Камен Калчев - Димитров

• Название: Димитров
• Автор: Камен Калчев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1962

Дело Георгия Димитрова огромно. Трудно все охватить в беллетризованной биографии. Поэтому я прежде всего остановился на главных событиях и фактах, стараясь писать ясно, просто, доступно, чтобы быть полезным самым широким читательским кругам, для которых и предназначена моя книга.

Камен Калчев

---

Страх и злоба в лагере реакции росли:

«Еще сейчас, еще сегодня, еще в этот момент необходимо ликвидировать коммунизм в Болгарии. Если упустим нынешний удобный момент, то совершим непростительную ошибку, которую, может быть, придется искупить большими жертвами».

«Эти преступники еще недостаточно наказаны, есть только одно разумное средство против них — полное их уничтожение!»

Раздавались требования выбросить из парламента коммунистов-депутатов.

«Когда мы настаиваем на том, чтобы не допускать коммунистов в парламент, мы руководствуемся не чувством ненависти, которое нам совершенно чуждо, а высшими государственными и общественными интересами…»

А их «высшими государственными и общественными интересами» были: режь народ! копи богатство! живи привольно!

Реакция разгромила все клубы Коммунистической партии, Рабочего профессионального союза, кооперации «Освобождение». Разгромила и захватила редакции и типографии всех коммунистических газет, арестовала свыше двух тысяч коммунистических деятелей, запретила собрания, ввела военное положение.

Георгий Димитров ушел в подполье. Голова его была оценена в сто тысяч левов.

Сентябрь 1923 года. Погода стояла тихая, солнечная. На бульварах Софии падали первые пожелтевшие листья, на базарах продавали жареную кукурузу, сочные груши, яблоки, виноград…

Мать Димитрова — Парашкева — и жена его Любица целыми днями прислушивались, не постучит ли в ворота полиция. Сколько раз она стучалась, рылась, искала! Но Димитрова и след простыл. Центральный Комитет партии работал нелегально.

В тот вечер на улице Бачо Киро было оживленно. Среди множества праздных людей сновали шпики. В высоком желтом здании, стоявшем на этой улице, находилась небольшая частная химическая лаборатория. Хозяйка дома Настя Исакова принимала гостей. В комнатах второго этажа веселилась молодежь. Сын хозяйки играл на пианино, а когда уставал — заводил граммофон.

В нижнем этаже — как говорится, под шумок — собрались члены Центрального Комитета Коммунистической партии: Тодор Луканов, Тодор Петров, Никола Пенев, Антон Иванов. Ожидали Георгия Димитрова и Васила Коларова.

Настя время от времени подходила к окну, отодвигала тяжелую портьеру и поглядывала на улицу. Ее беспокойство росло еще и потому, что напротив находилась квартира важного полицейского агента.

Вечерело. В глубине улицы блеснула электрическая лампа. Настя задернула занавеску и направилась к молодежи. Но в этот момент снизу послышался стук в дверь. Неужели полиция? Настя испуганно оглянулась и быстро пошла вниз. Стук в дверь повторился.

— Есть ли тут люди?

— Отворите, люди, — произнес все тот же голос.

Настя улыбнулась, облегченно вздохнула — то был знакомый голос. Настя повернула дверной ключ, и в ту же минуту порог переступили два офицера. Настя испуганно отскочила, но один из офицеров, тот, что повыше и с бородой, сказал:

— Не бойся, Настя, не бойся!

Голос был тот же, который только что звучал из-за двери, — голос Димитрова.

— Проходите быстрее, — сказала Настя, — напротив живут гады, наблюдают.

— За это им платят, Настя, — усмехнулся Димитров и снял саблю. Следом за ним шел Коларов.

Настя заперла дверь и повела гостей темным коридором в комнату, где их ожидали члены ЦК.

Появление Коларова и Димитрова внесло оживление, все расселись за столом, покрытым льняной скатертью, и приступили к работе.

С верхнего этажа долетали звуки пианино и песни. Настя стояла у окна за тяжелой портьерой и, чуть приоткрыв ее, поглядывала на улицу. Там было спокойно и пусто.

В тот вечер заседание Центрального Комитета было коротким, но бурным. По генеральному вопросу — должна ли партия пойти на вооруженное восстание — существовало разногласие. Этот вопрос ставился уже во второй раз.

Коларов и Димитров поддерживали линию на восстание.

— Другого пути для партии нет! — говорили они. — Мы обязаны принять брошенный нам вызов и поднять на решительный бой народные массы, которые во многих местах поднимаются уже стихийно… Партия должна как можно скорее перейти к вооруженному восстанию для свержения фашистской диктатуры! Если мы не сделаем этого сейчас, мы примем историческую ответственность перед болгарским народом. Время терять нельзя! Народ ждет только сигнала! Нужно твердое и последовательное руководство… Мы обязаны обеспечить это руководство…

Организационный секретарь партии Тодор Луканов считал такое решение преждевременным. Никола Пенев колебался.

