Николай Буссе - Остров Сахалин и экспедиция 1852 года

• Название: Остров Сахалин и экспедиция 1852 года
• Автор: Николай Буссе
• Жанр: Публицистика

Буссе Николай Васильевич — генерал-майор, военный губернатор Амурской области; род. в 1828 г., ум. 28 августа 1866 г. Окончив курс учения в пажеском корпусе, Буссе поступил на военную службу в Семеновский полк и проводил, как он говорит, «молодость в кругу добрых родных». Жажда широкой деятельности побудила Буссе в начале 50-х годов перейти на службу под начальство гр. Муравьева-Амурского, генерал-губернатора Восточной Сибири, приехавшего на время в Петербург. Через 4 месяца Буссе уже был на Дальнем Востоке чиновником особых поручений гр. Муравьева, который весной 1852 г. послал его в порт Аян. Муравьев в это время занят был присоединением к Империи Амурского края, и Буссе было поручено снарядить экспедицию для занятия о. Сахалина. 25 августа 1852 г. Буссе высадился в Петровском зимовье с десантом в 70 человек, а затем Невельской, управляющий амурской экспедицией, поручил ему управление сахалинской экспедицией и оставил его зимовать на Сахалине. 21 сентября 1852 г. Невельской занял селение Томари, где жили туземцы-айны и рыбопромышленники-японцы; близ него Буссе, по приказу Невельского, устроил военный пост. Жители селения сначала скрылись в глубь страны, но, видя миролюбие русских, возвратились. Однако Буссе приходилось вести себя очень осторожно, потому что туземцы наговаривали русским на японцев и обратно, а японцы не доверяли русским, стремились изгнать их с острова и восстановить против них туземцев. Весной 1853 г., благодаря внушениям японцев, айны из Томари ушли во внутрь острова. 13 апреля в виду русского поста появились японские суда, и Буссе принял меры к защите. Опасность была велика, так как из 64 человек команды 47 были больны цингой, а японцев было втрое больше русских. Однако поведение высадившихся японцев было миролюбиво; целью своего приезда они выставляли охрану рыбаков, но, по-видимому, их послало японское правительство, желавшее завладеть Сахалином и знавшее о нашем конфликте с европейскими морскими державами. При начале военных действий, предложено было сосредоточить все суда Тихоокеанской эскадры и солдат с постов в Императорской гавани. К. Н. Посьет с 3 транспортами прибыл к Буссе и предложил ему снять Муравьевский пост. Буссе, зная, что это не согласно со взглядами гр. Муравьева, предложил, умолчав об этом, разрешить вопрос на общем собрании. Решено было снять пост, и лишь только наши транспорты покинули стоянку у с. Томари, как пост наш запылал, подожженный туземцами. Буссе не пользовался любовью подчиненных и мало заботился о них, так что его солдаты часто терпели голод и холод и болели цингой. Начиная с 1854 г., после занятия нашими войсками устьев Амура, было предпринято несколько экспедиций для снабжения жителей этих стран оружием и провиантом. Самая значительная экспедиция (третья, в 1856 г.), под начальством Буссе, была успешна в смысле достижения цели, но вместе с тем страшно изнурительна. Солдаты до такой степени голодали, что просили разрешения есть трупы умерших товарищей. Причину бедствий видели в торопливости Буссе и стремлении его отстаивать интересы казны, хотя бы ценой жизни подчиненных. В 1858 г. Буссе был назначен военным губернатором Амурской области и умер в этой должности. В «Вестнике Европы» за 1871 г. появились воспоминания Буссе об экспедиции 1852–1854 г. на Сахалин. Автор сообщает много этнографических данных и интересных фактов о присоединении острова к России; кроме того встречаются очень резкие отзывы Буссе об его сотрудниках и начальниках. По выходе в свет этих воспоминаний, в разных журналах были напечатаны опровержения касательно мнений Буссе о его сотрудниках и достоверности фактов, им сообщаемых. Ф. Буссе, «Остров Сахалин и экспедиция 1853–1854 гг.», СПб., 1872. — Возражения на дневник: «Вестник Европы», 1872 г., № 8; «Русский Мир», 1872 г., № 181; «Голос», 1872 г., № 78 (Адм. Фрейганга); «Дело», 1873 г., № 7 (Рецензия на дневник); «Русский Мир», 1872 г., № 45, 46, 50. — Указ министра народного просвещения об учреждении при благовещенском училище стипендии Н. В. Буссе в «Полном Собр. Законов», 1871 г., т. 42, от. 1, стр. 68. В. Ф. {Половцов} Буссе, Николай Васильевич ген. — майор; р. 1828 г., ум. 28 авг. 1866 г. {Половцов}

