Болеслав Маркевич - Четверть века назад. Часть 2

• Название: Четверть века назад. Часть 2
• Автор: Болеслав Маркевич
• Жанр: Русская классическая проза

---

ЧЕТВЕРТЬ ВѢКА НАЗАДЪ ПРАВДИВАЯ ИСТОРІЯ соч. Б. М. Маркевича

ПАМЯТИ

ГРАФА АЛЕКСѢЯ ТОЛСТАГО.

I

Графъ уѣхалъ тотчасъ послѣ спектакля, отвѣтивъ на просьбы хозяйки остаться ночевать что у него на завтра въ Москвѣ назначенъ пріемъ просителей, и что онъ очень любитъ спать въ коляскѣ на чистомъ воздухѣ.

— Прощайте, милое дитя! говорилъ онъ, подойдя къ вошедшей Линѣ и похлопывая рукой по ея рукѣ;- прекрасно играете! даже жалко было смотрѣть мнѣ, точно правда была….. А шалунью въ Москву, пѣть! тѣмъ же акаѳистомъ обратилъ онъ рѣчь къ Ольгѣ Акулиной, взирая очевидно не безъ удовольствія на всякія ея красы.

— Вы ужь такой милый, графъ, такой милый! расписывала въ свою очередь барышня, отпуская ему убійственнѣйшіе изъ своихъ глазенаповъ. Онѣ въ троемъ съ Аглаей Константиновной пошли проводить его и простились съ нимъ на лѣстницѣ. У нижней ступеньки ея, вытянувшись въ струнку, стоялъ въ дорожной формѣ исправникъ Акулинъ.

— Исправникъ! Успѣлъ переодѣться? И парикъ снялъ! воскликнулъ, увидѣвъ его, графъ, подымая вверхъ обѣ свои ладони.;- Очень хорошо играешь, я много смѣялся!

— Радъ стараться, ваше сіятельство! вскликнулъ въ свою очередь исправникъ, отвѣшивая ему форменный поклонъ одною головой и не отрывая рукъ прижатыхъ ко швамъ панталонъ.

— Усталъ? милостиво спросилъ его сіятельство.

— Никакъ-нѣтъ, ваше — ство, хоть сейчасъ снова начать прикажите.

— Нѣтъ! Зачѣмъ! протянулъ смѣясь графъ. — А только ты усталъ. Животъ большой, въ перекладной растрясетъ. Оставайся! Дороги хороши, проѣду и безъ тебя.

— Этого не могу-съ! отпустилъ Акулинъ.

— Почему? еще разъ протянуло начальство, и еще разъ приподняло ладони.

— Какъ солдатъ отъ казеннаго ящика, такъ и я отъ вашего сіятельства въ границахъ ввѣреннаго мнѣ уѣзда отлучиться не могу и не дерзаю. А что до живота-съ, промолвилъ онъ уже съ Полоніевскою ужимкой на лицѣ,- то онъ у меня казенный, ваше — ство, какъ разъ въ мѣрку почтовой телѣги укладывается.

— Балагуръ! запѣлъ, предовольный такою остротой графъ, закутываясь въ поданную ему теплую шинель. — Твоя граница гдѣ? спросилъ онъ подумавъ.

— Рѣка Нара, ваше — ство.

— Да, гдѣ паромъ. Знаю!.. Отсюда сколько?

— Двѣнадцать верстъ, ваше с…..

— Спать буду, не увижу тебя болѣе… Чтобъ не забыть, — Шашковъ, запиши! — чрезъ недѣлю въ Москву пріѣзжай! Ко мнѣ, лично! примолвилъ онъ особеннымъ тономъ.

— Слушаю, ваше — ство! рявкнулъ въ восторгѣ сердечномъ толстый Елпидифоръ. Успѣхъ Полонія и «глазки» Ольги Елпидифоровны обезпечивали ему, очевидно, ближайшее повышеніе по службѣ.

— Ну, ѣдемъ! сказалъ графъ. — Прощай, Ларіонъ! обратился онъ ко князю, спустившемуся съ нимъ внизъ, и трижды облобызавъ его шепнулъ на ухо: — изъ Петербурга ничего не получалъ?

— Нѣтъ! коротко отвѣтилъ тотъ, слегка, сморщившись и видимо недовольный вопросомъ.

Графъ вышелъ на крыльцо. Исправникова тройка уже гремѣла колокольчикомъ подо сводомъ льва.

Графиня Воротынцева съ своей стороны объявила рѣшительно что остаться ночевать не можетъ, что ее ждутъ въ Дарьинѣ, но согласилась подождать пока засвѣтлѣетъ, въ виду какого-то не совсѣмъ надежнаго моста на дорогѣ, о которомъ напомнилъ ей князь Лоло, и по которому, увѣрялъ онъ, было бы не безопасно проѣзжать темною ночью…. По настоятельной просьбѣ Аглаи Константиновны «ouvrir le bal avec le jeune comte», она сдѣлала два тура вальса съ графомъ Анисьевымъ, съ тѣмъ, требовала она, чтобы «уже послѣ этого не обращали на нее никакого вниманія», что она устала и хочетъ до отъѣзда отдохнуть въ какомъ-нибудь уголкѣ. Она ушла подальше отъ грома бальной музыки въ маленькую, полуосвѣщенную гостиную, куда увела и Софью Ивановну Переверзину, и гдѣ онѣ усѣлись вдвоемъ на маленькомъ угловомъ диванѣ.

Ее очень интересовалъ «романъ» Лины и Гундурова, и она просила Софью Ивановну сообщить ей о «положеніи вещей» въ настоящую минуту. Въ этой женщинѣ было такъ много обаятельнаго, захватывающаго, симпатичнаго, что Софья Ивановна, завоеванная ея прелестью съ первой минуты ихъ знакомства, забывъ всю обычную свою сдержанность, откровенно разговорилась съ нею какъ со старымъ, многолѣтнимъ другомъ.

— Elle est bête comme chou cette grosse fermière, вскликнула графиня, говоря про Аглаю Константиновну, — и мнѣ кажется что въ этомъ случаѣ она рѣшающаго значенія имѣть не можетъ. L'oncle (то-есть князь Ларіонъ), вотъ отъ кого, сколько я понимаю, должно все зависѣть.

Софья Ивановна закачала головой:

— Чѣмъ глупѣе люди, тѣмъ они несговорчивѣе и упрямѣе. Я опасаюсь, напротивъ, что если князь Ларіонъ вступится въ дѣло искренно, онъ своею рѣзкостью можетъ скорѣе напортить, чѣмъ помочь; если же онъ станетъ говорить для формы, безъ внутренняго убѣжденія….

— А вы этого боитесь, вы не увѣрены въ немъ? живо прервала ее собесѣдница.

— Онъ очень любитъ свою племянницу, сколько мнѣ извѣстно, сказала Софья Ивановна, — и кажется обѣщалъ ей стоять за ея выборъ. Но самъ онъ въ то же время, превознося на словахъ моего племянника въ глаза и за глаза, въ сущности, я знаю, нисколько не находитъ его подходящимъ мужемъ для княжны.

— Почему это, почему? воскликнула графиня.

— Онъ находитъ его слишкомъ молодымъ, безъ положенія въ свѣтѣ….

Графиня даже руками всплеснула:

— Молодой мужъ, чистый, вѣрующій въ любовь и въ женщину, не истрепавшійся avec toutes ces créatures съ которыми они тамъ всѣ проводятъ лучшіе свои годы, да вѣдь это счастіе — самое рѣдкое и желанное счастіе! О, сколько бы женщинъ вышли иными изъ этой battle of life [1] еслибы выпалъ имъ на долю un vrai mariage, бракъ съ человѣкомъ такимъ же непорочнымъ въ своемъ прошедшемъ какъ и онѣ сами когда выходили замужъ…. А «положеніе»?… Боже мой! да неужели этотъ Milord Walpole, этотъ умный человѣкъ, который такъ независимъ въ своихъ мнѣніяхъ и такъ не нравился за это en certain lieu, неужели и ему нуженъ для такого прелестнаго существа какъ его племянница l'éternel aide de camp à carrière въ родѣ этого Анисьева? Вѣдь онъ же знаетъ чего стоятъ tous ces ignobles ambitieux d'antichaimbre которыми полонъ Петербургъ. Онъ долженъ цѣнить людей которые иного ищутъ, иное дѣлать хотятъ чѣмъ то что тамъ дѣлается! Il est véritablement Européen, lui, какъ же не противно ему все это наше татарство!.. Послушайте, прерывая себя, молвила она быстро подымаясь съ мѣста, — хотите, я сейчасъ переговорю съ нимъ, мы всегда были большіе друзья….

Софья Ивановна удержала ее за обѣ руки:

— Нѣтъ, милая графиня; тысячу разъ благодарю васъ, но въ эту минуту это было бы во всякомъ случаѣ преждевременно. На мнѣ лежитъ обязанность поговорить и съ нею, и съ нимъ ранѣе всѣхъ, сказала она, и судорожное движеніе повело все ея лицо при этомъ.

— Вы правы, молвила графиня, садясь опять, — и я вижу что вамъ это будетъ не легко, добавила она, пожимая ей руку.

Онѣ на мигъ замолкли.

— Et le jeune homme, вашъ племянникъ, amoureux fou, да? начала опять графиня.

Черты Софьи Ивановны омрачились:

— Да… но не такъ, кажется, какъ бы я желала, проговорила она какъ бы нехотя, — не такъ какъ этого стоитъ эта удивительная дѣвушка.

— Что вы хотите сказать?

— Мнѣ трудно было бы это объяснить вамъ, я сама не могу еще вполнѣ дать себѣ въ этомъ отчетъ, но мнѣ показалось сейчасъ въ театрѣ…

— Онъ былъ удивительно хорошъ! вскликнула графиня Воротынцева:- un vrai désespoir!

— Слишкомъ! отвѣтила сквозь зубы Софья Ивановна. — Ахъ, вотъ онъ! вырвалось у нея въ это же время.

Изъ-за портьеры выглянуло лицо Гундурова: онъ видимо искалъ тетку и не входилъ, видя ее занятою разговоромъ съ незнакомою ему дамой.

— Представьте мнѣ его пожалуста! съ живостью проговорила графиня.

— Сережа! кликнула Софья Ивановна.

Графиня дружески пожала ему руку, едва названъ онъ былъ ей, и пригласила сѣсть подлѣ себя:

— Не ждите отъ меня комплиментовъ, говорила она, — прежде всего потому что я никогда не умѣла ихъ дѣлать, а потомъ вы ихъ, я думаю, такъ много уже успѣли наслышаться что не говорить вамъ ихъ значитъ оказать вамъ услугу, неправда ли?

— Истинная правда, графиня, сказалъ Сергѣй, — тѣмъ болѣе что ничего не можетъ быть глупѣе, какъ положеніе человѣка которому, заслуженно или незаслуженно воздаютъ хвалу въ глаза. Я только-что испыталъ это. Одинъ изъ вашихъ петербургскихъ львовъ сдѣлалъ мнѣ честь пожелать познакомиться со мною, — бѣдный герой нашъ видимо старался говорить веселымъ и спокойнымъ тономъ, но Софья Ивановна видѣла что это стоило ему неимовѣрныхъ усилій, — и насказалъ мнѣ такихъ любезностей что я не зналъ куда дѣться. Къ несчастію же моему, это случилось какъ разъ противъ какого-то большаго зеркала, въ которое я нечаянно взглянулъ въ эту минуту, и былъ до того пораженъ совершенно идіотскимъ выраженіемъ моей физіономіи что не дослушавъ диѳирамба убѣжалъ отъ него стремглавъ, будто пойманный въ преступленіи.