Дмитрий Быстролётов - Пир бессмертных: Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Щедрость сердца. Том VII

• Название: Пир бессмертных: Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Щедрость сердца. Том VII
• Автор: Дмитрий Быстролётов
• Издательство: Крафт+
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-93675-193-6 (том VII)

Д.А. Быстролётов (граф Толстой) — моряк и путешественник, доктор права и медицины, художник и литератор, сотрудник ИНО ОГПУ — ГУГБ НКВД СССР, разведчик-нелегал-вербовщик, мастер перевоплощения.

В 1938 г. арестован, отбыл в заключении 16 лет, освобожден по болезни в 1954 г., в 1956 г. реабилитирован. Имя Быстролётова открыто внешней разведкой СССР в 1996 г.

«Пир бессмертных» относится к разделу мемуарной литературы. Это первое и полное издание книг «о трудном, жестоком и великолепном времени».

Рассказывать об авторе, или за автора, или о его произведении не имеет смысла. Автор сам расскажет о себе, о пережитом и о своем произведении. Авторский текст дан без изменений, редакторских правок и комментариев.

---

В предвкушении завтрашних приятных хлопот проконсул лег спать, а Маргарита отправилась на свидание с Ганри. Они разговаривали долго, и Маргарита уходила с этого свидания очень озабоченная. Заснула она поздно и спала неспокойно.

Муж и жена Феррито, слуги Мональди, отлично знали итальянскую кухню. Получив от хозяина задание приготовить обед, они взялись за дело с воодушевлением, и с самого раннего утра в особняке началась бурная деятельность. Работы хватило всем — и шоферу, и охраннику, и самому проконсулу.

С зеленщиками и мясниками договорились о доставке на дом, а все остальное — рыбу, специи, сласти, фрукты и прочее — надо было покупать в городе. Общее руководство осуществляла Маргарита, которой проконсул и отдал полторы тысячи франков, занятые им у Иоганна.

Гаэтано Мональди рассматривал предстоящий обед как помолвку. Юная красота Маргариты обострила его мужское

тщеславие, он жаждал гласности и потому хотел бы созвать побольше гостей, но тут мешало одно обстоятельство: у него не было в Базеле знакомств. Он мог пригласить только Иоганна и директора небольшого банка, в котором Мональ-ди уже взял, опять-таки под поручительство Иоганна, солидную ссуду на выгодных условиях — из четырех процентов годовых — на ремонт особняка и собирался взять еще больше. Кстати, по его расчетам, присутствие директора на обеде должно было повысить его кредитоспособность. Со стороны Маргариты ожидалось участие Густавссонов. А пригласить их должен был лично проконсул Мональди. Охранник был послан на такси в оранжерею за цветами.

Маргарита, отправляя проконсула к Густавссонам, поручила заодно проверить на почтамте, нет ли ей писем до востребования, а также купить в музыкальном магазине граммофонную пластинку с записью нового блюза в исполнении Армстронга: хозяин магазина просил ее наведаться — в конце недели он ждал получения новинок.

Маргарита выпроводила проконсула без десяти минут десять, а ровно в десять к служебному входу особняка, выходившему в переулок, подъехал бело-розовый автофургон. Заглушив мотор, веселый, с черной сумкой через плечо, разносчик мяса выпрыгнул из кабины, раскрыл дверцы кузова, взял большой клеенчатый мешок, из которого торчала культя бараньей ноги, и, насвистывая, вошел в особняк.

Супруги Феррито хлопотали на кухне у разделочного оцинкованного стола. Огромная плита, облицованная белым кафелем, вся в никеле и бронзе, издавала напряженное гудение, как чрево океанского лайнера, — в топке бушевал огонь. Кастрюли, как трубы, изрыгали курчавый пар. Казалось, сейчас прозвучат отвальные гудки, и плита снимется со швартовых, чтобы уйти в далекий рейс.

Разносчик приветствовал заказчиков по-итальянски и громким голосом, иначе бы они не услышали. Мясо — и говядина, и баранина — им понравилось. Феррито-муж восхищенно закатил глаза, нервически бросил в воздух двумя руками какую-то замысловатую фигуру и тут же забыл о существовании разносчика, которому ничего более не оставалось, как исчезнуть.

Плотно прикрыв за собою дверь кухни, Гай в три шага преодолел коридор, открыл дверь, ведущую в буфетную, и увидел Маргариту, ожидавшую его на пороге столовой.

— Он уехал десять минут назад и будет примерно через час, — сказала она шепотом, когда они шли через столовую. Гай кивнул.

Маргарита проводила его в спальню и вернулась в столовую, чтобы следить из окон за дорогой.

Гай снял с плеча черную кожаную сумку, достал из нее фотоаппарат и металлический штатив, привинтил аппарат, установил треножник перед столом, затем достал из сумки и надел тонкие резиновые хирургические перчатки.

В спальне было полутемно из-за спущенных штор. Гай нашел выключатель, зажег люстру.

Освещения должно хватить. Теперь надо проверить сейф.

