Сергей Анисимов - Простое воскресное утро

• Название: Простое воскресное утро
• Автор: Сергей Анисимов
• Жанр: Прочие приключения

---

В трубке грохотало звуком топочущих ног, повелительно орало на разные голоса и звякало железом. Лейтенант снова выдавал одну команду за другой — этот парень знал, что делать. Других майор, впрочем, у себя не держал.

– Ствол.

Сын без колебаний протянул ему легкую «Зброевку» рукоятью вперед и получил в обмен «Глок». «Зброевку» майор отдал прапору — теперь обойдется он. Ну что, еще минута?

– Исполнено, — доложил лейтенант.

– Молодцом.

– Бать, — снова сказал сын сбоку. — Сеть. Майор вскинул голову, не поняв.

– Городская сеть — до кучи…

Сын протянул телефонную трубку — обычную, соединенную с аппаратом вечно заплетающимся в колечки витым проводом. Трубка была еще теплой от его последнего выдоха, но ни одного звука в ней не было. Не было даже треска статики — только мертвая тишина. Ощущение опасности, чуть схлынувшее, как и положено, после результативной стрельбы на поражение и нормального голоса в радиоточке, подступило снова. Подошедшее к самым губам, оно мешало даже просто нормально дышать. Каждый вдох приходилось загонять в себя с силой — как тому поляку, умершему на пороге его дома.

– Дежурный, старший матрос Аланов.

Голос у матроса был уже другим: до него начинало доходить происходящее.

– Бригаду.

Эта связь еще была жива с «обоих концов», то есть и со стороны сотового ретранслятора, и на уровне проводных телефонных сетей, связывающих отдельные подразделения бригады. Кто бы ни пришел в их город, сделать все и сразу он не мог. Кроме того, как ни отгоняй эту мысль, она появлялась опять: было просто странно, что в качестве очередной мишени выбрали именно Балтийск.

– Майор Сивый, — снова представился он, когда дежурный штабной офицер отозвался напряженным, полностью боеготовым голосом. — Да, я приказал. Ответственность беру на себя. Бригаду — всю. С техникой. Да, отвечаю… Жду.

Ткнув в светящуюся красной пиктограммой клавишу сотового телефона, майор отключился. Теперь у него снова была минута, чтобы оглядеть своих.

Приказав поднимать бригаду по тревоге через голову ее непосредственного командира, комбат-879 вполне понимал, что очень здорово рискует. Но риск неполучения второй звездочки на погоны (а то и лишения первой) — он есть всегда. Если его решение будет признано неверным или даже прямо преступным — это будет печальный итог полутора десятков лет службы. В этой бригаде он командовал ротой, и в ней же, когда она была еще полком, воевал его дед. Но если есть хоть какая-то вероятность того, что Балтийск может разделить судьбу Буденновска, Кизляра или даже Нальчика, где ветераны Чечни сумели отбиться, то размышлять о таком бессмысленно. В этом случае принятое им решение являлось единственно верным. Но все равно — странно… Почему поляк?

– Прапор, — сказал Сивый, едва справившись с забившей рот слюной. — Ты как стреляешь?

– Ну… — начал было тот, но увидев в чуточку посветлевшем уже луче из окна глаза майора, осекся и закончил честно: — Паршиво, чего уж там…

– Тогда тебе за руль. Мать, — он повернулся к жене. — У тебя три минуты, пока мне не перезвонят. В сумку — документы, теплую одежду, деньги. Прапор, ты бездетный, вроде?

– Дочка в Калининграде учится. В общаге там живет…

– Тебе тоже три минуты. Встречаемся в подъезде. Бери свою бабу — и не давай ей орать. Если мы не встречаемся внизу — вы не едете. Тогда запирай ее и старайся добраться до своей части сам. Короткими перебежками. Пошел.

– А…

– Туповат ты, прапорщик.

Майор перекосился, сморщившись, как от зубной боли. Прав он все-таки или нет? Телефон молчал. На снова пригасшем экранчике было 7:42.

– В городе убивают старших офицеров. Подготовленные группы. Послушай вон туда вот…

Он указал за посеревшее окно, и все повернулись к нему, как по команде, — даже уже вернувшаяся с первой сумкой жена. За окном выло сиреной, где-то далеко, за многими кварталами. «Скорая помощь» узнавалась безошибочно — для неемэрия закупила корейские машины, и звук их сирен был для Балтийска уникальным. Может, совпадение — а может, и симптомчик, вроде умершей городской телефонной сети.

Именно на этой мысли сотовый, сжатый в правой руке Сивого, затрясся и выдал трель культовой мелодии:

Ноль шесть ноль семнадцать — Так будем мы теперь называться…[9]

– Да!

– Сумеешь добраться до площади Балтийской Славы? — без всякого предисловия спросил тот же дежурный офицер, который говорил с ним несколько минут назад.

– Нет. Лучше на выходе к Комсигалу.

– Тогда 20 минут.

– Принял.

