Виктор Поротников - Спартанский лев

• Название: Спартанский лев
• Автор: Виктор Поротников
• Издательство: АСТ, Астрель, Транзиткнига
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-035403-7, 5-271-13552-7, 5-9578-3565-х

Новый роман современного писателя-историка В. Поротникова рассказывает о событиях греко-персидских войн VI—V вв. до н.э. Центральное место занимают описания жизни легендарного спартанского царя Леонида и знаменитой битвы при Фермопилах.

---

   — Тогда мы будем сражаться в тени, — не задумываясь, промолвил Леонид.

Переводя эти слова на персидский, Агафон невольно улыбнулся. Остроумный ответ царя ему очень понравился.

Мардоний пристально вглядывался в загорелое лицо Леонида с высоким лбом, над которым кудрявились светлые локоны, выбиваясь из-под царской диадемы. Прямой нос словно олицетворял непреклонную суровость нрава, а во взгляде больших светло-голубых глаз сквозили твёрдая воля и неколебимое спокойствие. Короткая борода спартанского царя была заметно светлее его длинных, ниспадающих до плеч, волос. Усов у Леонида не было. Взгляд Мардония скользнул по его статной мускулистой фигуре. На царе был короткий хитон, сверху наброшен красный плащ. Чувствовалось, что царь лакедемонян не только силён, но и ловок. Чувствовалось также, что в прошлом этот царь-воитель повидал немало опасностей, от которых явно не бегал.

Мардоний невольно заговорил с Леонидом уже без прежней надменности.

   — Царь, перейдя на сторону Ксеркса, ты можешь стать единоличным правителем всей Эллады. Ксеркс уважает лакедемонян за их мужество. Подумай, царь. По-моему, твоей храбрости не хватает только истинного величия. Покорившись Ксерксу, ты возвысишься над всеми эллинами.

Возникла пауза, во время которой Мардоний напряжённо ждал, что скажет Леонид.

   — Так что мне передать Ксерксу?

   — Передай, что скоро он будет уважать лакедемонян ещё больше.

По возвращении в лагерь Леонид сказал Сперхию:

   — Теперь мне понятно, почему Булис в таком восторге от персидских одежд и причёсок. Если даже мужчины облачаются в столь изысканные одежды, то с какой же тогда роскошью одеваются знатные персиянки? Ведь женщинам природой уготовано покорять мужские сердца внешней прелестью.

   — Роскошью одежд азиатские женщины, конечно, превосходят гречанок, однако уступают им телесным совершенством, — ответил Сперхий.

   — А откуда ты знаешь про наготу персиянок? — с усмешкой спросил Агафон.

Беседа происходила возле костра.

   — Не зря же Сперхий так долго гостил у Гидарна, который, по слухам, имеет множество наложниц, не считая законных жён, — улыбнулся Леонид, подмигнув Агафону. — Булис рассказывал Клеомброту, как Гидарн соблазнял его и Сперхия своими рабынями, желая влезть в доверие. В доверие к Булису Гидарн, похоже, влез. А вот Сперхию нагота персиянок почему-то не понравилась. Почему?

   — Когда я был в Азии, мне снилась Дафна почти каждую ночь. Она-то и запрещала ложиться в постель с рабынями Гидарна, — то ли шутя, то ли всерьёз ответил Сперхий, глядя на огонь.

-— Но ты всё же рассмотрел наготу азиаток, — сказал Агафон, желал припереть друга к стенке. — Не нагими же разгуливают рабыни во дворце у Гидарна.

   — Разгуливают не нагими, — кивнул Сперхий, — зато танцуют в одних набедренных повязках. А у знатных персов ни одно застолье без танцующих рабынь не обходится.

   — А-а! — понимающе протянул Агафон. И со вздохом добавил: — Везёт же кому-то! А я чуть головы но лишился, когда в Сардах угодил в руки персов.

   — Скоро, друг мой, ты рассчитаешься с варварами за каждый удар плети, полученный в плену, — сказал Леонид.

* * *

Выслушав Мардония, Ксеркс разгневался. Царя царей разозлили не столько смелые ответы Леонида, сколько уважение, с каким отзывался о спартанце Мардоний.

   — Хватит твердить мне про бесстрашие Леонида, про несгибаемое мужество спартанцев! Сначала Гидарн плёл про возможность договориться с Леонидом миром. Потом Демарат разглагольствовал про честолюбие и благородство Леонида, сравнивая его со львом. Теперь являешься ты и рассказываешь о несговорчивости Леонида, как будто эта несговорчивость и есть подтверждение неслыханного бесстрашия. Мне смешно и противно тебя слушать, Мардоний! Завтра я возьму Леонида в плен, посажу в клетку и стану показывать этого спартанского льва своему войску.

   — Владыка, не лучше ли дождаться прихода наших кораблей, — сказал Мардоний, — тогда можно было бы окружить отряд Леонида, перебросив по морю часть войска в Локриду Эпикнемидскую.