Он тщательно осмотрел секретер, и не напрасно: одна из инкрустированных перламутром накладных плашек на правой стенке оказалась подвижной. Она поворачивалась на оси на сто восемьдесят градусов, не нарушая орнамента. Повернув ее на девяносто, Гай увидел контакты: металлическая кнопка на изнанке плашки и такая же в пазу на стенке. Значит, Маргарита не за всем уследила, когда полковник показывал ей свой фокус…

Откинув крышку, он перевел стоявшие на ноле стрелки трех циферблатов… 377… Потянул за ручку. Сейф не открывался. Как всегда в трудные минуты, жилка на правом виске запульсировала.

Проконсул, оказывается, не такой уж рохля. Все-таки сменил шифр. Стало быть, и отвернуться он ей велел не просто так…

Но Маргарита совершенно отчетливо зафиксировала, что, отвернувшись от сейфа, она стояла не более пяти секунд. За это время изменить весь шифр целиком пьяному человеку трудно. Одну цифру — пожалуй, а три…

Гай начал быстро менять положение стрелки на верхнем циферблате, ставя ее поочередно на единицу, двойку, четверку… Дверца не поддавалась.

Значит, не этот циферблат.

Установив стрелку опять на тройке, он начал пробовать средний. И на восьмерке сейф открылся.

Итак — 387… Жилка на виске утихомирилась.

Гай взял портфель.

Снять, не повредив, печати с пакета плотной серой бумаги было делом двух минут — Гай использовал для этого нехитрые приспособления, лежавшие в черной сумке.

В пакете лежала пачка машинописных страниц обычного формата. Бегло просмотрев их, он отобрал содержавшие закодированный текст — они были сплошь усеяны цифрами — и сфотографировал их в первую очередь. За ними — остальные.

Подумав, сфотографировал и конверт. Затем сделал снимки с лежавших в сейфе паспорта проконсула, его офицерского билета и командировочного листа, выданного в личной канцелярии Муссолини.

После этого собрал пачку в прежнем порядке, аккуратно налепил печати, положил портфель в сейф и запер его, поставив все три стрелки на ноль.

Когда фотоаппарат и штатив были уложены в сумку, он погасил люстру, снял перчатки и посмотрел на часы. Они показывали двадцать две минуты одиннадцатого. Кажется, быстрее работать было невозможно…

Маргарита, бледнее обычного, с закушенной губой, вздрогнула, обернувшись на тихий скрип двери, когда он вошел в столовую.

— Уже? — шепотом спросила она.

Он громко засмеялся.

— Да, синьора! Заказывайте у нас почаще — не прогадаете, — и добавил вполголоса: — Проводи меня.

Краски вернулись на лицо Маргариты. Она проводила его до кухонной двери. Но эти предосторожности были излишни: супруги Феррито вряд ли могли что-нибудь увидеть и услышать. Из кухни доносились дробный стук ножей и мощное гудение плиты. Тяга в печной системе особняка, несмотря на его ветхость, была великолепная.

…Обед удался на славу. Если он мог бы быть немного и повеселее, то кулинарная часть оказалась выше всяких похвал. Маргарите особенно понравилось фирменное блюдо супругов Феррито — стуффати ди манцо алля пьемонтезе, в просторечии — баранина с тушеным в вине черносливом и острым сыром, к которой подавалось холодное асти.

Не известно, повысилась ли кредитоспособность проконсула Мональди у директора банка, но у Иоганна она явно упала. И сам Мональди узнал об этом очень скоро.

В понедельник он отбыл в Дюссельдорф и дальше в Берлин, заручившись у Маргариты обещанием не забывать и ждать. А ровно через неделю вернулся, чтобы прогостить в Базеле пять дней, которые собирался употребить для окончательного покорения и завоевания сердца графини и совместной поездки в Рим для знакомства с его родителями.

Для этого требовались деньги, а кошелек проконсула был пуст.

Он обратился к Иоганну, и между ними произошел неприятный разговор. Иоганн напомнил, что проконсул уже задолжал ему лично без малого четыре тысячи франков, не считая поручительства перед банком, под которое проконсул получил на ремонт особняка и прогулял пять тысяч. Каким образом и из каких доходов он надеется погасить задолженность? Вспыливший Мональди в ответ понес какую-то чепуху насчет того, что солдата обогащает война, что скоро он будет богат, как Ротшильд, и купит отель Иоганна со всеми потрохами, а Ротшильд станет беднее церковной мыши.

Если бы Иоганн жил не в нейтральной Швейцарии, запальчивые речи проконсула могли бы повергнуть его в уныние. Но Иоганн был швейцарцем, и заклинания Гаэтано Мональди не произвели на него никакого впечатления. Денег он не дал.

Первым побуждением Мональди ввиду этого отказа была ревизия принадлежащего ему особняка на предмет определения вещей, годных для продажи или заклада. Таковых не оказалось, за исключением спального гарнитура, купленного в кредит три месяца назад. Но, во-первых, без него обойтись было совершенно невозможно, особенно в предвидении женитьбы, а во-вторых, какой дурак захочет покупать бывшие в употреблении вещи, когда мебельные магазины предлагают богатейший выбор?

От Маргариты не укрылось удрученное состояние его духа, когда он после разговора с Иоганном и лихорадочного обыска в особняке пришел к ней в номер. Она спросила, чем он озабочен?