Светлана Демидова - Свидание в неоновых сумерках

• Название: Свидание в неоновых сумерках
• Автор: Светлана Демидова
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-21191-3

Как могло случиться, что за всю почти сорокалетнюю жизнь Татьяна не стала ни для одного мужчины любимой и желанной? Неужели она, стройная и симпатичная, не может никого заинтересовать? Ведь был же у нее в школьные годы парень, подаривший ей радости нежной страсти. Но это давно кончилось. А сейчас… День за днем Таня ходила на работу – и никакой перспективы познакомиться не имела. Правда, ей нравился сотрудник Олег Дунаев, но он был безнадежно женат… И тогда деятельная подруга Сима решила устроить Тане встречу с весьма положительным сынком одной своей знакомой…

---

– Танька! Эврика! – завопила ей в ухо Симона. – Я сейчас смотрела фильм про гейш и поняла – это как раз то, что надо.

– По-моему, тебе, подруга, совсем крышу снесло! – уже довольно раздраженно заметила ей Татьяна.

– Ничего подобного! Гейшинизм, да простят меня японцы, – это же невозделанный в других культурах пласт! – заявила Сима.

– И как же ты собираешься его возделывать? – спросила Татьяна и тут же пожалела об этом, потому что на экране уже кто-то кого-то убил, а она не успела заметить, кто и кого.

– Знаешь, я не могу сейчас об этом говорить. – Сима снизила голос до шепота, и Татьяна поняла, что в комнату вошел Марк. – Это не для мужских ушей. На работе переговорим. Все! Целую!

На следующий день про гейш подруги поговорили вскользь, между делом. Как только Татьяна увидела Симу, поджидающую ее в переходе метро с большой дорожной сумкой и пластиковым кошачьим сундучком у ног, то сразу поняла, что у Рудельсонов опять наступили критические дни.

– Я его больше никогда не прощу, – вместо приветствия сказала Сима, сдувая с лица картинно спущенные волнистые пряди.

– Свежо преданьице, – улыбнулась Татьяна и взялась за одну из ручек огромной Симиной сумки. – Не понимаю только, для чего ты столько барахла вечно с собой берешь? И Жертва твоя мне осточертела! Она разодрала уже весь диван! Куда мы ее сейчас денем? В камеру хранения не примут.

– Таня! Наивная! За деньги кого хочешь куда хочешь примут! И еще попросят завтра принести!

Жертвой в просторечье прозывалась любимая кошка Симоны. На самом деле ее звали Маргарет-Жаклин-Валуа. Маргарет-Жаклин-Валуа была невероятно персидской, породистой кисой, имела сногсшибательную родословную, которая занимала собой три листа, склеенные гармошкой, и хранилась в особой кожаной папочке с золотым тиснением. На эту Маргарет вместе с кожаной папочкой Сима ухлопала две свои зарплаты и очень гордилась, что обладает таким сокровищем. Когда сокровище «стерилизовали» во младенчестве, оно горько плакало и долго болело. Марк Рудельсон, жалеючи бедное безответное животное, которым люди нагло распорядились по собственному усмотрению, как-то назвал кошку жертвой кастрации. Второе слово благополучно затерялось во времени, а первое – Жертва – превратилось в кличку. Жертва в конце концов напрочь забыла о том, как люди подло с ней обошлись, о своих потерях совершенно не сокрушалась, а, наоборот, даже извлекла из них пользу, ибо стала ленива и апатична до безобразия. Она так часто валялась на диване в состоянии прострации, расслабленности и созерцания, что поначалу испуганная ее «подозрительным» состоянием Сима приносила ей еду, что называется, прямо в постель и собственноручно вкладывала в грациозно раскрывающуюся усатую кошачью пасть. При этом Марк со словами «Черт знает что такое!» немедленно уходил куда-нибудь подальше от этой пасторали и обещал, что Жертва скоро полностью оправдает свое имя, потому что он как-нибудь лично опустит ей в «ротик» немножечко стрихнина. В конце концов к расслабленным манерам кошки все привыкли, а со временем вообще забыли про ее тисненую родословную, тем более что Жертва ела все подряд, никогда ничем не болела и всегда пребывала в спокойном настроении. Сима стала относиться к Жертве, как к обычной дворовой Мурке, но тем не менее очень любила.

– Татьяна! Не могу же я оставить кошку этому живодеру! – вскрикнула на все метро Симона. – Ты же знаешь, что он обещал с ней сделать!

– Если она не прекратит рвать мой диван, то с ней это сделаю я!

– Не волнуйся! Диван будет в целости и сохранности! На этот раз мы взяли с собой когтедралку!

Татьяна вздохнула:

– Похоже, ты решила у меня обосноваться надолго…

Сима взяла в одну руку сундучок с Жертвой, другой ухватилась за ручку своей необъятной сумки и, разделив все слова на слоги, с большим пафосом произнесла:

– Я ни-ког-да к не-му не вер-нусь!

– Никогда не говори «никогда»! Слыхала, наверно, эту фразу? Сейчас очень модно так говорить! – улыбнулась Татьяна.

– Тань! Ну ты же моя подруга! Ты же знаешь, сколько я от него вытерпела! Всему же есть предел!

