Майкл Тернер - Порнографическая поэма (The Pornographer`s Poem)

• Название: Порнографическая поэма (The Pornographer`s Poem)
• Автор: Майкл Тернер
• Издательство: READFREE
• Жанр: Контркультура

«Romance X», «Остров», Пианистка», и шедевр шедевров — «Трахни меня!». Порно в жанре «высокого искусства»! В кино это уже признано классикой. В литературе это происходит — впервые…

---

Я повернулся к маме. Что она на это скажет? Знала ли она об этом подарке? Она глядела на меня испытующе, словно не была уверена в моей реакции. Словно этот подарок был чем-то, в чем Карл ее с трудом убедил.

— Ты доволен? — спросила она заискивающе.

Я не был доволен.

— Ты как-то говорил, что хотел бы когда-нибудь съездить в Лондон… — быстро добавила она.

Бедная мама! Я ненавидел Карла за то, что он поставил ее в такое положение. Так ее подставил. Это было так жестоко, так вероломно. Этот мужик был ничем не лучше моего отца.

— Ну да, — сказал я. — Но я говорил, что хотел бы съездить к Нетти. Разве миссис Смарт не говорила тебе, что Нетти собирается провести лето в Ванкувере?

Мама повернулась к Карлу в поисках поддержки.

— Ну что же, значит, вы сможете побыть некоторое время вместе до того, как ты уедешь, — сказал он.

Я не верил своим ушам. Меня выбрасывали из моего собственного дома! Это был такой Дэвид Копперфилд! Очередная страница моей жизни перевернулась — она оказалась листом металла.

18.7

— Забавно, как все повернулось.

— В этом не было ничего забавного.

— Вы рассердились?

— Конечно, рассердился. Единственное, о чем я жалел, — что у меня так мало времени. Я мог бы сделать жизнь Карла несносной, сравнять его с землей — я в этом уверен.

— Почему вы просто не отказались от билета?

— Не знаю. Я чувствовал, что никому здесь не нужен.

18.8

Зазвонил телефон. Мать пошла на кухню взять трубку. Карл закрывал рукой рот, как будто зевая. Но этот его жест не мог меня обмануть — он прятал свою усмешку, Ебаный хуй! Он выглядел немного взволнованным. И я решил воспользоваться этим. Он опустил руку и сделал вид, что его внимание привлекло что-то за окном. Я положил камеру на колени, наблюдая, как он теребит заусенец на пальце. И снова он поднял руку к лицу — на сей раз чтобы погрызть ноготь. Меня просто тошнило при мысли, что моя мать должна целовать такой рот.

Я нажал «Record». Карл заметил это и нахмурился, отдернув руку ото рта. Я продолжал снимать. Я уверен, что, если бы я не делал этого, он мог бы ударить меня или предпринять еще что-нибудь в этом роде. Я понимал, что нахожусь под защитой, пока снимаю его. Тут мать позвала его из кухни:

— Карл, не мог бы ты съездить в химчистку и забрать мое платье? Я должна заскочить к Смартам.

Он был более чем счастлив, что получил возможность съебаться отсюда.

В течение следующих пяти минут я был наедине со своими часами. Ровно в тридцать три минуты я встал, чтобы отправиться к дому Черил. Меньше чем через неделю я буду за пределами этой страны. Все завертелось в бешеном темпе.

Потом случилась очень странная вещь. Я открыл холодильник, чтобы взять орхидеи, которые заранее купил для Черил, собираясь сразу после этого выйти из дома, но услышал звонок в дверь. Открыв, я увидел на пороге не кого иного, как двух копов в штатском — тех самых двух копов, которые выдворили меня из «Венеры» полтора года назад. Они спросили, я ли такой-то, и я ответил, что да. Тогда они представились: следователи Риз и Браун — и попросили разрешения войти. Я последовал за ними в гостиную, вспоминая, какими правами обладаю по закону. Риз предложил сесть, но я остался стоять. Браун отпустил какую-то остроту по поводу моего смокинга и, прежде чем я успел ответить, сообщил мне, что я вляпался в большое дерьмо. Я спросил, в чем дело, но он ответил другой шуткой насчет моего пиджака. Риз вытащил из своего портфеля папку. На папке стояло мое имя.

— Эй вы, — наехал я на них, — или арестуйте меня, или валите отсюда немедленно. Вы не имеете права вторгаться в мой дом таким образом.

События сегодняшнего дня положительно выбивали меня из колеи. Я потребовал у копов показать их удостоверения, ордер на арест или что там у них есть. Затем заявил, что не буду с ними говорить без адвоката. Браун смерил меня взглядом.

— Кто ваш адвокат?

Я выдумал какое-то имя. Риз раскрыл папку и записал названное мной имя. Засунув ручку в карман, он поднял на меня глаза.

— Боюсь, я должен согласиться с коллегой Брауном, — произнес он бесстрастным голосом, глядя мне прямо в глаза. — Этот смокинг — самое большое преступление, какое я когда-либо видел.

Браун хихикнул. Риз в ответ и глазом не моргнул. Он определенно производил впечатление серьезного и честного человека.

Странная игра. Я ущипнул себя. «Это сон, это сон, это сон», — повторял я про себя. Риз открыл папку где-то на середине и жестом пригласил меня сесть напротив. На этот раз я сел.