---

Н. В. Буссе Островъ Сахалинъ и экспедиція 1852 года

Вопросъ о раціональномъ устройствѣ у насъ каторжныхъ работъ обратилъ, въ послѣднее время, особенное вниманіе на островъ Сахалинъ, который по отдаленности своего положенія, среди негостепріимныхъ Охотскаго и Японскаго морей, представляетъ всѣ условія мѣста, назначаемаго для отдаленной ссылки, а съ другой стороны — его естественныя богатства, въ особенности обильныя залежи каменнаго угля, даютъ всѣ средства для организаціи тамъ производительныхъ работъ. Вотъ почему всѣ свѣдѣнія объ этомъ островѣ, отдаленномъ и малоизвѣстномъ читающей публикѣ, могутъ возбудить интересъ. Эти соображенія побудили наслѣдниковъ покойнаго генералъ-маіора Н. В. Буссе издать замѣтки его, относящіяся ко времени присоединенія о-ва Сахалина къ имперіи, въ 1852 году. Записки эти велись Николаемъ Васильевичемъ въ формѣ дневника, во время экспедиціи на островѣ подъ его ближайшимъ начальствомъ, поэтому замѣтки эти представляютъ интересъ какъ для исторіи первыхъ нашихъ правильныхъ сношеній съ японцами, такъ и для описанія острова, и наконецъ, обрисовываютъ тѣ трудности, съ которыми приходилось бороться въ отдаленномъ пустынномъ краѣ, при занятіи его русскими.

Н. В. Буссе получилъ образованіе въ Пажескомъ корпусѣ, и поступилъ на службу въ Семеновскій полкъ. Ограниченность круга дѣятельности строевой службы не могла удовлетворить энергичнаго характера и побудила автора замѣтокъ искать для себя болѣе обширнаго поприща, болѣе соотвѣтствовавшей его предпріимчивости и жаждѣ серьезной дѣятельности. Случай не замедлилъ представиться. Во время пребыванія своего въ С.-Петербургѣ, бывшій тогда генералъ-губернаторъ Восточной Сибири, графъ Муравьевъ-Амурскій, обратилъ вниманіе на Николая Васильевича и, принявъ его на службу въ Сибирь чиновникомъ особыхъ порученій, немедленно отправилъ, весною 1852 года, въ портъ Аянъ для снаряженія экспедиціи съ цѣлью занятія острова Сахалина, въ связи съ присоединеніемъ къ имперіи Амурскаго края, которое было высочайше повелѣно въ томъ же году. Изъ записокъ читатели увидятъ, какимъ образомъ, не только снаряженіе, но и самое начальство надъ отрядомъ, занявшимъ южную часть острова, выпало на долю покойнаго и побудило его прозимовать на островѣ, основать тамъ военный постъ и вновь снять его, вслѣдствіе политическихъ событій 1853-го года. По возвращеніи въ Иркутскъ, Николай Васильевичъ принималъ дѣятельное участіе въ экспедиціяхъ для присоединенія Амурскаго края, затѣмъ нѣсколько лѣтъ управлялъ штабомъ войскъ Восточной Сибири, въ которомъ сосредоточивались тогда всѣ дѣла по Амурскому краю и наконецъ, съ 1858 по 1866 годъ, въ качествѣ военнаго губернатора управлялъ Амурскою областью. Въ 1866 году, послѣдовала преждевременная смерть этого энергическаго дѣятеля, въ которомъ даже люди лично имъ недовольные не могутъ отрицать способнаго, исполненнаго доброй воли администратора, оставившаго послѣ себя памятные слѣды въ правильной организаціи области, въ матеріальномъ довольствѣ русскихъ переселенцевъ и установленіи торговыхъ сношеній съ сосѣднею Манжуріею.

Всѣ свѣдѣнія, изложенныя въ дневникѣ, были писаны авторомъ единственно для себя, а потому не имѣютъ и тѣни оффиціальнаго характера: въ точности и вѣрности ихъ сомнѣваться нельзя; авторъ вездѣ говоритъ откровенно, описываетъ, какъ видитъ, и заботится только объ одномъ, — получить точное и вѣрное понятіе о главномъ предметѣ своей экспедиціи, не принимая въ соображеніе никакихъ постороннихъ интересовъ или идей, что именно такъ рѣдко встрѣчается въ оффиціальныхъ отчетахъ.

Е. Б.

