Владимир Прасолов - Золото Удерея

• Название: Золото Удерея
• Автор: Владимир Прасолов
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-227-04109-8

Автор повествует об удивительном мире сибирской тайги, о людях, живших в начале XIX века на берегах величавой красавицы Ангары. В центре остросюжетного романа - судьба тех, кто нашел и добывал здесь золото. Ярко написанные эпизоды заставляют задуматься о страшной силе "золотого тельца" и непобедимой мощи и широте славянской души, позволяют увидеть власть любви и дружбы, ненависти и предательства.

---

- Да разве есть на свете счастие, тетя Поля?-

- Есть девонька моя, есть, только его найти и сберегать надо –

- Так, где ж его искать?-

- Дуреха – в любви и есть твое счастие.

Слезы навернулись на глаза Анюты и, вот – вот она бы расплакалась, но тетка, развернувшись к ней, взяла ее за плечи и, пытливо всмотревшись в ее глаза, слегка встряхнула.

– Ты чо, ну – кось слезы долой! Федьку любишь своего?- Анюта кивнула, слезинка невольно скатилась на щеку.

- Так люби! Ни кто любить мешать не может, никто! Бог любовью одарил, он ее тебе в сердце послал, а уж распорядиться этим даром ты сама должна и тут не слезы нужны, а ум и терпение –

Анюта только глубоко вздохнула и, такое отчаяние было на ее лице, такая просьба о помощи, что тетка крепко прижала ее к себе.

- Ничего, не кручинься, все хорошо будет. Дай мне подумать, как это дело разрешить. Не бойсь. Твоя тетка и не такие узелки развязывала, уж годков двадцать лучшая сваха по нижней Ангаре. Вот седни к примеру, думаешь почему песни пою? Да потому что дело доброе сделала. Глашу, слыхала поди, мужика ее в прошлом годе льдами затерло, ребятишек пятеро с ней – сосватала! Да такого мужика ей хорошего нашла, сколь годов холостяком ходил, хозяйство справное, сам ладный, да только, слова из него не вытянешь. Как Глашка – то одна осталась, все кругами ходил, виду, что люба она ему, не показывал, а я видела. Помогать таким людям надо, ходят по одной улице, души друг к дружке тянутся, а решиться сказать об этом не могут. Бабе- то стыдно в том признаться, что мужик ей люб. А Тихон, ну, про кого речь, прям в имя свое и уродился. Вот и пришлось чуть не силком его к своему счастью тащить, вот ведь как бывает. А сошлись вместе, глаза то у обоих светятся, слов - то уж много и не надоть. – Согласная я – только промолвила, так он ее подхватил на руки и в пляс пошел. Вот оно как бывает. Глядишь, теперь две души милуются да радость имеют.

- Какая ты у меня хорошая, теть Поль! – Анюта еще сильнее прижалась, утонув в объятиях тетки.

- Как же мне быть, отец при одном только упоминании имени Федора в ярость приходит. Теперь прознает, что осталась я, не поехала с Акинфием, против воли его пошла, совсем жизни не даст.-

- Как же он прознает?-

- Баба Яга доложит!-

- Это ты про Агапью что-ль? Пошто ее так назвала?-

- Баба Яга и есть, все лето за мной следит, хвостом ходит, обо всем про меня отцу рассказывает!-

- Значит так ей велено было, она и сполняет наказ родителя твоего и в том ее винить нельзя, тем паче – бабой Ягой звать-

- Это почему?-

-Что почему?-

- Почему бабой Ягой нельзя обзывать?-

- Потому что баба Яга великая страдалица за бабье счастье была, только не понимала она в чем оно есть, от того и приняла на себя страдания великие.-

- Вот те на, так про нее сказ - то совсем другой сказывают, что сидела она в лесу, в избушке на курьих ножках и козни разные людям строила!-

- То не сказ, то враки –

- Как враки, а что - ж тогда правда?-

- Ой, девонька, не все правда, что люди сказывают. Даже в сказках. Я про нее другое знаю, только не сказку, а былину –

