Анна Михалева - Сама себе враг

• Название: Сама себе враг
• Автор: Анна Михалева
• Издательство: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Детектив
• Год: 1999
• ISBN: 5-04-003115-7

Журналистке Алене Соколовой поручено написать статью о суперпопулярном актере Александре Журавлеве. Она отправляется в театр, но так и не успевает поговорить с ним — Журавлева убивают прямо за сценой. Но на этом дело не заканчивается… Череда страшных убийств потрясает театр. Подозреваются все. С журналистским задором Алена пускается в расследование весьма странных и на первый взгляд не связанных между собой преступлений…

---

Вадим воспринял ее поведение по-своему, хотя его можно было простить — он же не читал руководство для настоящей женщины.

— Опять издеваешься? Ладно, я опоздал, я задержался на совещании. А до этого я ждал результатов экспертизы, чтобы доложить о них Горынычу. Ну не мог же я сказать ему: «Ах, Вячеслав Иванович, простите меня, ваш министр случайно не подождет до утра?»

— Конечно, не мог, — Алена махнула пару раз ресницами, — я ведь уже все поняла. Ты просто молодец.

Он отпустил ее руку:

— Что происходит?

Алена пожала плечами:

— Просто я считаю, что ты самый замечательный, самый работоспособный, самый успешный следователь на свете. Ты меня арестуешь за это?

— Нет! — рявкнул он и понесся вверх по лестнице.

«…Настоящая женщина умеет сглаживать конфликты…»

— Вадим! Я тоже кое-что узнала! — она догнала его только у огромного гипсового изваяния.

Она в красках пересказала ему свой разговор с Катериной Зайцевой.

— Ну, что Ганин разругался с Журавлевым из-за роли, можно было и так догадаться, — хмыкнул Терещенко.

— Конечно, — горячо поддакнула Алена. «…Настоящая женщина не станет выпячивать свои умственные способности напоказ…» — Но как Лине удалось заполучить роль Офелии, предназначавшуюся Клязьминой? Ганин продолжает играть в театре очень важную закулисную роль, даже после того, как в «Гамлете» его заменили Журавлевым, главный по-прежнему прислушивается к его мнению. Может быть, это он посоветовал режиссеру сменить Машу на Лисицыну?

— Все это очень интересно, особенно новость о сексуальной ориентации Журавлева, — усмехнулся Вадим, — только вряд ли имеет хоть какое-нибудь отношение к убийствам. Черт! — он всплеснул руками. — Надо же, Журавлев и голубой! А моя племянница была влюблена в него по уши. У нее настоящая трагедия — смерть кумира! Придется открыть ей глаза, может, девушке полегчает…

— А с гуру ты говорил?

— Да, говорил, — скривился Терещенко. — Он несет какой-то бред про видения, про то, что смерть эта не последняя, и так далее. Но когда начинаешь на него давить, он просто замолкает. Я попытался прямо спросить его, кто убийца, а он посмотрел на меня так, словно видит насквозь, и ответил: «Молись со мной, брат. Великий сам знает, когда открыть глаза ищущему…»

— Значит, по мнению гуру, убийства совершаются с подачи Великого, и он сам знает, когда пресечь действия преступника рукой закона?

— Выходит, что так.

— А как насчет спектакля? Кто теперь будет репетировать роль Офелии?

— Спектакль под угрозой закрытия. Правда, режиссера, похоже, вполне устраивает, что он опять может вернуться к прежнему составу исполнителей, да и спонсоры уже вложили огромные деньги, так что Клязьмина заменит Лисицыну. Но это пока.

— Ты хочешь сказать: до следующего убийства?

— Знаешь, надоели мне все эти убийства. Пойдем лучше смотреть картины.

«…Настоящая женщина никогда не перечит мужчине…»

Алена подавила в себе желание развить тему преступлений и, понурив голову, поплелась в зал французского импрессионизма.

* * *

— Мы с Коржиком решили пожить некоторое время вместе, — сообщила Настя, как только Алена переступила порог театра.

— Поздравляю, — Алена сдержанно улыбнулась ей. — Ганин на репетиции?

— Утренняя репетиция закончилась десять минут назад.

— Черт! Опять опоздала.

— Коржик на тебя дуется, — Настя приняла обиженный вид. — Как ты могла так поступить с ним?! Вы ведь вместе учились.

— Слушай, я училась в одной группе с двадцатью журналистами. И что теперь, я должна раскрыть секретную информацию о ходе следствия всей стране?

— Я думала, мы с тобой подруги!

— А я от тебя ничего и не скрываю.

— Ну конечно, — фыркнула Настена, — а о романе со следователем?

— Да что там говорить, — махнула рукой Алена, — ходим пока по музеям и выставкам. Если учесть, что этот роман у меня далеко не первый и все они начинались с тех же музеев и выставок, можешь представить, каково мне таскаться по залам. Скоро я стану искусствоведом.

— Пора с этим завязывать, — покачала головой Настя.

— Точно.

— Выходи замуж. Как я.

