Виктор Поротников - Спартанский лев

• Название: Спартанский лев
• Автор: Виктор Поротников
• Издательство: АСТ, Астрель, Транзиткнига
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-035403-7, 5-271-13552-7, 5-9578-3565-х

Новый роман современного писателя-историка В. Поротникова рассказывает о событиях греко-персидских войн VI—V вв. до н.э. Центральное место занимают описания жизни легендарного спартанского царя Леонида и знаменитой битвы при Фермопилах.

---

Совсем иначе вела себя Геро, супруга Булиса. Выждав положенные десять дней траура, она отправилась к гармосину того городского округа, в котором жила, и потребовала, чтобы тот поскорее подыскал ей другого мужа. Гармосином Киносуры в ту пору был человек, весьма падкий на женщин, и Геро незамедлительно воспользовалась этим. Она отдалась ему прямо в помещении, где находился гражданский архив Киносуры. Своим поступком Геро желала расположить к себе гapмосина Зевксиппа, и это ей удалось. По вечерам Зевксипп зачастил в дом Геро, чтобы прямо в постели с нею обсудить кандидатуру того или иного вдовца, сведения о котором он старательно собирал в течение дня.

В результате Геро остановила свой выбор на старейшине Феретиаде, несмотря на то что ему было далеко за шестьдесят. Год назад Феретиад схоронил жену, с которой прожил больше тридцати лет. Сын пал в сражении с аргосцами ещё в царствование Клеомена, дочери давно были замужем. Для честолюбивой Геро Феретиад был привлекателен тем, что он был из древнего, уважаемого в Спарте рода, имел обширные пастбища и большие стада, — для лакедемонян в те времена это было главным мерилом богатства. Геро знала также, что Феретиад имеет и довольно много звонкой монеты, занимаясь продажей породистых лошадей через подставных лиц. Богатые люди в Спарте, дабы хоть как-то соблюсти закон, запрещавший спартанцам обогащаться золотом и серебром, держали деньги в государственной казне, откуда всегда могли взять необходимую сумму на свои нужды. Подобное использование государственного казнохранилища могли позволить себе только самые знатные из спартанцев, чьи родословные восходили к легендарным царям и героям. Впрочем, за хранение денег в государственной казне взимался определённый процент, выплачивать который было по плечу далеко не каждому состоятельному гражданину Спарты.

Феретиад согласился взять Геро в жёны в основном потому, что нуждался в сыне-наследнике. Немалая заслуга в этом принадлежала также гармосину Зевксиппу, который, лично встречаясь с Феретиадом, сумел в столь выгодном свете выставить перед ним вдову Булиса, что у того исчезли последние сомнения на счёт женитьбы. Вскоре Геро не только стала женой Феретиада, но и зачала от него ребёнка. При этом любвеобильная Геро продолжала тайно встречаться и с Зевксиппом, поэтому у неё не было полной уверенности, что она забеременела именно от мужа.

* * *

День, когда спартанцы наконец-то получили благоприятное предзнаменование из Олимпии, возвещавшее о том, что гнев Талфибия больше не тяготеет над Лакедемоном, эфоры объявили праздничным.

Для друзей и родственников Сперхия и Булиса это событие стало как бы явным подтверждением того, что обоих уже нет в живых и искупление кровью за кровь и смертью за смерть состоялось.

Даже в этот праздничный день Дафна не сняла с себя траурное одеяние. Эфоры наложили на неё штраф, который заплатил царь Леонид.

На другой день после праздника в гости к Дафне пожаловал царь Леотихид, который заговорил о том, что к нему из Тегеи приехал друг, известный тамошний художник Ксанф.

   — Ксанф собирается написать картину под названием «Скорбящая Деметра[126]». И в Спарту приехал с единственным намерением найти подходящий женский образ, — молвил Леотихид, взирая на Дафну каким-то странным взглядом.

Дафна, только что уложившая спать закапризничавшего сына, выглядела утомлённой и раздражённой. Она явно была не рада Леотихиду, хотя и всячески старалась не выказывать этого.

   — Неужели во всей Тегее для Ксанфа не нашлось подходящего женского лица? — с усмешкой бросила Дафна, складывая в корзинку смятые детские пелёнки и не глядя на гостя.

   — Тегея не такой большой город, милая, — устраиваясь поудобнее на стуле, сказал Леотихид. — Ты бывала там?

Дафна подняла строгие глаза на Леотихида и после краткой паузы предостерегающе заметила:

   — Я для тебя не милая! Запомни это.

   — Хорошо, хорошо! — закивал головой Леотихид, знавший неукротимый нрав Дафны. — Я всё понял. Так ты позволишь Ксанфу взглянуть на тебя? — просительным голосом добавил он.

Дафна явно собралась ответить отказом.

Однако Леотихид опередил её:

   — Пойми, Дафна, человек занят серьёзным делом. Эту картину Ксанфу заказали коринфяне, зная про его мастерство. В каком-то смысле это богоугодное дело, ведь картину коринфяне хотят повесить в портике храма Деметры. Прошу отнесись к этому серьёзно и без раздражения.