Он поднял голову, но рядом не было уже никого. За окном — звучный, уверенный хлопок одиночного выстрела. Тоже далеко, минимум квартал. Бред…

Сам сорвавшись с места, майор выскочил в перевернутую вверх дном спальню и начал торопливо одеваться. Разумеется, в подобных обстоятельствах его прибытие в бригаду в семейных трусах не удивит никого — а может быть, даже окажется полезным по дороге. Если по улицам пока не ходят цепями с ранцевыми огнеметами, а берут людей выборочно, полуодетого человека могут проигнорировать. Но без формы он чувствовал бы себя почти таким же голым, как без оружия в руке.

– Все? — спросил он вставшего на пороге сына. Тот тоже был уже в форме — черная шинель флотского курсанта блестела отдраенными пуговицами.

– Пистолет?

Ромка молча хлопнул себя по оттопыренному карману. Еще раз молодец. Справится, почти наверняка.

– Пошли. Саня, за мной. Рома — замыкающий.

Ухватив сумку, выставленную женой на относительно чистое место между валяющимися телами и вытекшей из них кровью, майор Сивый, держа собственный бушлат распахнутым, начал спускаться по лестнице. Погончики были полевые: издалека не разглядеть, старший ты лейтенант или, скажем, полковник. Это тоже доля шанса в плюс, пусть и микроскопическая. Жена задержалась позади на секунду (закрыть дверь — совершенно четко понял он), но справилась с собой и пошла дальше не останавливаясь. Дверь подъезда была приоткрыта, в нее задувало. Другого выхода из дома не имелось — может быть, поэтому «парадными» подъезды здесь называли только пижоны. Прапорщика не было, но за одной из дверей визгливо орали. Вероятно, заткнуть свою жену либо просто заставить ее понять серьезность происходящего, завскладом ушанок и гюйсов так и не сумел.

– За мной!

На улице не было никого — и вообще там тоже было «нормально» и спокойно. Это позволило майору, так же не выпускающему «стечкина» из руки, открыть машину самому. Сына он посадил за руль, жену сзади — и туда же кинул сумки, взяв вторую у по-прежнему молчащей жены, а третью у мрачно оглядывающего окна сына. Прапору он разрешил взять всего одну — но тот не сумел и этого. Его проблема: свою жену каждый выбирает и воспитывает сам.

Слишком многие окна домов на его улице светились. Паршиво и нехорошо. Воскресенье все-таки… Как в 1904-м. Или в 1941-м… Он все-таки вздрогнул снова. В сорок первом «Бранденбург» начал работать примерно за сутки до собственно начала. Теперь, в конце первого десятилетия следующего века, темпы были вроде бы другими — но люди остались те же: быстрее, чем бегали тогда, сейчас бегают только какие-нибудь олимпийцы. Лучше, чем стреляли тогда, тоже мало кто стреляет. Хотя, с другой стороны, вот мобильные телефоны появились. И личные автомобили у командиров батальонов.

Правда, батальонов теперь во много раз меньше… Господи, пусть это будет новый Буденновск, пусть даже Беслан — только бы не «Барбаросса»…

– Мотор не грей. Вперед. Не быстро, но и не медленно.

Сын не ответил, хотя было ясно видно, что именно ему хотелось сказать. Постеснялся матери, вероятно. Они свернули за один угол, потом за другой. Майор кинул очередной взгляд на часы, хотя по ощущениям выходило, что они успевают.

– Стой здесь.

Под козырьком ярко светилась зеленая эмблема Сбербанка; тоскливо ощущая незащищенность собственной спины, майор заскочил под него. Уже в движении, на ходу он впихнул в щель приемника карточку. Как бы все не обернулось, деньги жене были необходимы — с ними у нее будет хоть какой-то выбор на ближайшую неделю. Разумеется, он стал бы гораздо шире, если бы с ней уехал он — но об этом речь не идет, как не может идти и о том, чтобы взять ее с собой. Снова практический реализм, будь он неладен… И долг.

– Держи, — уже снова тронувшись с места, он просунул назад нетолстую стопочку купюр. — Больше нет, сама знаешь. Теперь слушайте: ты едешь к тетке, куда обычно. Рома тебя везет, смотрит вокруг и возвращается ко мне. Ты сидишь как мышь и внимательно смотришь телевизор. Когда все закончится, я за тобой приеду. Поняла?

Любимая жена, мать его сына, женщина, слаще которой он не встречал в жизни, только кивнула — по-прежнему молча. Вот это был уже перебор, это майору не понравилось. Вариантов, впрочем, не было: приходилось удовлетвориться и этим. Рома тоже ничего не сказал, хотя Сивый-старший был на все сто уверен: тот упомянет, что ему нужно в училище. Ничего, переживет училище без него. Если это крупная операция боевиков, каким-то чудом добравшихся в набитый военными закрытый город, то курсантов все равно поднимут по тревоге — формировать какое-нибудь оцепление… Черт, но почему тогда поляки? Почему, мать их?..