І

25-го августа 1852-го года. — Корабль «Николай» бросилъ якорь на рейдѣ Петровскаго зимовья. Привезя на немъ дессантъ, числомъ въ 70-ть чел., для занятія острова Сахалина, я тѣмъ оканчивалъ возложенное на меня губернаторомъ порученіе по сахалинской экспедиціи. Въ силу данной мнѣ инструкціи, мнѣ слѣдовало собственно возвратиться въ Аянъ, чтобы ѣхать на р. Маго осматривать новыя поселенія, а оттуда въ Якутскъ, гдѣ мнѣ поручено было осмотрѣть казачій полкъ, и потомъ съ первымъ зимнимъ путемъ явиться въ Иркутскъ для личнаго доклада губернатору обо всемъ видѣнномъ мною. Но весь этотъ порядокъ дѣйствій былъ измѣненъ, и вмѣсто возвращенія въ Иркутскъ, я принялъ участіе въ занятіи Сахалина, въ качествѣ будущаго временного правителя острова. Вотъ какъ это случилось.

Какъ я сказалъ, въ 12-мъ часу утра, мы подошли на «Николаѣ» на видъ Петровскаго зимовья. Погода была облачная, дулъ довольно тихій вѣтеръ. Отдавъ якорь на семи саженяхъ глубины, мы стали поджидать гребныя суда изъ зимовья. На нашъ салютъ отвѣчали изъ селенія, которое находилось въ миляхъ трехъ отъ насъ. Характеръ природы Петровскаго рейда суровый и не живописный. Въ морскомъ отношеніи рейдъ этотъ считается не безопаснымъ, потому что открытъ всѣмъ вѣтрамъ, кромѣ южнаго. Разгрузка судовъ производится медленно, потому что сильное теченіе и бурунъ затрудняютъ ходъ гребныхъ судовъ. Часто сообщеніе съ берегомъ прекращается; съ моря селеніе худо видно; оно расположено по другую сторону кошки, ограничивающей съ сѣвера гавань Счастья. Входъ въ эту гавань между мысомъ кошки и банками рифа, идущаго отъ острова Сахалина, почти всегда покрытъ бурунами.

Когда мы бросили якорь, было весьма небольшое волненіе, но мы все-таки не надѣялись, чтобы гребныя суда выгребли къ намъ противъ теченія. Рѣчной пароходъ, присланный въ Петровскъ вокругъ свѣта, много давалъ мнѣ надежды на скорую разгрузку судна, если хоть немного уляжется волна. Во второмъ часу мы сѣли обѣдать, но узнавъ, что съ берега идетъ трехлючная байдарка, взошли на палубу. Скоро подъѣхалъ къ судну кап. — лейт. Бачмановъ. Отъ него я узналъ, что пароходъ испорченъ — въ немъ лопнули 12-ть огнепроводныхъ трубъ. Это извѣстіе очень опечалило меня. Пароходъ этотъ, несмотря на то, что онъ слишкомъ малъ для плаванія въ Амурскомъ лиманѣ, могъ бы много пользы принести въ самомъ Петровскомъ и навѣрно произвелъ бы большое вліяніе на жителей приамурскаго края. Бачмановъ мнѣ передалъ, что г. Невельской, управляющій амурскою экспедиціею, желаетъ меня тотчасъ же видѣть. Мнѣ самому уже не хотѣлось оставаться еще на суднѣ, и только увѣреніе капитана, что шлюпка не выгребетъ къ берегу, останавливало меня. Теперь, когда въ моемъ распоряженіи находилась байдарка, я тотчасъ же и поѣхалъ на берегъ.

