Михаил Белозёров - Контрольная диверсия

• Название: Контрольная диверсия
• Автор: Михаил Белозёров
• Жанр: О войне

В Киеве действует диверсионная группа специального назначения из Новороссии. За короткий срок из восьми бойцов погибают пятеро. Таких серьёзных потерь у спецназовцев ещё не было. Командир группы по прозвищу Пророк считает, что в их ряды проник предатель. В числе подозреваемых оказывается его школьный друг — Женя Цветаев, именно он был последним, кто видел погибших товарищей. Цветаев знает, что на него легла тень недоверия, но продолжает занимать своим опасным боевым ремеслом, ведь никто не снимал с него обязанности диверсанта, а предатель рано или поздно проявит себя в смертельной ситуации.

---

— Фу… — наконец-то вздохнул капитан Игорь. — Думал, мне конец. Варёные мухи!

Он мгновенно пришёл в себя, чтобы стать прежним капитаном Игорем.

— Надо выбираться отсюда, — сказал Цветаев, сунув капитану Игорю фляжку с чаем, а сам достал медицинский жгут, который таскал с собой, и перетянул ему ногу.

Что-то не давало ему покоя. О чём-то он забыл и не мог вспомнить.

— Найди мне какой-нибудь шину и перевяжи руку, — сказал капитан Игорь, приканчивая содержимое фляжки.

На раздробленные пальцы он старался не смотреть. Пока Цветаев возился с его рукой, пока искал в складе шину и костыль, пока приводил в порядок его ногу, бандерлог на полу застонал и сел. Цветаев подскочил и замахнулся молотком.

— Стой! — приказал капитан Игорь. — Вначале я спрошу. Чуешь меня?

— Да… — ответил бандерлог гнусаво и со странным уканьем.

— Откуда вы узнали, что мы здесь?

— Нам позвонили на рассвете.

Он ещё не пришёл в себя, он ещё был в шоке и ощупывал свою голову, из носа у него капала кровь. На Цветаева и на молоток он даже не обратил внимания.

— Во сколько позвонили? — подался вперёд капитан Игорь и покривился. — Варёные мухи!

В зубах у него невесть как появилась любимая спичка.

— Минут за пятнадцать… до взрыва.

И опять гнусавость не понравилась Цветаеву. Он подумал было, что бандерлог в полубессознательном состоянии, а потом вспомнил, что гнусавость происходит у тех, кто привык скороговоркой твердить молитвы. Католик, понял он, только католики бегают в церковь по десять раз на день, словно им больше делать нечего, иначе добропорядочные соседи донесут, что он не такой, как все. И они ещё учат нас свободе выбора!

— За пятнадцать?! — недоверчиво переспросил капитан Игорь посмотрел на Цветаев. — Ты понял? — Он вынул спичку изо рта и с возмущением тыкал ею в Цветаева.

— Нет, — признался Цветаев.

— Они знали, что мы здесь! Понимаешь? Знали! Что вам сказали? — потребовал он. — Что? Конкретней!

— Сказали, что будет снайпер и наверняка прикрытие, но не сказали, что и где именно произойдёт, — бандерлог повернул голову наконец в сторону Цветаева и наконец увидел его.

— Поэтому вы, дураки, и палили?

— Мы думали, вас будет больше… — монотонно ответил бандерлог, и его прононс уже стал надоедать Цветаеву, потому что приходилось напрягаться, чтобы осмысливать услышанное.

Цветаев наконец сообразил: майданутый с запада, он проглатывал звуки и, наоборот, добавлял шипящие, а ударение вовсе было непривычным для русского уха. В общем, полная тарабарщина, хотя, если прислушаться, то можно было уловить суть разговора.

— Понял или нет? — капитан Игорь перевёл взгляд на Цветаева.

Спичку от возмущения он сжевал в два счёта.

— Сообразил, — ответил Цветаев, хотя доводы капитана Игоря его смущали.

— Кто-то сыграл умнее нас. Вначале мы убираем этого вашего ляха, а потом вы убираете нас? Здорово придумано! Так или нет?

— Так… — признался бандерлог. — Мы даже не знали, что это будет эмиссар ЕС. Мы здесь гуляли, девочки, понимаете?

— Праздновали так, что шампанское капало с потолка? — с насмешкой спросил капитан Игорь.

— Приказали взять тебя живым… — так же монотонно поведал бандерлог, — и допросить.

— С пристрастием?

— Ага… — кивнул бандерлог.

— А ты исполнитель?

— Ага…

— И как это понимать? — капитан Игорь уставился на Цветаева.

Цветаев прикинулся дураком:

— Не знаю.

Хотя в первую очередь подумал о Полторабатьке и Гирном. Блин! — сообразил он, Пророк дал маху, не подстраховался! А с другой стороны, он ничего не мог сделать без команды сверху. Значит, что? Значит, нас предали? Но об этом нельзя говорить капитану Игорю, иначе он вообще с катушек слетит.

— А я вот знаю! Простота хуже дурака! — распалялся капитан Игорь. — Знаю точно, что нас подставили! Варёные мухи!

— Не может быть! — невольно воскликнул Цветаев.

Не мог Пророк так рисковать, уж он-то осторожней всех, уж его-то жизнь научила.

— В таких войнах всё может быть, — заверил его капитан Игорь. — Враги, где угодно! Кстати, ты очень вовремя появился.

— Старался, — буркнул Цветаев, из скромности глядя в сторону.

