Александр Бондаренко - Михаил Орлов

• Название: Михаил Орлов
• Автор: Александр Бондаренко
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-235-03699-4

Михаил Фёдорович Орлов (1788-1842) — один из самых романтических, ярких и загадочных персонажей российской истории первой половины XIX столетия. Племянник екатерининских фаворитов братьев Орловых — князя Григория и графа Алексея Чесменского, — он получил боевое крещение при Аустерлице, в рядах Кавалергардского полка. В 1812 году был поручиком, но выполнял личные задания Александра I и встречался с Наполеоном; разведчик, партизан, боевой командир — 19 апреля 1814 года он подписал капитуляцию Парижа и получил чин генерал-майора. В том же году ему пришлось решать судьбу Норвегии…

Член литературного общества «Арзамас», Орлов дружил с А. С. Пушкиным, П.А. Вяземским, Д.В. Давыдовым, другими известными литераторами; он стоял у истоков первых тайных организаций в России и был готов самовольно двинуть свою 16-ю пехотную дивизию на помощь восставшим против турецкого владычества грекам, а потом прийти в Петербург… Флигель-адъютант императора, М.Ф. Орлов мог сделать карьеру не менее блистательную, чем его родной брат Алексей — председатель Государственного совета и Комитета министров, возведённый в княжеское достоинство, — но не сбылось…

---

Королевские полки, посланные остановить его, срывали белые кокарды Бурбонов. Народ встречал своего императора «Марсельезой». Его несли на руках. Гренобльские рабочие, не имея ключей от городских ворот, положили к ногам Наполеона сами ворота. Народ ненавидел «легитимных» Бурбонов, которые «ничему не научились и ничего не забыли». Армия обожала императора-полководца, связывая с его именем громкие победы и небывалое величие своего отечества. Напрасно думать, что народы легко забывают поражения — жажда мщения горела в сердцах большинства французов.

Утром 20 (8) марта Наполеон, без единого выстрела, вошёл в Париж. Над дворцом Тюильри, накануне спешно покинутым Людовиком XVIII, вновь поднялся трёхцветный флаг. Так начались знаменитые Сто дней Наполеона Бонапарта, завершившиеся трагедией под Ватерлоо 18 (6) июня 1815 года…

* * *

«8 (20) ноября 1815 г.

Между Францией и союзными державами в Париже заключён мирный договор, по которому Франция остаётся в границах 1790 г., а на её территории в течение 5 лет находится 150-тысячная оккупационная армия союзников под общим командованием генерал-фельдмаршала герцога А. Веллингтона[135]. Кроме того, Франция должна выплатить победителям контрибуцию в размере 700 млн. франков.

Сноска: В составе российского оккупационного корпуса генерал-лейтенанта графа М.С. Воронцова находились: 9-я и 12-я пехотные дивизии, 3-я драгунская дивизия и 2 полка казаков»{219}.

Командиру 30-тысячного русского корпуса графу Воронцову было 33 года. При Бородине он командовал 2-й сводной гренадерской дивизией, защищавшей редуты у села Семёновское — позже эту позицию назовут Багратионовыми флешами. В рукопашном бою генерал был ранен штыком, а от четырёх тысяч гренадер в строю осталось не более трёхсот. «Моя дивизия не отступила, — сказал граф. — Она исчезла на поле боя».

Отчаянная храбрость сочеталась в сердце Михаила Воронцова с истинным великодушием и горячим патриотизмом. Он бросил в Москве всё своё имущество, приказав разгрузить готовый к отправке обоз из сотни возов, заполненных ценнейшими картинами и статуями, серебряными столовыми сервизами и старинной европейской мебелью, и распорядился положить на освободившиеся повозки раненных при Бородине воинов, которые неминуемо погибли бы в огне пожара. В своём имении близ Владимира граф организовал госпиталь, где оказалось на излечении немалое число генералов и офицеров, а также свыше трёхсот нижних чинов. Возвращавшихся к армии солдат, равно как и неимущих офицеров, Воронцов за свой счёт обмундировывал и снабжал деньгами.

Начальником штаба к нему в корпус был назначен генерал-майор Орлов.

Кстати, на французской земле русские категорически отказывались выполнять роль карателей или жандармов. Зато пруссаки, англичане и прочие взялись за это дело с охотой и удовольствием. Прусские часовые, к примеру, имели приказ стрелять при вызывающем жесте любого француза. Жестокости, притеснения, а то и откровенные грабежи со стороны союзников, жесточайший «белый террор» роялистов подводили Францию к народному возмущению. Vae victis?[136] Но притеснителям должно бояться народа, уже познавшего вкус свободы!

О сроках пребывания Михаила Орлова во Франции говорить непросто.

В его формулярном списке в графе «В течение службы в которых именно полках и батальонах по переводам и произвождениям находился» после известного нам «Отчислен и велено состоять по кавалерии в Свите Его Императорского Величества [814 Апреля 2]» значится, что «[817 Июня 13] назначен начальником штаба 4-го пехотного корпуса»{220}.

В графе же «Во время службы своей в походах и в делах против неприятеля где и когда был…» указано: «1815 года находился в походе противу французов в должности начальника штаба 7-го пехотного корпуса, чем и оставался до 3-го сентября того же года»{221}.