Строгое лицо Дафны смягчилось. Она промолвила после краткого раздумья:

   — Ладно, я согласна. Когда ты приведёшь сюда этого художника, или мне нужно самой прийти к нему?

   — Никуда не нужно идти, — бодро проговорил Леотихид, поднимаясь со стула. — Ксанф уже стоит у дверей твоего дома. Я не привёл его с собой, чтобы не оказаться в неловком положении, ведь у тебя могли быть гости. Сейчас я позову его.

И Леотихид поспешил к выходу. Дафна попыталась остановить царя:

   — Подожди, Леотихид! Мне нужно переодеться.

   — Переодевайся! — обернулся тот на ходу. — Мы с Ксанфом будем ждать тебя в мегароне.

Открыв сундук с платьями у себя на женской половине, Дафна принялась выбирать, в каком пеплосе предстать перед художником. Она небрежно бросала на постель свои роскошные наряды самых ярких расцветок из тонкой дорогой ткани. Конечно, ей есть во что нарядиться! Даже у Горго меньше нарядов. Дафна брала то одно, то другое платье и прикладывала к себе поверх тёмного траурного химатиона[127], глядя в овальное бронзовое зеркало, которое держала перед ней рабыня.

Жёлтый пеплос напомнил Дафне о дне рождения Сперхия: она впервые надела его на этом семейном торжестве. В голубом пеплосе Дафна встречала мужа после победоносной войны на Крите. Красный был подарен Дафне Сперхием на годовщину их свадьбы. Ему всегда нравился красный цвет. В сиреневом пеплосе Дафна встречала мужа, когда он возвращался с Немейских игр. Женщинам присутствовать на любых общегреческих состязаниях было запрещено.

Каждый из нарядов пробуждал в памяти Дафны счастливые картины её былой жизни, когда Сперхий был с нею. Прикинув на себя очередной пеплос, Дафна сердито швырнула его обратно в сундук. С мрачным лицом она опустилась на край ложа и задумалась. Имеет ли она право прихорашиваться для незнакомого мужчины, в то время как её супруг обрёк себя на добровольную смерть ради Спарты где-то в Азии? Сперхия нет больше, но не оскорбит ли Дафна его память, желая выглядеть привлекательной для какого-то заезжего живописца?

Эта внутренняя борьба, видимо, отразилась на лице Дафны, поскольку рабыня, державшая в руках зеркало, участливо проговорила:

   — Сперхия не вернуть, а жизнь продолжается, госпожа.

Дафна обожгла рабыню суровым взглядом:

   — Да. Сперхия я потеряла навсегда, но это не значит, что я с лёгкостью забуду дни, проведённые с ним вместе.

   — Леотихид и этот тегеец прибыли к тебе не на смотрины, госпожа, — продолжила рабыня, отложив зеркало в сторону. — Нет ничего зазорного в том, если ты выйдешь к ним одетой понаряднее. И не с такой причёской.

   — Придержи язык! — огрызнулась Дафна. — Я сама знаю, что мне делать и в чём появляться перед гостями. Прибери тут. И не вздумай появляться в мегароне, покуда Леотихид и его друг не уберутся отсюда.

Рабыня покорно склонила голову.

В ожидании Дафны Леотихид пытался настроить Ксанфа на то, что лучшей натурщицы для образа Деметры ему не найти.

   — Ты сам говорил мне, что тебе нужна молодая женщина с глубоким взглядом, густоволосая, с вьющимися локонами, чувственными устам и гибкой шеей, — вполголоса молвил Леотихид, слегка наклонившись к художнику, который внимательно разглядывал фреску на стене мегарона, изображавшую схватку Геракла с кентаврами[128]. — Выслушав тебя, я сразу подумал про Дафну. Я бы познакомил тебя с ней на вчерашнем празднестве, если бы она пришла на площадь Хоров. Но, к сожалению, друг мой, эфоры запретили Дафне появляться на празднике в траурном одеянии. Она упряма, поэтому не снимает чёрных одежд, хотя все сроки траура по мужу давно миновали...

   — Скажи, не Энопион ли расписывал эту стену? — спросил Ксанф. — Очень похоже на его стиль.

   — Верно! Эту стену расписывал Энопион из Мантинеи, — улыбнулся Леотихид. — У тебя намётанный глаз. Энопион был другом Сперхия. За эту фреску он отвалил Энопиону немало серебра. Сперхий участвовал в походе царя Клеомена в Фессалию и вернулся в Спарту с богатой добычей. Помнишь ту войну?

   — Это когда Алевады[129] воевали с магнетами?

   — Сначала с магнетами, а потом с долопами, которые вторглись в Фессалию из Эпира, — сделал поправку Леотихид. — Уже одолев было магнетов, Алевады оказались в труднейшем положении во время стремительного нашествия долопов в долину реки Пеней. На помощь Алевадам подоспел Клеомен со спартанским войском, и долопы были разбиты, затем потерпели полное поражение и магнеты.