— Знаете ли вы этого человека? — спросил он, показывая мне фотографию спящего Робина Лока.

— Да, — ответил я.

— Его имя, пожалуйста, — подал голос Браун.

— Его зовут Робин Лок.

— Когда вы видели его последний раз? — спросил Риз.

Я задумался, пытаясь вспомнить.

— Приблизительно в канун Рождества семьдесят восьмого года, — ответил я наконец.

— Известно ли вам что-нибудь о его исчезновении? — задал вопрос Браун.

Я отрицательно покачал головой.

— Я слышал, что он в «Детоксе»[61] — сказал я.

— Кто сказал вам, что он в «Детоксе»?

— Марк Болан, — назвал я первое пришедшее на ум имя.

— Кто это? — спросил Риз.

— Певец, — ответил я.

Риз так и записал: «Марк Болан, певец».

— Можете ли вы сказать, где встречались с этим мистером Боланом? — спросил Браун.

— Он мертв, — ответил я.

Риз записал «мертв» в скобках после имени Болана и закрыл папку. Повернувшись ко мне, он сказал:

— У нас плохие новости — мистер Лок тоже мертв.

Каким-то непостижимым образом я уже знал это. Так же, как знал и то, что этот визит имеет большее отношение к Флинну, нежели к Робину. Я проверил свое состояние: я по-прежнему был зол. И это подстегнуло меня. Я ненавидел себя за то, что мое горе по Робину так быстро уступило место страху перед Флинном. И я ненавидел Флинна.

Следующие двадцать две минуты Риз и Браун говорили об убийце. Хотя они ни разу не упомянули имени подозреваемого, я прекрасно понимал, кого они имеют в виду.

— Нам нужна твоя помощь, сынок. Мы собираемся накрыть этого парня, — сказал Риз, убирая папку в портфель.

— Так что просим вас в понедельник первым делом приехать к нам в управление и сообщить все, что вы знаете о Роберте Локе, — подхватил Браун.

— Мы собирались предложить вам сделать это сегодня, — добавил Риз, вставая и поправляя брюки. — Но поскольку у вас выпускной вечер, не будем его портить.

— Эх, да, — вздохнул Браун, поправляя свои, — выпускной вечер после окончания школы бывает один раз в жизни.

Я открыл дверь, и детективы вышли на солнце.

— Кроме того, — сказал в качестве последнего аккорда Риз, — нам было бы жаль, если бы такой прекрасный смокинг пришлось оставить дома.

Блядь, я не верил своим ушам. На этот раз они оба смеялись.

18.9

— Выяснили ли вы, что все-таки случилось с отправленной вами на проявку пленкой?

— Да, в конечном счете.

18.10

Я взглянул на часы. Конечно, я опоздал. Я подождал, пока Риз и Браун завернут на Валли-драйв и скроются из виду, потом схватил орхидеи и понесся вниз по ступеням. По лестнице как раз поднимался Карл. Он нес для матери платье, которое она собиралась надеть на мой выпускной вечер.

— Очень мило, а? — просюсюкал он, разворачивая платье и показывая его мне.

— Да, Карл. А теперь, пожалуйста, не мог бы ты убрать с дороги свой ебаный автомобиль?

Карл сменил тон. Он вытащил из кармана ключи от своей машины и протянул мне: «Вот, возьми лучше „кэдди“[62]. Не хочешь же ты сегодня показаться на людях с этим куском говна, на котором все еще ездит твоя мать?»

— Какая, на хуй, мне разница? — подумал я. — После всего, что случилось.

18.11

— Как прошел выпускной вечер?

— Глупо.

— О чем вы говорили с Черил?

— Ни о чем.

— Обсуждали ли вы прощальную речь, которую должны были сказать на вечере?

— Черил объяснила мне, почему именно мне досталась эта честь.

— Она сказала, это был розыгрыш.

— Именно так.

— Она сказала, выпускники подумали, что выбрать вас будет очень забавно.

— Вы правы. Она заявила, будто все считают меня психопатом.

— У вас действительно была репутация человека непредсказуемого.

— Это правда.

— Почему же вы не отказались? Или это было бы слишком предсказуемо?

— Я бы отказался, если бы не мисс Абботт. Она считает, что в ее классе я — один из немногих выпускников, которым есть что сказать. Убедила меня, что мне предоставляется возможность сказать школе, что я о ней думаю.

— И что же выпускники — остались они довольны вашей речью?

— Нет. Боюсь, она пролетела над их головами. Думаю, в большинстве своем они надеялись, что я убью кого-нибудь из учителей или хотя бы опущу по полной программе.

— О чем еще вы говорили с Черил?

— Да в общем-то это и все. Еще она спросила, слышно ли что-нибудь о Нетти. Я солгал, будто мы поддерживаем переписку. И спросил, что слышала она сама. Она ответила, что они не общались со времени той вечеринки дома у Нетти. Я спросил, дружили ли они, и она ответила, что на самом деле нет. По ее словам, миссис Смарт перед тем вечером просто взяла ежегодник дочери за семьдесят шестой год и пригласила всех, чьи имена были туда вписаны. Я сказал Черил, что она вполне могла бы отказаться. Она ответила, что миссис Смарт ни за что бы ей этого не простила. Я забыл, о чем потом шел разговор, помню только, что Черил очень оскорбилась и мы больше не разговаривали.