Я такъ много слышалъ прежде и хорошаго и худого о г. Невельскомъ, что меня очень интересовало познакомиться съ этимъ человѣкомъ. По моему мнѣнію, если про человѣка говорятъ много, одни хорошо, другіе дурно, то это показываетъ, что дѣло идетъ о дѣятельномъ и энергическомъ характерѣ. Сѣвъ въ первый разъ въ жизни въ байдарку, я ожидалъ, что мнѣ будетъ страшно ѣхать въ этой вертлявой кожаной лодочкѣ. Но проѣхавъ нѣсколько саженей, я уже убѣдился, что дѣйствительно байдарка принадлежитъ къ самымъ безопаснымъ гребнымъ судамъ. Быстрота хода ея удивительная. Волненіе было довольно велико, когда я ѣхалъ. Сидя на днѣ байдарки, я чувствовалъ, какъ она сгибалась подо мной, когда волна, подымая ее на свой гребень, оставляла носъ и корму въ воздухѣ. Завернувъ за оконечность кошки, я въѣхалъ въ гавань Счастья. Она ограничивается, какъ я сказалъ, съ сѣвера кошкою, т.-е. песчаною косою въ версту ширины; противъ нея, къ югу, лежатъ низменные острова, а за ними матерой гористый берегъ, такъ что гавань эта имѣетъ совершенный видъ озера и была бы очень хороша для малыхъ судовъ, если бы входъ въ нее не былъ заносимъ бурунами. Петровское зимовье расположено на кошкѣ въ верстахъ трехъ отъ ея оконечности. Нѣсколько деревянныхъ домовъ, окруженныхъ мелкимъ кустарникомъ, вяло-растущимъ на каменистой почвѣ, по сторонамъ нѣсколько разбросанныхъ юртъ гиляковъ — вотъ видъ этого печальнаго селенія. Подъѣзжая къ селенію, я увидѣлъ на берегу недалеко отъ него нѣсколько гиляковъ, одѣтыхъ въ собачьи шкуры мѣхомъ вверхъ. Когда я вышелъ на берегъ противъ дома нижнихъ чиновъ петровской команды, я увидѣлъ подходящаго ко мнѣ маленькаго роста худощаваго господина, въ старомъ сюртукѣ со штабъ-офицерскими эполетами. Онъ велъ подъ руку молодую женщину. Приблизясь ко мнѣ, она оставила его, повернувъ къ крыльцу ближняго дома; послѣ я узналъ, что это была жена штурманскаго офицера Орлова. Маленькой, худощавый штабъ-офицеръ и былъ тотъ самый г. Невельской, начальникъ морской экспедиціи и мой новый сослуживецъ, какъ состоящій для особыхъ порученій при губернаторѣ Муравьевѣ, и котораго мнѣ такъ хотѣлось видѣть. Представившись ему, я былъ приглашенъ войти къ нему въ домъ. Домъ этотъ одноэтажный деревянный, какъ и всѣ строенія селенія, очень не великъ. Когда мы подошли къ крыльцу, къ намъ вышла на встрѣчу г-жа Невельская, молоденькая, хорошенькая и привѣтливая женщина. Мы прошли черезъ кухню въ маленькую комнатку, въ которой накрыто было два прибора. Усѣвшись у стола, я, наконецъ, могъ порядочно разсмотрѣть человѣка, съ которымъ обстоятельства познакомили меня очень коротко вскорѣ послѣ перваго свиданія. Г. Невельской имѣетъ не совсѣмъ красивую наружность, маленькій ростъ, худощавое, морщинистое лицо, покрытое рябинками, большая лысина съ всклокоченными вокругъ съ просѣдью волосами и небольшіе сѣрые глаза, которые онъ безпрестанно прищуриваетъ, даютъ ему пожилой и дряхлый видъ. Но широкій лобъ и живость глазъ выказываютъ въ немъ энергію и горячность характера. Разспросивъ меня о припасахъ, привезенныхъ изъ Камчатки съ дессантомъ и оставшись совершенно довольнымъ количествомъ ихъ, онъ горячо выразилъ свою досаду, что товары, назначенные для сахалинской экспедиціи, оставлены были въ Аянѣ компанейскою конторою для расцѣнки. По его мнѣнію, нельзя было начинать экспедицію безъ товаровъ, и потому онъ рѣшилъ ожидать ихъ присылки изъ Аяна, разсчитывая, что какое-нибудь судно — «Иртышъ» или «Константинъ», привезетъ ихъ. Рѣшившись на это, онъ приказалъ оставить на «Николаѣ» дессантъ съ грузомъ, съ тѣмъ, что когда привезутъ товары, то наложить ихъ на «Николая» и на немъ идти на Сахалинъ {Тутъ же Невельской объявилъ мнѣ, что онъ поручаетъ мнѣ управленіе сахалинскою экспедиціею, и что, поэтому, я останусь зимовать на Сахалинѣ. На объясненіе мое, что по предписанію губернатора я долженъ возвратиться въ Иркутскъ, онъ объявилъ мнѣ, что онъ не можетъ никому болѣе поручить этого дѣла и что если не назначатъ меня, то не можетъ отвѣчать за успѣхъ исполненія высочайшей воли, о чемъ и рапортуетъ губернатору. Я, конечно, долженъ былъ подчиниться такому объявленію и съ охотою принялъ на себя управленіе экспедиціею.}. Вскорѣ пріѣхали съ судна Бачмановъ, командиръ судна Клинкофстремъ, М. Бачмановъ и жена священника Веньяминова. Всѣ они были приняты очень радушно. Бѣдный капитанъ «Николая» Клинкофстремъ съ горестью выслушалъ непріятное для него назначеніе участвовать въ экспедиціи. Онъ разсчитывалъ идти на зимовку въ Ситху, съ тѣмъ, чтобы оттуда уѣхать къ своему семейству въ Либаву — свою родину, желая оставить совершенно службу въ компаніи.