Радий Радутный - Отпуск

• Название: Отпуск
• Автор: Радий Радутный
• Жанр: Короткие истории
• Год: 2015

«На душе было примерно так же, как и на улице, – серо и холодно. На улице было еще и сыро, но душа моя высохла много лет назад. Высохла и очерствела. Может, еще и окаменела бы, да просто времени не хватило.

А на улице – о, там было даже не сыро, а мокро. Три дня морозов и метелей; снега насыпало столько, что замер неподвижно весь Киев. Десятки замерзших бомжей; снежные глыбы, свисающие чуть ли не с каждой крыши, несколько разбитых ими голов… а затем рррраз! – и все это безобразие начало таять. Не сразу, конечно, попробуй-ка, растопи сотни тонн снега, но все равно слишком быстро…»

---

Радий Радутный Отпуск

На душе было примерно так же, как и на улице, – серо и холодно. На улице было еще и сыро, но душа моя высохла много лет назад. Высохла и очерствела. Может, еще и окаменела бы, да просто времени не хватило.

А на улице – о, там было даже не сыро, а мокро. Три дня морозов и метелей; снега насыпало столько, что замер неподвижно весь Киев. Десятки замерзших бомжей; снежные глыбы, свисающие чуть ли не с каждой крыши, несколько разбитых ими голов… а затем рррраз! – и все это безобразие начало таять. Не сразу, конечно, попробуй-ка, растопи сотни тонн снега, но все равно слишком быстро.

Тротуары превратились в канавы, полные снеговодяной смеси. Внешне – снег, а наступишь – вода. Сделаешь шаг – и нога мокрая, сделай два – и обе хоть выжимай. Пройдешь десяток метров – и мокрота ползет вверх по штанинам, до… нет, туда, к счастью, не доползает, останавливается чуть выше колена.

Впрочем, особой разницы нет, потому с неба сыплется такая же каша, а ветер услужливо носит ее горизонтально, еще и снизу поддувает, если, конечно, есть подо что поддувать. И под куртку, и под пальто. Хоть гидрокостюм надевай.

Давненько не надевал я гидрокостюма, уже даже не очень и хочется. Разленился.

Сыро было на улице, сыро и холодно. Неудивительно, что и людей мало.

Говорят, в такую погоду хороший хозяин собаку за дверь не выгонит… сущая правда. Сам видел. Запустил хороший хозяин собаку в дом, положил в уголке какую-то тряпку, пес хвостом помахал благодарно и аккуратно сел. Не вздумал ни бегать по дому, ни жрать просить. Просто залег себе в тепле и, наверное, благодарил за это судьбу. А может, и не судьбу, а собачьих каких-то своих богов.

А кот залез на антресоль под самый потолок и всю ночь так и сидел, уставившись взглядом в незваного гостя. «Как это? – наверняка думал он. – Собака – и в доме! Не может быть, ну не может, и все тут!»

Давно это было. Нет уже, наверное, ни собаки той, ни кота. Короток век домашних любимцев, недолго радуют они хозяев. Надеюсь, попал каждый из них в свой маленький рай, отдельный для кошек и, само собой, отдельный собачий. А вот ада, видимо, у них нет. Ну сколько там нагрешит безобидный пушистик? Разве что сардельку утащит со стола, ну так за это тапка полагается, а не котел с горячей смолой.

Нет для них ада.

А я пока что есть. И квартира у меня есть. Имеется также окно, потоки воды на нем и бутылка коньяка на столе.

А гостей у меня нет и не планируется, пусть даже и Рождество на носу.

И телевизора нет, потому что не люблю.

И звонок надо бы отключить, потому что скоро начнут ломиться посевальщики или щедровальщики, или как там их…

Говорят, мысль бывает материальной. Наверное, так оно и есть, потому что не успел я эту мысль додумать, как звонок мой задребезжал.

Именно задребезжал – старенький был звонок, советский еще, и работал на своем месте лет полсотни, и еще, наверное, столько же может – если не придет новый хозяин, не поставит домофон и не выбросит ненужного старичка.

А если не выбросит – то, может, еще немного подребезжим.

Пока я думал, идти прогонять гостей или подождать, пока самим надоест, звонок протарахтел еще одну очередь.

Настойчивые, ишь ты. Придется идти.

Пока шел, звонок продребезжал еще дважды. И знаете, что я скажу? После первого нажатия кнопки гость мог рассчитывать на вежливость, после второго – на то, что его не пошлют, после третьего – пошлют, но недалеко, а после четвертого – хорошо будет, если не заедут в морду.

Это я умею.

Умею я многое, хорошее и плохое, но как-то так сложилось, что применять приходилось главным образом всякие деструктивные умения.

Квартирка была старенькая, и дверь тоже старушка, и открывалась вовнутрь. Говорят, что раньше так строили по тайному приказу НКВД – чтобы тем удобнее выбивать двери во время ареста. Врут наверняка. В моем случае – точно неправда, потому что не знаю за саму дверь, а дом поставили еще тогда, когда и аббревиатуры-то такой не было.