Вроде бы всё понятно, однако в показаниях Следственному комитету в декабре 1825 года генерал-майор Орлов написал: «Обстоятельства 1815 года и пребывание моё в Париже большую часть 1816 года не позволили мне заниматься сими предметами до самого возвращения в Россию»{222}.

«Сии предметы» — имеется в виду Орден русских рыцарей. Почему написано «в Париже» — большой вопрос. Штаб оккупационного корпуса находился во французском Мобеже, и сохранились свидетельства людей, там с Орловым общавшихся. Наверное, под «Парижем» имелась в виду вообще Франция.

Хотя биограф Михаила Орлова Михаил Осипович Гершензон утверждает (без ссылок на документы), что «Зиму и весну 1815–1816 гг. Орлов по болезни провёл в Париже, лето — на водах в Бареже, и в Петербург вернулся в ноябре 1816 г.»{223}. Но вообще-то в таком случае в формуляре есть раздел «В домовых отпусках был ли, когда именно, на какое время и явился ли в срок», но записи в нём ограничиваются 1808 и 1810 годами… Ничего не понятно!

Что же тогда можно рассказать о жизни нашего героя в этот период? Ведь даже если он пребывал на службе, то начальник штаба — не командир, его работа по преимуществу является «бумажной»; да и вообще военная служба в мирное время — занятие весьма муторное. В общем, рассказывать всё равно нечего.

Хотя известно, что он организовал «ланкастерову школу», где солдат обучали грамоте, а также то, что являлся членом Русского клуба в Мобеже. Организовал этот клуб Сергей Тургенев[137], брат упомянутого нами Николая Ивановича, чиновник дипломатической миссии при командире корпуса.

Кстати, именно во Франции началось сближение Михаила Орлова с Николаем Тургеневым, которое вскоре переросло в дружбу. Тургенев писал:

«Я познакомился здесь с двумя братьями Орловыми, которые здесь. Они, в особенности Михайло, очень мне нравятся… Я всегда радуюсь, когда нахожу между нашими русскими таких образованных людей, каков Мих. Орлов»{224}.

Вторым из братьев Орловых был Алексей, который в чине полковника числился «по кавалерии» и состоял в отдельном отряде, боровшемся против французских партизан — кстати, тема для нас совершенно неизвестная.

В Русском клубе бывали практически все офицеры оккупационного корпуса, в том числе и граф Воронцов. Разговоры здесь велись весьма смелые, политических тем не избегали, что было неудивительно: именно в это время Венский конгресс решал судьбы Европы, приходившей в себя после Наполеоновских войн и «перекроек», а Россия как ни в чём не бывало возвращалась к своему старому жизненному укладу; государь, увлечённый международными делами и упоённый собственным успехом в верхах европейского общества, вновь откладывал осуществление давно обещанных преобразований… Офицеры это обсуждали и осуждали без всякого стеснения.

Если «в верхах» про то что-то и знали, то, скорее всего, пока что просто не обращали внимания — мол, поговорят, выговорятся и успокоятся. Но вскоре, 5 мая 1816 года, во французском Гренобле произошло восстание, руководимое неким адвокатом Дидье. «Это было незначительное и даже безумное предприятие, варварски подавленное генералом Донадьё и военными судами и стоившее жизни двадцати пяти участникам, в том числе шестнадцатилетнему юноше»{225}.

Орлов и кое-кто из его друзей по Русскому клубу каким-то образом оказался связан с кем-то (всё достаточно туманно!) из руководителей восстания и французских эмигрантов, так сказать, «новой волны» — уже не роялистов, а наоборот. Для связи с ним попытались использовать возможности русского посольства в Париже, но тут, очевидно, в Петербурге возникли какие-то вопросы, и вскоре генерал-майор Орлов был отозван в Россию… Ещё раньше уехал из Франции Николай Тургенев.

Как мы сказали, в формулярном списке нашего героя последующий временной период выпадает, зато известно, что «…пылкий Орлов, тотчас по возвращении из-за границы, составил адрес императору Александру I об уничтожении крепостного права в России, подписанный многими из высших сановников, между прочим, князем И.В. Васильчиковым[138], графом Воронцовым[139] и Блудовым[140].

Таким образом, М.Ф. Орлову принадлежит первая в XIX столетии попытка уничтожить у нас крепостное право. Как отнёсся император Александр к адресу Орлова, неизвестно; во всяком случае, он по-прежнему благоволил молодому генералу; особенно близко стоял Орлов к государю в 1816 году, в котором ему пришлось сопровождать Его Величество в путешествии по России»{226}.

Действительно, нигде нет никаких упоминаний о реакции императора на полученный им «адрес». Но, кстати, только в этом очерке Биографического словаря и говорится о том, что Михаил сопровождал государя в поездке по России. Между тем Александр I выехал из Петербурга в Москву — а потом и далее, на Украину и в Польшу, — 10 (22) августа, а возвратился из поездки уже 13 (25) октября, то есть в то время, когда Михаил ещё находился за границей…

По приезде в Петербург Орлов продолжал заниматься делами своего тайного общества. Хотя, честно говоря, на бумаге все эти дела кажутся гораздо более масштабными и значимыми, чем были в реальной жизни. Знаток декабристской темы академик Милица Васильевна Нечкина писала: