Николай Гунбин - В грозовом небе

• Название: В грозовом небе
• Автор: Николай Гунбин
• Издательство: Верхне-Волжское книжное издательство
• Жанр: О войне
• Год: 1984

В воспоминаниях Героя Советского Союза Н. А. Гунбина рассказывается о боевых делах и героических подвигах экипажей 10-го Краснознаменного Сталинградско-Катовицкого гвардейского дальнебомбардировочного авиационного полка, почти четыре года наносившего сокрушительные бомбовые и штурмовые удары по гитлеровским захватчикам, в том числе по объектам глубокого тыла фашистской Германии, включая Берлин. 29 летчиков и штурманов полка заслужили высокое звание Героя Советского Союза, а один из них этого знания удостоен дважды.Автор книги, штурман самолета, а позднее заместитель штурмана полка, — активный участник Великой Отечественной войны с первых ее дней до последних. 

---

Прибыв в действующий боевой полк, они, как и все новички, чувствуют себя не совсем смело, глядя на нас, обстрелянных штурманов и летчиков. Но обстановка требует срочно вводить их в строй. Как штурман звена я полностью отвечаю за подготовку штурманов своего подразделения. Несмотря на то, что прибывающие из ВШШ подготовлены в общем-то неплохо, в полку разработали специальную программу ввода их в строй.

Каждый штурман эскадрильи или штурман звена в свободное от боевых полетов дневное время проверяет, как [79] прибывшие ориентируются в районе аэродрома и на маршруте. Молодого штурмана проверяют прежде всего на ориентировку по радиомаяку, считавшемуся у нас в то время основным радионавигационным средством. Для этого новичка сажают в переднюю кабину вместе с инструктирующим его штурманом. В полете молодому штурману надевают на голову чехол от парашюта (более совершенного средства тогда не было), чтобы он не мог видеть ни местности, ни приборов. Для него это в полном смысле слепой полет. Минут через десять ему позволяют откинуть чехол. По радиополукомпасу новичок настраивается на аэродромный радиомаяк, прослушивает его волны. Курс на аэродром посадки, который он определит, через штурмана-инструктора сообщается летчику… После двух-трех успешных выходов на радиомаяк вновь прибывший штурман допускался к выполнению боевого задания в качестве дублера. Если квалифицированно справился со своими обязанностями, то в следующий раз он самостоятельно выполнит боевой вылет. Такова была в то время методика ввода в строй штурманского пополнения.

К нам в эскадрилью прибыли Александр Петров, Николай Вавилин, Анатолий Дрюк, Николай Курбатов и другие молодые штурманы, полные желания поскорее летать самостоятельно и громить ненавистного врага. Хватает у них и умения. Александр Петров, Николай Вавилин и Анатолий Дрюк к концу войны сделали каждый более чем по двести успешных боевых вылетов. Четвертый из них, Николай Курбатов, настойчивый, с быстрой реакцией, весной 1944 года не вернулся с боевого задания.

Но бывало, редко правда, пополнение и другого рода. Назначили к нам в эскадрилью прибывшего из училища лейтенанта Павленко, штурмана. Уже при первом с ним знакомстве он показался мне несколько странным. Вывозить его в пробные полеты пришлось долго, причем не только на ориентировку по радиомаяку, но и на простую, визуальную ориентировку, где он ухитрялся специально, как потом выяснилось, путать один большой город с другим. Пролетая над Липецком, говорил, что это Воронеж, и т. п. Создавалось - а позднее и укрепилось - впечатление, что он не хочет летать, просто трусит. Но трудная обстановка требовала как можно больше людей, и его послали на боевое задание. Послали с опытным летчиком, командиром звена Иваном Гросулом, чтобы тот вынес окончательное решение о профессиональной пригодности новичка. Готовили Павленко к боевому вылету под моим наблюдением [80] и контролем. В кабине самолета еще раз объясняю порядок его действий, вплоть до пользования ракетницей.

- Ну теперь, Павленко, все понятно?

- Все ясно, товарищ капитан, - быстро отвечает он.

- Докладывай о всех своих действиях в полете командиру экипажа, - напоминаю ему.

Едва успел отойти от самолета, чтобы поговорить с техником, как мимо нас, совсем рядом, сантиметрах в двадцати, пронеслась вылетевшая из самолета красная ракета. Оказалось, стрелял из ракетницы незадачливый штурман - проверял ее… Но все же в полет его решили выпустить.

По докладу И. Гросула, он вел себя странно, давал ошибочные курсы. И только благодаря опыту Ивана задание было выполнено и экипаж вернулся на аэродром. Больше горе-штурмана - а может, и просто труса - в полет не выпускали; он был списан с летной работы. Летали лишь отважные люди, специалисты своего дела.

В феврале 1942 года к нам прибыла первая партия новых самолетов. К этому времени в полку оставалось уже не больше десятка машин, не раз обстрелянных и изрядно побитых.