Сейчас не так строят. Сейчас двери открываются только наружу. Строители ссылаются на пожарные инструкции; те, кто вставляет стальные двери, говорят, что так надо, чтобы дверь не выбили… но есть еще один фактор – психологический. Открывая дверь к себе, ты как бы приглашаешь человека, а открывая наружу – отталкиваешь.

Кто знает, что здесь первично, а что вторично, то ли дверь, то ли настроения в обществе, но сейчас все больше отталкивают друг друга, чем приглашают.

И я уже давно никого никуда не хочу приглашать.

Надо будет тоже поставить стальную дверь, и чтобы открывалась наружу.

А сейчас – открыть дверь и сделать шаг навстречу доставучему дребезжателю. Ох, быть сейчас чьей-то морде побитой… наглой, назойливой, непрошеной морде!

Я открыл и сделал шаг навстречу.

– Привет, – сказала морда. – Можно к тебе?

А не падал ли вам когда-нибудь на голову шкаф?

Вряд ли.

И ведро холодной воды неожиданно тоже мало кто получал. И… нет, с большими неожиданностями вряд ли можно сравнивать, потому что все-таки это не шкаф.

Далеко не шкаф.

Невысокая была женщина и достаточно стройная, а сейчас стала еще тоньше. На удивление похудела, и знаете, что я вам скажу? Не добиться такого эффекта никакими-никакими фитнесами-аэробиками, а только всякими препаратами-жиросжигателями.

Ох, девчата-девчата, что же вы с собой делаете? Поверьте, не нравятся нам худые вешалки для одежды!

Помню, давным-давно, еще в молодости, видел, как бросилась вся казарма к телевизору, когда там неожиданно показали Сабрину. Не слушать бросились – а смотреть. Тут как раз подоспел товарищ полковник, и заорали «смирно!». Какой там черт смирно!.. Засмеялся полковник и только рукой махнул: эх, мол, жеребцы!.. Ладно, смотрите. Я вам потом сделаю то, что вы хотите с бедной девушкой сделать!

Не говорю, что всем девушкам надо походить на Сабрину, но все же очень желательно иметь что-нибудь за пазухой, и я говорю не о камне.

Моя гостья когда-то имела, а теперь… вроде что-то угадывалось, но пока не присмотришься – не увидишь.

Эх, девчата-девчата…

В одной моей знакомой стране – все наоборот. Там считается, что замужняя женщина не должна быть худой. Мол – видите, кормит муж, обеспечивает. Все, как у людей. Оно с первого взгляда вроде бы глупость, но проститутки и незамужние там и в самом деле худые.

Последний раз, когда я узнавал что-то о моей нынешней гостье, она была замужем.

Эх, девчата-девчата…

Пожалуй, мы бы стояли в дверях и дальше, но хлопнула дверь подъезда, и сразу несколько звонких мальчишеских голосов начали выяснять, кто в какую квартиру звонить будет.

Я сделал шаг назад и сказал:

– Заходи.

Когда женщина сняла пальто, стало ясно, что грудь так просто не заметишь, даже если снять не только верхнюю одежду.

Если не знаешь, что с гостем делать, предложи ему кофе. Или чай. Вино – некоторые могут и отказаться, да и не всегда известно, что за разговор будет, стоит ли туманить мозги.

Чай или кофе.

Хотя, помню, однажды девушка напоила меня молоком.

Давно это было.

Гостья критически посмотрела на банку растворимого кофе и выбрала чай. Улыбнулась, оценив слой пыли на коробке с пакетиками, и сказала, что передумала. Я, видя такие дела, почесал затылок, залез по шею в антресоль и откопал пакет кофе молотого.

Относительно свежий. Года три прошло… хотя нет, пожалуй, что и все пять.

Туркой послужила алюминиевая кастрюлька с длинной ручкой. Когда-то я даже кипятил в ней молоко – когда еще продавали в магазинах разливное молоко.

В глубинах шкафа нашлись две почти одинаковые чашки.

Печенья не было, предлагать к чашке кофе бутерброд с колбасой я постеснялся, хотел было нарезать сыра, но заметил, что он немного того… еще не пикантный, но уже с плесенью.

– Коньяк?

– Давай…

– В кофе или так?

– И так, и так. А лимона у тебя нет?

«Откуда б ему взяться, лимону…» – мелькнула раздраженная мысль, и тут же проскочила еще более раздраженная, только уже на себя – вспомнил, что чуть ли не каждый вечер прохожу мимо лотка с фруктами. Под Новый год там наблюдалось мандариновое нашествие, и мандарины я покупал – потому что с юных лет въелась в голову устойчивая ассоциация – «Новый год – мандарины». Такой вот привет из детства.

Давно оно было, детство…

Сахар, к счастью, был. Еще не помешали бы шоколадные конфеты или просто шоколадка… да что я, соблазнять кого-то собрался, что ли?

Нет, все же тот, кто придумал коньяк, – определенно гений. Все последователи – и тот, кто придумал капать им в кофе, и заедать лимоном, и добавлять в торт, и обеззараживать раны, – стоят на плечах этого великана. Вот кому надо бы вешать мемориальные доски и ставить памятники. Только не сохранили имя неблагодарные потомки.