Уильям Теккерей - Кэтрин

• Название: Кэтрин
• Автор: Уильям Теккерей
• Жанр: Проза

---

Мистер Том не стал мешкать с ответом.

- Не желаю я исправляться, - крикнул он. - Хоть с самим чертом уеду, только бы не оставаться тут с вами.

- И тебе не жаль разлучиться с братьями и сестрами? - спросил кузнец, потемнев от обиды.

- К черту их всех - я их ненавижу. Да у меня и нет ни братьев, ни сестер и никогда не было.

- Но ведь мать у тебя была, Том, добрая, хорошая мать!

Том замялся, но ненадолго.

- Она умерла, - сказал он. - А ты меня бьешь, и я лучше уеду с этими людьми.

- Ну и ступай себе, коли так, - в сердцах крикнул Биллингс. - Ступай на все четыре стороны, неблагодарная ты скотина; если эти джентльмены хотят тебя взять, пусть берут на здоровье.

Переговоры длились недолго; и на следующее утро отряд мистера Вуда продолжал путь уже в количестве трех человек: кроме него самого и прапорщика Макшейна, на гнедой кобыле ехал теперь семилетний мальчуган; так, втроем, и подвигались они по Бристольской дороге.

* * *

Мы уже говорили об остром приступе материнских чувств, приключившемся вдруг с миссис Хэйс, и о том, что она твердо решила вернуть себе сына. Судьба, неизменно благосклонная к нашей удачливой героине, позаботилась о ней и на этот раз и прямехонько привела мальчика в ее объятия, избавив ее от расходов хотя бы на карету или верховую лошадь. Деревня, где жили Хэйсы, находилась невдалеке от дороги на Бристоль, куда теперь держали путь мистер Вуд и мистер Макшейн, следуя благородному побуждению, намек на которое был дан выше. Около полудня они поравнялись с домом судьи Балланса, того самого, что некогда едва не погубил прапорщика, и это послужило достаточным поводом, чтобы доблестный воин тотчас принялся в сотый раз подробно и со вкусом повествовать о своих злоключениях и о том, как миссис Хэйс-старшая вмешалась и выручила его.

- А не заехать ли нам навестить старушку? - предложил мистер Вуд. - Мы теперь ничем не рискуем. - И так как прапорщик, по обыкновению, согласился с ним, они тут же свернули на проселок и с наступлением сумерек достигли знакомой деревни. В трактире, где они расположились на отдых, Вуд навел нужные справки и узнал, что стариков уже нет в живых, а дом и мастерская принадлежат теперь Джону Хэйсу и его жене; попутно выяснились также кое-какие подробности семейной жизни последних. Над всеми этими сведениями мистер Вуд сосредоточенно размышлял некоторое время, и наконец выражение торжества и ликования осветило его черты.

- Знаешь что, Тим, - сказал он своему сподвижнику, - пожалуй, нам удастся выручить за мальчишку побольше пяти золотых.

- Само собой! - подхватил Тимоти Макшейн, эсквайр, всегда готовый вторить всему, что бы ни сказал его "майорр".

- Само собой, дурак! А каким образом? Вот этого-то ты и не знаешь. Слушай же: Хэйс человек зажиточный, и...

- И мы его опять арестуем - ха-ха! - загоготал Макшейн. - Честь моя порукой, майорр, вы великий стрратег и полководец!

- Да не реви ты, как осел, разбудишь мальчишку. Человек он зажиточный, под каблуком у жены, и детей у них нет. А значит, либо она радехонька будет вновь получить мальчонку и заплатит нам, если мы ей его предоставим, либо же она вообще о нем умолчала - и тогда заплатит, чтобы мы ее не выдавали; а может, сам Хэйс смутится, узнав, что его жена родила за год до их свадьбы, и заплатит нам, чтобы мы увезли пащенка подальше от этих мест. Словом, дружище, не будь я Питер Брок, если мы тут не сорвем порядочный куш.

Когда прапорщик уразумел суть этого хитроумного рассуждения, он едва не упал на колени в благоговейном восторге перед своим другом и наставником. Кампания была открыта на следующее же утро атакой на миссис Хэйс. Свидевшись с экс-капралом наедине и узнав от него, что ее сын нашелся, она пришла в крайнее волнение, оправдав сразу оба предположения мистера Вуда. Ей страстно хотелось вернуть себе мальчика и не жаль было бы любых денег за это; но в то же время она страшилась разоблачения и готова была не менее щедро заплатить за то, чтобы ее тайна так тайной и осталась. Но как было исполнить первое желание, не нарушив второго?

Миссис Хэйс нашла выход, который, как я слышал, в наши дни не редкость. Она вдруг припомнила, что у нее был нежно любимый брат, поддерживавший в свое время Претендента и поэтому впоследствии вынужденный бежать во Францию, где он и скончался, оставив после себя единственного сына. На смертном одре он вверил этого сына заботам своей сестры, препоручив боевому другу, принявшему его последний вздох, доставить к ней мальчика; сейчас этот друг находится в Англии и скоро прибудет вместе с ребенком. Для вящей убедительности мистер Вуд тут же написал письмо от покойного брата, где излагались все эти обстоятельства, и тщательно подготовил прапорщика Макшейна к исполнению роли "боевого друга". Чем были вознаграждены старания мистера Вуда, мы в точности не знаем; можем лишь упомянуть, что вскоре после этого угодил в тюрьму подмастерье мистера Хэйса, будучи обвинен хозяином в том, что взломал ящик шкафа, где хранились сорок гиней в золоте и серебре, к каковому ящику никто, кроме самого мистера Хэйса и его жены, не имел доступа.