Он всё ещё не любил капитана Игоря, хотя что-то изменилось в их отношениях, нерв, который жил в капитане Игоре, всё ещё смущал его. Бандерлог спросил абсолютно равнодушно:

— Вы меня убьёте?..

— А ты как думаешь? — мгновенно среагировал капитан Игорь.

Бандерлог дёрнулся так, словно его укусил слепень, и с носа упала жирная капля крови:

— Я вам всё расскажу!

Был он безликим, с широкой головой, затылок имел плоский и невыразительный. Такого увидишь в толпе и не обратишь внимания, разве что на затылок, однако в глазах у него свернулась змея бандеровской селекции. И Цветаев подумал, что его отпускать нельзя, что он опасней всех в округе, идейный враг. Такие на майдане и прыгали, а потом отрезали нашим головы и кричали: «Смерть ватникам!»

— Валяй! — рассмеялся капитан Игорь и схватился за ногу, хотя Цветаев уложил её в шину и туго обмотал бинтами. Бинты окрасились кровью и йодом.

— Я вообще-то, за вас! — живо поведал бандерлог под ироничным взглядом капитана Игоря. — Только не знал, как перебежать! Мне надоел этот бедлам! Я в Москву хочу! Москва большая, не то, что Киев. В Киеве не доделанный Крещатик, река и Владимирская горка, а Москве — Красная площадь, Воробьёвы горы, ВДНХ и ещё много чего! Я сам однажды в «Букмаркете» участвовал.

Помолчали, ибо того, что сказал бандерлог, уже было достаточно, чтобы понять его военную хитрость, приправленную азиатской изворотливостью.

— А на восточный фронт не хочешь? — ехидно спросил капитан Игорь, принявшись за новую спичку. — Там тебе живо мозги вправят.

— Нет, именно к вам, к русским! — горячо сказал бандерлог. — Я этих укров ненавижу! Они все поголовно Бандеровцы! Слава России!

По лицу капитана Игоря пробежала тень, и Цветаев понял, что бандерлог перестарался: слишком часто они слышали подобную фразу в другом её исполнении и со словом «Украина». Русские никогда не кричали: «Слава России!», это само собой подразумевалось, как естество, как воздух, как дождь с неба, и не кичились, сохраняя мудрость, ибо мудрость нараспашку — это уже не мудрость, а площадная ругань. Так что слова бандерлога походили на издёвку. Дурака он включил. И я бы тоже включил, подумал Цветаев, если бы попал в такой переплёт, а отпускать его нельзя ни в коем случае. Глупо отпускать идейного врага. Цветаев почему-то испугался, что капитан Игорь именно так и поступит: простит майданутого за его откровения.

— Сам откуда? — поморщившись то ли от боли, то ли от презрения, спросил капитан Игорь.

— Из Львова. Я преподаватель литературы.

— Преподаватель?! — капитан Игорь от удивления едва не проглотил спичку. — Варёные мухи! Тогда скажи, — хитро начал он, — Тарас Шевченко, русский писатель, или украинский? Никак понять не могу.

— Украинский! — убеждённо сказал бандерлог.

С его носа снова упала жирная капля, и он размазал её по животу.

— Почему?

— Потому!

— Но он же ничего по-украински ни бельмеса! Варёные мухи!

— Не важно! — выпалил бандерлог. — Главное, дух галицкий! — И испугался собственных слов.

— Ага! — уличил его капитан Игорь и посмотрел пристально-пристально.

— Вы меня убьёте? — снова спросил бандерлог.

— А что, надо? — рассмеялся капитан Игорь, многозначительно подмигнув Цветаеву, и вынул спичку изо рта: — Знаешь, кого он мне напоминает?

— Не знаю, — среагировал Цветаев.

— А кого, а що? — нервно закрутил квадратной головой бандерлог.

Должно быть, он подумал, раз с ним разговаривают по-людски, то не всё потеряно, главное, что больше не бьют молотком по башке.

— А не ты ли знаменосец пятого эскадрона смерти? Который в Одессе? Варёные мухи!

— Якого ескадрону? — переспросил бандерлог упавшим голосом.

— Пятого, а зовут тебя Арсении Куцый, ты фосфорные гранаты, М-15 бросал. Тебя ищут «добрые люди»!

— Не-е-т, это не я, меня Серьогою звуть… — просипел бандерлог.

— Ну как же?! Ты ещё знамя в Одессе таскал с фашистским приветствием четырнадцать, дробь, восемьдесят восемь. А?

Цветаев всё понял: львонацист капитану Игорю не нужен, он его никогда не простит не только за покалеченную ногу, но и за Киев-красавец, прекращенный львонацисты в фашистское логово, таких в живых не оставляют, таких давят в зародыше, чтобы они не портили жизнь другим.

Львонацист же в свою очередь решил воспользоваться единственным шансом на спасение, капитан Игорь не в счёт, но на пути находился Цветаев. Он прыгнул на него из положения сидя. Цветаев, который давно поднаторел в «охоте», хотя и уклонился, но не устоял на ногах, и наверное, львонацисту удалось сбежать, но Цветаев швырнул молоток и… промазал: молоток просвистел у того над ухом. Цветаев ещё не успел вскочить, как капитан Игорь, у которого «калаш» лежал на коленях, чуть-чуть довернул ствол и дал короткую очередь. Львонацист врезался в дверной косяк, кровь брызнула, как вода из шланга; львонацист изогнулся, оскалившись по-звериному, глаза его подернулись смертельной пеленой, он хотел что-то сказать, но захрипел и упал. Вокруг сразу натекла лужа крови.