Новые самолеты прибыли к нам с Дальнего Востока как подарок от дальневосточной молодежи. Они были построены на средства комсомольцев Хабаровского края и Амурской области. Их получили лучшие экипажи полка - экипажи Николая Краснова, Юрия Петелина и наш. Самолеты передают им в торжественной обстановке. Весь личный состав полка построен на аэродроме Перед летчиками, штурманами, стрелками, техниками - три новеньких, поблескивающих свежей краской дальних бомбардировщика с красивыми надписями на фюзеляжах: «Хабаровский комсомол», «Амурский комсомол», «Комсомол Колымы»… У нашего экипажа самолет «Амурский комсомол».

Вместе с самолетами трудящиеся Дальнего Востока прислали нам подарки - часы, шарфы, теплые перчатки, ножи, одеколон, даже печенье. Большую заботу проявлял тыл нашей страны о воинах-фронтовиках.

На митинге, посвященном передаче полку боевых самолетов, летчики, штурманы, стрелки-радисты поклялись в том, что эти грозные машины будут максимально использоваться для окончательного разгрома ненавистного врага. [81]

На этом самолете наш экипаж совершил около сотни успешных боевых вылетов. Не раз обстрелянный, только в конце войны он был отправлен в ремонт. Другие экипажи успели произвести на нем последние завершающие удары по врагу на его собственной территории… Но сейчас нужно сломать противнику хребет. И мы наносим мощные бомбовые удары по скоплению войск и коммуникациям врага.

Вскоре после пополнения полка самолетами и людьми произошло еще одно радостное событие - Указом Президиума Верховного Совета СССР личный состав полка, отличившийся в боях с гитлеровскими захватчиками, награжден орденами и медалями. Наград Родины в первую очередь удостаиваются летчики и штурманы боевых кораблей. Орденом Красного Знамени награждены летчики Харченко, Гросул, Паращенко, Петелин, Краснов, штурманы Глущенко, Сенатор и другие. Этим же орденом награжден и я. Это первая в моей жизни правительственная награда, и я с большим волнением воспринял ее.

По поводу награждения - общее построение полка на аэродроме. Генерал Дубошин, командир 24-й дивизии, в которую входим и мы, торжественно вручает нам боевые награды. Летчик Иван Гросул и штурман Леонтий Глущенко от имени награжденных призвали личный состав 98-го полка приложить все силы и знания, не пощадить жизни для окончательной победы над гитлеровскими захватчиками. «Смерть фашистским оккупантам!» - так закончили они свои выступления.

Но долго митинговать некогда. Командир полка подполковник И. К. Бровко ставит уже боевую задачу, и вечером мы взлетаем для очередного бомбового удара по железнодорожной станции и центральной базе снабжения неприятельских войск на этом направлении - по Карачеву. [82]

Под постоянным воздействием нашего полка в это время находились также железнодорожные узлы в Орле и Брянске.

Вынужденная посадка

Весной 1942 года была сильная распутица. Наш аэродром окончательно развезло. Из-за этого в апреле полк перебазировался на другой аэродром, где была бетонированная взлетно-посадочная полоса, которую уже при нас очищали от снега почти все мобилизованные для этого жители города, в основном женщины, подростки. Это было сделано за одни сутки, и наши боевые действия продолжались.

С этого аэродрома полк вел боевые действия весь апрель 1942 года, до конца распутицы. Основными объектами нашего удара в то время были железнодорожные узлы и мосты - противник перевозил на восток живую силу и технику, готовясь, как мы потом узнали, к летней наступательной операции на этом направлении.

В этом боевом вылете мы должны были уничтожить железнодорожный мост через Днепр возле города Кременчуга. Нам подвешиваются на этот раз специальные, мостовые бомбы (МАБы). Это обычные фугаски, к хвостовой части которых прочно прикреплены толстые тросы с крючками на конце. Крючками бомба зацепляется за фермы моста, и мост должен взорваться. Вероятность разрушения моста такими бомбами больше, чем обычными, которыми нам приходилось уничтожать подобные цели осенью 1941 года. Тогда в полку таких бомб не было, и мы подвешивали обычные, фугасные.

Полет выполняется темной ночью. Ориентироваться в условиях весенней распутицы трудно. Но выйти на цель помогает могучий Днепр и не менее могучий мост, охраняемый крупнокалиберной зенитной артиллерией.

Хотя выход на цель и бомбометание считаются наиболее трудным делом, обратный полет оказался для нас куда сложнее: работа мотора, да и навигационная обстановка оставляли желать лучшего. Правый мотор был поврежден, очевидно вражеской зениткой, и стал барахлить. Что это такое, поймет лишь тот, кто испытал подобное в полете. Перебои в моторе - это прежде всего игра на нервах, а когда полет происходит ночью, то опасность увеличивается [83] вдвойне. Надо было садиться на запасный аэродром, но на нашем маршруте такого не было.