   — Сколько можно ждать! — зло спросил Ксеркс. — Я стою у этого прохода уже четыре дня. Больше я не намерен медлить, дабы безумцы, собравшиеся у Фермопил, не подумали, будто моё войско из страха перед ними не двигается с места.

...Стояло раннее утро. Над болотами в низинах стоял туман. На горизонте, над морем и между очертаниями гор, поднималась клочковатая дымка, подсвеченная розовым цветом в той стороне, где всходило солнце. В разрывах облаков ярко синело небо. Было безветренно и тихо. В эллинском стане ещё все спали. Лишь редкие фигуры часовых маячили на гребне древней фокейской стены.

Внезапно тишину прорезал протяжный грозный вой. То загудели боевые персидские трубы. В эллинский лагерь прибежали дозорные из селения Анфела с известием, что персы сплошным потоком двигаются от западной теснины к Фермопилам.

Боевые трубы эллинов сыграли тревогу. Леонид, собрав военачальников, коротко объяснил им, каким тактическим маневром он намерен встретить полчища варваров. Никто не спорил, не пытался возражать, ибо в надвигавшейся опасности предводители эллинских отрядов утратили всякую строптивость, более того, многие пребывали в растерянности. Военачальники, видя холодное спокойствие Леонида, прониклись невольным уважением к нему и уповали на то, что военное искусство спартанцев позволит небольшому эллинскому войску продержаться против намного превосходящего врага хотя бы несколько часов. О дальнейшем старались не думать. Кто-то рассчитывал, что, быть может, подоспеет помощь из Ахайи или Этолии. Кто-то уповал на древнюю фокейскую стену как на последнюю возможность задержать варваров.

Леонид вывел спартанцев и феспийцев за стену, развернув боевым строем во всю ширину прохода между горами и морем. Позади у самой стены выстроились фиванцы и опунтские локры. За стеной стояли в резерве прочие греческие отряды.

Полчища Ксеркса, вливаясь через узкую горловину западного прохода, растекались по узкой, стеснённой горами, приморской долине, огибая с двух сторон селение Анфелу. Не обнаружив эллинов в Анфеле, варвары с громким боевым кличем устремились дальше. Но вот передние отряды персидского войска, пройдя через оливковые рощи и неглубокие впадины, поросшие кустарником, замедлили своё стремительное движение, а затем и вовсе остановились, узрев перед собой застывшие в грозном молчании плотные шеренги греческих гоплитов. Левый фланг эллинского войска упирался в высокий скалистый утёс, правый фланг вплотную примыкал к болотистому морскому берегу. На море был отлив, поэтому на мелководье обнажились камни, покрытые жирным илом.

Пропела греческая труба, и наконечники длинных копий, сверкавшие в лучах солнца над эллинским строем, разом наклонились в сторону врагов. Вновь пропела труба. И эллинская фаланга, держа равнение, двинулась на врага.

Находившиеся в центре спартанцы в красных плащах и с красными султанами на шлемах явственно отличались от стоявших на флангах феспийцев, у которых были голубые плащи и белые султаны на шлемах.

   — Это ещё не персы, — сказал Агафон Леониду, вглядываясь в толпы врагов. — Это мидяне и киссии.

Мидяне выпустили в сторону эллинов тучу стрел, которые со зловещим гудением обрушились на греческую фалангу. Тотчас воздух огласился торжествующими воплями мидян, которые увидели, что грозная фаланга греков обратилась в бегство.

С радостным рёвом полчища мидян и киссиев ринулись вдогонку за эллинами, предвкушая скорую и полную победу.

Мидяне были одеты в длинные пестреющие разнообразием ярких красок кафтаны и войлочные сферические тюрбаны. На них было столько золотых украшений, что со стороны они напоминали нарядную праздничную толпу, вооружившуюся кинжалами, копьями и луками. Не менее ярко были разодеты и кис сии, которые, как и мидяне, скрывали панцири под одеждой, а вместо шлемов покрывали голову войлочными тиарами. Единственным отличием было то, что у киссиев щиты были круглой формы, а у мидян — прямоугольные.

Самые быстроногие из мидян и киссиев уже почти настигли убегающих эллинов, но неожиданно будто наткнулись на каменную стену. Греческие гоплиты остановились все разом и, повернувшись лицом к неприятелю, метнули копья. Наступавшие без всякого порядка азиатские отряды заметались, спотыкаясь о тела своих убитых и раненых. Задние напирали на передних, не ведая о том, в какой мясорубке оказались самые проворные.

Пользуясь смятением врагов, спартанцы и феспийцы производили ужасающие опустошения в рядах азиатских воинов, плетёные щиты которых оказались слишком слабой защитой от мечей и копий эллинов. К тому же копья греческих гоплитов были гораздо длиннее копий мидян. А у большинства киссий копий не было вовсе, так как они предпочитали в ближнем бою использовать мечи и лёгкие топорики.