— Товарищи, — говорил Коларов, — будущее народа поставлено на карту! Мы должны принять решение — 22 сентября объявить восстание! Цель восстания: свергнуть узурпаторское правительство Цанкова, пришедшее к власти через военно-фашистский переворот 9 июня, и установить рабоче-крестьянское правительство. Коммунистическая партия будет действовать совместно с Земледельческим союзом. Надо назначить главный военно-революционный комитет по руководству восстанием из представителей Коммунистической партии и Земледельческого союза!

— Я поддерживаю товарища Коларова! — сказал Димитров.

В комнате стлался табачный дым, было душно. Все молчали.

— Что же, товарищи, будем голосовать? — спросил Коларов.

— Да, голосовать, — ответил Тодор Петров.

— Да, голосовать, товарищи! — поддержал Димитров.

Тодор Луканов глядел задумчиво, душу его раздирали противоречия. Он не знал, что предпринять. Ясно ему было только одно: надо выполнить демократический принцип — поставить предложение на голосование. Оглядев товарищей, он сказал взволнованно:

— Кто за восстание 22 сентября? Поднимите руку!

Димитров, Коларов, Тодор Петров и Антон Иванов подняли руки. Никола Пенев заявил, что он остается при особом мнении. Тодор Луканов оказался в одиночестве.

Восстание было назначено в ночь с 22 на 23 сентября 1923 года.

В тот же вечер, до полицейского часа, члены Центрального Комитета оставили квартиру.

ПОСЛЕДНИЕ ПРИГОТОВЛЕНИЯ

Оставалось несколько минут до прибытия поезда. В этот день было мало пассажиров. Из Подуяне всегда ехало не так уже много людей.

Единственный человек, который ожидал поезда в Пловдив, был высокий русый мужчина в темно-си-нем коротком пальто, зеленых офицерских бриджах и коричневых, тщательно начищенных сапогах. Недалеко от него на скамейке сидели два стрелочника и лениво разговаривали. Возле них рылись в мусоре куры. Вокруг валялись арбузные корки, тыквенные семечки, виноградная кожура.

Солнце пекло во всю мочь. Было тихо, приятно. В воздухе носились паутинки.

Русый путник поглядывал то на часы, то на железнодорожное полотно. Вдали пыхтел паровоз — поезд прибывал. В это время из зала ожидания выскочил молодой человек и крикнул:

— Майор, майор!

Высокий мужчина удивленно обернулся,

— Вы меня не узнаете, майор?

— А, Панов! Откуда?

— Только что прибыл сюда. А вы?

— Еду в Сараньово. Ну до свидания, а то на поезд опоздаю, — майор подал руку попрощаться, но молодой человек задержал ее.

— Слушайте, майор, вам надо остаться!

— Зачем?

Поезд остановился, майор поглядывал то на вагоны, то на знакомого.

— Отложите поездку, майор, — настаивал Панов. — Я должен вам передать важное сообщение…

— Не шутите, Панов, мне ехать надо.

— Я не шучу, мне поручено вернуть вас в Софию по очень серьезному делу…

— По какому делу? Говорите!

— Идите со мной. После объясню, здесь неудобно.

Майор запаса Тодоров отложил поездку в Сараньово.

В тот же день майор был приведен на квартиру Иванова. Здесь ему были открыты причины, ради которых он отказался от поездки.

— Товарищ, — обратился к нему Иванов, — может быть, вам известно, что товарищи Георгий Димитров и Васил Коларов находятся на нелегальном положении…

— Да, известно.

— Вероятно, знаете и то, что им угрожает страшная опасность.

— Предполагаю.

. — Знаете также, что петля фашистского террора все сильнее затягивается вокруг них…

— Безусловно.

— Именно поэтому мы обязаны помочь товарищам Димитрову и Коларову.

Иванов пристально глядел на майора, короткие его ответы ему нравились.

— Следовательно, — продолжал Иванов, — мы обязаны сделать все возможное, чтобы помочь им…

Майор молчал. И это понравилось Иванову; это означало, что майор серьезно относится к делу.

— Хотя вы и не член нашей партии, — добавил Иванов, — партия рассчитывает на вас… Дело, которое мы предпринимаем, всеобщее, всенародное дело.

— Бесспорно! — ответил майор. — Сегодня произойдет встреча?

— Сегодня, товарищ!

— Тогда идем!

Майор поднялся. Был он так высок, что голова его уперлась в низкий потолок комнатки.