- Расскажи, теть Поль-

- Хорошо. Слушай. Давно это было, в давние времена, когда на Руси еще Родами жили и древним богам молились. Не было тогда еще христианской веры, а жили люди по традициям испокон веков передаваемым. Жили по Прави и Кону, по совести и правде жили и один у всех великий Бог был – Род. От него и Боги – дети его Сварог и Лада, от них и люди все русичи. Так вот. Всегда, во все времена правили в Родах мужчины и свою природой данную роль исправно сполняли – охотились, строили, землю обрабатывали, Роды свои от ворогов охраняли и бились за них не жалея жизни. А бабы детей рожали. Жито жали, кормили мужиков своих, одежды шили, обувь, жилище содержали в чистоте и уюте, любовью их одаривали и во всем им подчинялись. В том природная суть женская и доля бабья. Только среди мужиков тоже не всегда лад бывает, вот и случилось так что не сладили в Роду одном мужики, распря началась, от того не приступали к работам весенним, все решить не могли что сперва, а что с начала. И была в том Роду баба одна, здоровенная, сильная, Агуньей ее звали. Смотрела она, смотрела, на разлад мужицкий. На старцев, разрешить этот разлад не способных и сговорила баб опоить мужиков да забрать власть в Роду под себя. Приготовили медов хмельных да трав дурманных в те меда добавили. Поднесли мужьям своим и уснули те сном долгим да непробудным, а проснулись невольниками. Бабы оружие в руки взяли, особо сильных мужиков повязали и кажный день медами их поили, пока те смирными, как животина не стали. Старцев – волхвов, насмерть побили, что бы править не мешали, остальных битьем да силком свою работу сполнять принудили, а сами мужицкой занялись. Баба Агунья править Родом стала. Шли годы, умирали мужики помнившие устои старые, а молодежь, подраставшая, так и думала, что мужики под бабами ходить должны. Так и жили много лет. Только противилась женская натура такому положению, не ладилось, днем госпожой над мужиком быть, а по ночам ласки от него желать не холопской, а мужской сильной и властной. Не клеилось это, как не старались. Зрело недовольство и среди мужиков молодых, да только не обучены они были с оружием обращаться и всякое неповиновение Агунья жестоко карала. Сама одна осталась, без мужика, помер тот от медов хмельных рано, не выдержал пут. Высох и помер. От того еще злобливей Агунья стала, привередливей, сама сохнуть стала, ногу волочить. А тут беда пришла. Налетели из степей вороги. Напали и побили бабью рать Агуньи, пожгли деревню, а тех, что молоды да живы остались, в полон увели. Только баба Агунья, да с десяток людей, в лесу попрятавшись, уцелели. Построили избу, потому как место болотистое было, на сваях и горевали там без прокорму, пока не пришли за ними те, кто из полону сбежать смог. Однако пока они домой возвращались, многое повидали – ни где в других Родах, приют им дававших, бабьего правления не видывали. Рассказы их о своем Роду только смех вызывали, да сердца мужские обидой наполняли. Забрали оставшихся в живых родичей из лесу, а бабу Агунью в лесу оставили, она уж совсем ослабла и нога одна у нее высохла до кости. В полон попавшие горе мыкая, проклинать стали бабу Агунью за то, что Род сгубила правленьем своим. По всей Руси вопли те просочились. Постепенно из Агуньи в зловещую Ягу та баба превратилась. До смерти своей в той избушке и прожила, из Рода изгнанная. Детишек ею пугали, за шалости грозились к ней отправить. От того небылиц столько о бабе Яге, на самом деле молилась она в уединении Роду, дабы простил ей поступки ее.

Нельзя женщине главной в Роду быть, мужиком управлять, не ее это дело. То давно было, а и теперь, как только жена над мужем в доме своем верх берет, так постепенно в бабу Ягу превращается. Только не сразу понимает это, а уж когда поймет – поздно, беда в дом ломится… - тетка Полина замолчала.

Где – то в сенях скрипнула половица, запоздало залился лаем дворовый пес. – Встречай гостя Полина Прокопьевна! – отворяя дверь, скорее прохрипел, чем проговорил, высокий бородатый мужик, снимая шапку и низко кланяясь хозяйке.

- Ты чой- то на ночь глядя, Матвеич? Все летось глаз не казал, а тут – вот он. Что за нужда привела? Проходи, проходи, садись вон на лавку. – Полина Прокопьевна легко вышла на встречу и помогла гостю снять тяжелый заплечный мешок.

- Гостинец тебе принес, принимай-

- От кого гостинец?- с удивлением спросила тетка.

- Не велено говорить от кого, от доброго человека-

- Вот те на, это почему ж не велено?-

- Не велено и все, попросили передать тебе от сердца, а кто, какая в том разница.- Раскрывая мешок, хрипел Матвеич. Он вынул из мешка один за другим три берестяных туеса и несколько туго набитых холстяных мешочков – То мед свежий, таежный, да травы, да корешки целебные, разберешся –

- Вот спасибо, ну- кось, мед давай, сейчас мы его и отведаем, Анютка приглашай гостя к столу, я сейчас – тетка Полина, накинув платок вышла.

- А ты кто будешь, я со света то и не приметил девицу – шурясь, разглядывая вышедшую из за стола Анюту, прохрипел мужик.

- Анюта, племянница тети Поли, из Рыбного.-

- Это ты, чья ж будешь?-

- Никифорова-

- Никифорова ..- раздумчиво прохрипел Матвеич и, еще раз, окинул взглядом замеревшую от чего – то Анюту.

- Ну что, племяшка, наливай молока, подчивай родственника.-

- А вы кто тете Поле будете?-

- Дальний родственник, так что ты и мне родней приходишься –

- Ни что не слышала о вас от родителей своих –

- Не мудрено то, разные мы люди, дороги разные топчем, потому не знаемся, и ты обо мне им не сказывай, ни к чему это – ответил Матвеич, оглаживая косматую бороду.

- Где же вы живете? – наливая в большую кружку молока, спросила Анюта.

- В тайге живу, на Тасеевой реке-

- Как в тайге, промышляете что-ль?-