откуда она пришла у нее не было поклонников. Она может украсть сердце и у слепого, сказав пару слов.

Она приходит на общую трапезу и сидит за столом, похожая на луну в беззвездном небе или море в штиль. Перламутровая кожа, сапфировые глаза, лунный шелк волос. Вокруг нее люди, но она одна. Думает, что если будет держать всех на расстоянии вытянутой руки то останется свободной? Никто не свободен.

— На что вы смотрите, леди? — спросил я.

— На свои разбитые мечты, лорд, — зябко поводя плечами, ответила она.

Я навредил сам себе, она была рядом и очень далеко. Никаких споров, только вежливость сводящая зубы. И она почти ничего не ест. Больна?

— Я хочу знать, что с ней! — Агами даже не поднял голову, увлеченно копаясь в каких-то корешках.

— Ничего. Леди грустит. Девушке такого склада трудно оставаться в четырех стенах. Ей нечем заняться. Она угнетена. Ей трудно, — Агами бормотал все это, не отрываясь от своего занятия. — Если вы и дальше будете держать ее на женской половине, ситуация только ухудшиться. Апатия перерастет в раздражение и злость.

— Нечем заняться? До праздника остались считанные часы, пусть готовится. Платья, драгоценности, прическа…

Старик оторвался от своего сена и удивленно посмотрел на меня.

— Вы считаете, что это займет ее? Вы неправильно думаете о ней, лорд. Ее вышивка украшает вашу руку, какая бы из наших леди сделала такое? Тэйе не тепличный цветок, она, она…, — Агами ткнул пальцем в один из сосудов стоящих у него на столе.

— Отличное сравнение, мастер, — осклабился я, разглядывая тонкое хрупкое стекло.