Когда все было условлено, капрал со своим отрядом снялся с лагеря и отошел на некоторое расстояние от деревни, чтобы дать миссис Кэт время подготовить мужа к ожидающему его прибавлению семейства в лице дорогого племянничка. Джон Хэйс принял новость без особого удовольствия. О том, что у Кэтрин есть брат, он до сих пор и слыхом не слыхал; она выросла в приюте, и за нею никакой родни не числилось. Но всякая женщина, если только она не круглая дура, сумеет доказать недоказуемое; и, пустив в ход слезы, ложь, уговоры, ласки, брань и многие другие уловки, миссис Хэйс в конце концов заставила мужа сдаться.

Два дня спустя мистер Хэйс работал у себя в мастерской, а его дражайшая половина сидела рядом; как вдруг на дворе послышался стук копыт, и всадник, спешившись, вошел в мастерскую. Это был высокого роста мужчина, укутанный темным плащом; как ни странно, в лице его мистеру Хэйсу почудилось что-то знакомое.

- Полагаю, - начал гость, - что я вижу перед собой мистера Хэйса, ради знакомства с коим я проделал столь долгий путь, а это - его почтенная супруга? Сударыня, я имел честь быть другом вашего брата, который умер во Франции, состоя на службе короля Людовика, и предсмертное письмо которого вы должны были получить от меня два дня назад. А сейчас я вам привез нечто еще более ценное на память о моем дорогом друге, капитане Холле. Вот оно.

С этими словами рослый офицер откинул свой плащ одной рукой и сунул под самый нос Хэйсу другую, которою он держал за пояс маленького мальчика,, гримасничавшего и болтавшего в воздухе ногами и руками.

- Не правда ли, красавчик? - воскликнула миссис Хэйс, вся подавшись к мистеру Хэйсу и нежно сжав его руку.

* * *

Не так уж важно, согласился ли честный плотник с мнением своей супруги касательно наружности мальчика; но важно, что с этого вечера и на много, много вечеров и дней этот мальчик водворился в его доме.

ГЛАВА VIII

Содержит перечень совершенств Томаса Биллингса; представляет читателю

Брока под именем доктора Вуда; сообщает о казни прапорщика Шакшейна

Мы вынуждены вести настоящее повествование, точно следуя "Календариум Ньюгетикум Плуторумкве Регистрариум" - авторитетнейшему источнику, ценность которого для современного любителя литературы неоспорима; а поскольку в сем примечательном труде не соблюдены драматические единства и жизнь героев измеряется не хронологическими периодами, а лишь поступками, которые герои совершают, нам остается одно - плыть утлым суденышком в кильватере этого мощного ковчега. Останавливается он - останавливаемся и мы; идет он со скоростью десяти узлов - наше дело не отставать от него; потому-то, чтобы перейти от шестой главы к седьмой, нам пришлось заставить читателя перепрыгнуть через семь опущенных нами лет, и точно так же сейчас мы должны просить у него позволения опустить еще десять лет, прежде чем продолжим наш рассказ.

Все эти десять лет мистер Томас Биллингс был предметом неусыпных попечений своей матери; благодаря чему, как нетрудно себе представить, все те качества, коими он отличался еще в доме приемных родителей, не только не ослабели, но, напротив, расцвели пышным цветом. И если в раннем детстве его добродетели могли быть оценены по достоинству лишь узким кругом домашних да теми немногими знакомцами, каких четырехлетний мальчуган может приобрести у придорожной канавы или на улице захолустного селения, - под материнским кровом круг этот расширялся и рос вместе с ним, и то, что в более нежном возрасте представляло собой лишь многообещающие задатки, с годами превратилось в отчетливо выраженные черты характера. Так, если мальчик по пятому годку не знает азбуки и не обнаруживает ни малейшей охоты ее выучить, в этом ничего удивительного нет; но когда пятнадцатилетний парень не более грамотен и не менее упорен в своем отвращении к ученью, это свидетельствует о недюжинной твердости воли. А то обстоятельство, что он не стеснялся дразнить и мучить самых маленьких школьников, а при первом поводе к несогласию лез в драку с помощником учителя, доказывало, что он не только храбр и решителен, но также сообразителен и осторожен. Подобно герцогу Веллингтону, о котором во время Пиренейской кампании говорили, что он умеет подумать и позаботиться о каждом из своих подчиненных - от лорда Хилла до последнего войскового барабанщика, - Том Биллингс тоже никого не обходил своим вниманием, выражавшимся в побоях: со старшими пускал в дело кулаки, младших награждал пинками, но так или иначе трудился без передышки. В тринадцать лет, перед тем как его взяли из школы домой, он был первым на школьном дворе и последним в классе. Он молчал, когда младшие и новички со смехом обгоняли его при входе в школьное здание; но зато потом немилосердно избивал их, приговаривая: "Теперь мой черед смеяться". При таком драчливом нраве Тому Биллингсу следовало пойти в солдаты, и тогда, быть может, он умер бы маршалом; но по прихоти судьбы он пошел в портные, а умер... впрочем, не будем пока говорить, кем он умер; скажем лишь, что в расцвете сил его неожиданно скосил недуг, производивший в ту пору немалые опустошения среди юношества Англии.