— Ты еще не вышла. К тому же я не уверена, что это лучший выход.

— Зато теперь мне больше не грозит Третьяковка! А ты его любишь? — Настя хитро взглянула на подругу.

— Ну… наверное… пока трудно сказать.

Чтобы не развивать тему, углубляться в которую она не решалась даже наедине с собой, Алена предпочла побыстрее ретироваться, поэтому развернулась и почти бегом понеслась вверх по лестнице.

— Так я позвоню, — донеслось из-за поворота. Голос она тут же узнала.

«Ну конечно! — ослепительная мысль пронзила ее голову. — Как я могла забыть! Ведь именно тогда я слышала разговор…»

— Привет, Аленка! — она с наслаждением искупалась в серых лучах ганинских глаз.

— А я надеялась подловить тебя после репетиции, — призналась она.

— Тебе это с блеском удалось, — он осветил ее своей знаменитой улыбкой. — У нас перерыв, и я собрался перекусить в кафе напротив. Хочешь составить мне компанию?

— Еще бы!

Он взял ее под локоток и препроводил мимо ошалевшей Настены.

— Везет же некоторым, — вздохнула она у них за спиной.

— Точно, — довольно кивнул Илья, — по-настоящему степень моего везения может понять только мужчина.

* * *

— Ты выглядишь просто потрясающе! — заявил он, усаживаясь напротив нее за столик. — Не понимаю, что с тобой произошло, и как ты этого добилась, но эффект сумасшедший.

Она нагнулась к нему поближе:

— Открою тебе секрет: я стала носить шелковое белье.

— Да?! — искренне поразился он. — Значит, этот шальной блеск в глазах, плавные, слегка замедленные движения, трепет ресниц происходят от… гм… действия шелковых тряпок?

— Вот именно, — она утвердительно кивнула и, словно в доказательство, взмахнула ресницами.

— А я хотел было поздравить следователя, — Илья улыбнулся.

— Что же вам всем не дает покоя моя личная жизнь! — Алена мгновенно покраснела.

— Да нет, — неопределенно хмыкнул он, видимо, чтобы замаскировать собственное смущение. — Только мне казалось, что именно совместные поиски разгадки этих убийств, беседы под луной об уликах и мотивах преступления придали тебе такое очарование.

— Ты циник, — улыбнулась Алена, — нахальный и злорадный. А о мотивах и уликах мы с Вадимом не разговариваем. У нас табу на эту тему.

— Так я и поверил!

— Мой шеф поставил передо мной ультиматум — написать статью о постановке «Гамлета».

— Так нечего пока писать, — изумился Илья. — Сама же видишь.

— Еще я должна написать о Журавлеве.

— В этом я тебе вряд ли смогу помочь, — он заметно погрустнел.

— Я так не думаю. Вы же были друзьями.

— Вряд ли тебя заинтересует то, что я могу рассказать о Сашке.

— Я слышала, что вы разошлись, когда Журавлева утвердили на роль Гамлета.

— Это даже я слышал, хотя и сплетничали за спиной, — Илья совсем скис, но Алена решила быть жесткой.

— Я расскажу тебе откровенно все, что знаю, а ты добавишь.

— А зачем мне это нужно?

— Разумеется, из благодарности! Во-первых, я поделилась с тобой своим секретом красоты, и теперь, если захочешь произвести на кого-нибудь впечатление, ты знаешь, что нужно делать. А во-вторых, зная историю целиком, я смогу защитить тебя от подозрений, ведь следствие пока склоняется к выводу, что оба убийства были выгодны только тебе. По крайней мере, смерть Журавлева.

— В самом деле? Ну тогда давай выкладывай.

— Примерно год назад Лина Лисицына стала проявлять нездоровый интерес к твоей персоне. Я готова ее понять, как женщина женщину, но дело ведь не в этом. Тогда ты был занят некоей Ириной — девушкой довольно ревнивой. Судя по всему, у тебя с ней все было серьезно. Но однажды произошло непоправимое, ты поддался несокрушимым чарам Лины и изменил Ирине. Лисицына, известная всем как коварная интриганка, тут же принялась тебя шантажировать. Зная, какое влияние ты имеешь в театре, она упросила тебя выбить ей роль Офелии, — торжественно закончила Алена.

— Ну и что из этого следует? — Илья развел руками и улыбнулся.

— Почему ты, обладая таким влиянием на главного, вдруг спокойно сдал позиции и уступил роль Журавлеву?

— Кто сказал, что спокойно?

— Но ты же особенно не боролся.

— Аленка, я тебя уверяю, что твои предположения — лишь плод твоего воспаленного воображения. Все обстоит гораздо сложнее, к тому же совершенно никак не относится к убийствам.

— Если учесть, что убили именно Журавлева с Лисицыной, то как раз относится, — упрямо ответила она. — Я заметила, что они были уж очень связаны. Но, зная о любовной связи Журавлева с Аристархом Нелюбовым, смею предположить, что связывало Сашу с Линой вовсе не романтическое чувство.