– Не хотите же вы, Симона Иосифовна, сказать, что собираетесь снимать у меня угол всю оставшуюся жизнь! – Ужаснувшись подобной перспективе, Татьяна даже приостановилась на лестнице, но толпа людей, спешащих на службу, опять понесла их вперед.

– А что такого? Неужели тебе, Танька, не одиноко? – Сима попыталась заглянуть подруге в глаза, но поля шляпы здорово мешали.

– Ты прекрасно знаешь, что я уже привыкла жить одна, а тебя выносить целый день: и на работе, и дома – удовольствие небольшое!

– Ну… Месячишко-то выдержишь! Не впервой! А там, если бизнес пойдет, я что-нибудь себе сниму.

Татьяна решила ничего не спрашивать про бизнес, чтобы Симу не понесло по вчерашним рельсам. Она спросила про Марка:

– Лучше расскажи, что такого твой Рудельсон умудрился отчебучить за ночь, что ты очередной раз решила не прощать его никогда? Насколько я помню, он был дома, когда ты мне звонила на предмет пласта гейшинизма.

– Вот именно, что сначала был, а потом его – раз – и не стало! Он воспользовался моей невинной фразой: «Это не для мужских ушей» – и привязался: «Что, да как, да что я имею в виду, да что от него скрываю!» Я пыталась свести все к гинекологическим проблемам, но он заявил, что почему-то раньше я этих проблем от него не утаивала.

– Ну а ты?

– А я, Танька, ты уж прости, стала говорить, что это не мои, а твои гинекологические проблемы! А он, представляешь, стал рваться к телефону, чтобы тебе позвонить и проверить.

– Ну и дала бы ему позвонить!

– Да?! А что бы ты сделала, если бы ни с того ни с сего услышала его голос, который спрашивает, есть ли у тебя гинекологические проблемы?

– Вообще-то не знаю! – расхохоталась Татьяна.

– То-то и оно, – вздохнула Сима.

– Ну а что было дальше?

– А дальше, Танька, все как всегда: слово за слово, а потом он ушел и, между прочим, целую ночь отсутствовал. А утром, представь, пришел… такой веселый… Весь в коньяке и духах…

Весь рабочий день опечаленная Сима провела за своим кульманом и не надоедала Татьяне с новыми идеями на предмет быстрого обогащения. Даже в обед она ни разу не помянула ни кактусы, ни стретчинг, ни даже японских гейш, которые явились причиной ее неприятностей. Но уже вечером, по пути к дому Татьяны, Сима очнулась, блеснула глазами и воодушевленно проговорила:

– Тань! Из-за этого негодяя Рудельсона я чуть не забыла важную вещь! Помнишь, я рассказывала тебе про сына маминой приятельницы Вадика?

– Ну! – Татьяна посмотрела на подругу, в отличие от нее, без всякого воодушевления.

Сима с определенной периодичностью пыталась выдать ее замуж, подыскивая кандидатов на руку и сердце. Периоды особенной Симиной активности совпадали обычно по времени с ее ссорами с Марком. Вступив в такой период, она сметала на своем пути все преграды – и кандидаты в мужья сыпались на Татьяну, как из рога изобилия. В этом периоде Вадик был первой ласточкой.

– Так вот! Я назначила вам свидание у кафе «Лакомка», – безапелляционно заявила Сима.

– Когда? – ужаснулась Татьяна.

– Завтра, в шесть после работы. Как раз успеешь доехать.

– Почему именно у «Лакомки»?

– Ну… Вы же оба будете со службы. Поесть ведь надо! А там… то… се… разговор и завяжется, хотя бы… для начала… о тамошних слоеных пирожках. Очень уж вкусные там пекут!

– Симка! – сморщилась Татьяна. – Во-первых, я не хочу говорить о пирожках, а во-вторых, ты прекрасно знаешь, что я не хочу замуж! Мне и так хорошо!

– Не хочешь, потому что не была! – парировала Сима.

– Ты зато была! Я твоим замужеством сыта по горло!

– У меня, Таня, – нетипичный случай, а Вадик – человек сугубо положительный, скромный и по бабам не шляется!

– Сколько ему лет?

– Тридцать… с хвостиком… – Сима неопределенно помахала в воздухе рукой в кровавой перчатке.

– Колись, подруга, какой у него «хвостик», а то дальше не пойду! – и Татьяна шлепнула на тротуар свой бок Симиной сумки.

– Если честно, то ему… вроде бы… тридцать два… Хотя… может быть, и все тридцать девять… Что-то я забыла…

– Тридцать два?! – с возмущением повторила Татьяна. – А ты, случаем, не запамятовала, что мне все тридцать семь!

– Ты, Таня, выглядишь не больше чем на двадцать восемь. Вадик даже не заметит, что тебе тридцать семь, тем более если ему все-таки все тридцать девять.

– Нет, ты все-таки ненормальная! Сейчас придем ко мне домой, и ты отменишь это идиотское свидание! – чуть не плача воскликнула Таня.

– И не подумаю, потому что, честно говоря, его отменить уже нельзя.

– Как это?

– Так это! Вадик сейчас в командировке, в Москве. Приедет ночным поездом, отдохнет чуток, перышки почистит, сбегает на рабочее место передать какие-то ведомости, а потом – прямиком к «Лакомке».