Питер Даффи - Братья Бельские

• Название: Братья Бельские
• Автор: Питер Даффи
• Издательство: Текст, Книжники
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-7516-0914-6, 978-5-9953-0090-8

Книга американского журналиста Питера Даффи «Братья Бельские» рассказывает о еврейском партизанском отряде, созданном в белорусских лесах тремя братьями — Тувьей, Асаэлем и Зусем Бельскими. За годы войны еврейские партизаны спасли от гибели более 1200 человек, обреченных на смерть в созданных нацистами гетто. Эта книга — дань памяти трем братьям-героям и первая попытка рассказать об их подвиге.

---

К концу дня караван добрался до реки Неман, и люди впервые за три года войны искупались в проточной воде. В тот вечер они приготовили на костре рыбу, которую глушили гранатами.

На следующее утро они перешли Неман вброд (стариков и детей переправили на плотах) и, растянувшись вереницей более чем на километр, двинулись по дороге. Когда проходили через деревни, жители выбегали из домов и ошеломленно смотрели на огромную толпу евреев. «Как вам удалось выжить? — спрашивали они. — Вы что, с того света явились?»

До Новогрудка дошли на третий день и разбили временный лагерь на окраине города.

Бойцы Зуся в это время находились в Лиде, где им поручили поддерживать гражданский порядок.

На момент выхода из пущи под началом Тувьи, согласно его докладу командованию, был 991 человек. Кроме того, 149 человек входило в отряд имени Орджоникидзе, которым руководил Зусь. Правда, два года спустя Тувья говорил уже о 1230 евреях. В любом случае Бельским удалось осуществить самое масштабное мероприятие по спасению евреев за все годы Второй мировой войны.

Приблизительно одну треть бойцов из отряда имени Орджоникидзе призвали в Красную армию. Остальные вернулись к гражданской жизни. Но куда им было идти? У евреев не было домов, куда они могли бы вернуться. Единственное их жилье осталось в лесной чаще.

Почтив память погибших в братской могиле на окраине его родного города Дворец, Ицхак Новог отправился на рынок, где в толпе заметил человека, который спас его от смерти в самом начале оккупации. Новог поблагодарил его, а затем начал упрекать остальных за то, что они предпочли остаться в стороне, когда убивали евреев.

— Но я делился хлебом с рабочими из гетто, — возразил один сельский житель.

— А я давал им картофель, — сказал другой.

— Одному Богу известно, что вы делали в то время. Бог вам судья, — сказал Новог.

Рая Каплинская вернулась к своему дому, но внутрь ее не пустил часовой. Он велел ей уходить, но она не собиралась легко сдаваться.

— Я просто хочу взять что-нибудь на память о моей семье — фотографию или что-нибудь еще, — сказала она. — У меня ничего от них не осталось.

Услышав их спор, из дома вышел русский командир и спросил, в чем дело. Рая объяснила. Командир сказал, что в доме нет ничего из того, что принадлежало ее родным.

— Там абсолютно ничего нет, — заверил он. — Убедитесь сами.

Рая вошла в дом, где она выросла. Как и сказал ей командир, там было пусто. Лишь посередине комнаты стоял стол, принадлежавший еще ее дедушке. Рая разрыдалась.

— Я никак не могла успокоиться, — вспоминала она.

Сестра братьев Бельских Тайб, которая жила в лесу со своим мужем Абрамом Дзенсельским, отправилась в деревню, где в первую зиму оккупации оставила девятимесячную дочь Лолу. Теперь, спустя почти четыре года, девочка ничего не помнила ни о своих родителях, ни о своем еврейском происхождении. Она бойко говорила по-польски, посещала католическую церковь и даже повторяла за взрослыми гадости о евреях.

В день, когда приехали Тайб и Абрам, девочка играла во дворе со своими друзьями. Ее польских приемных родителей не было дома. Тайб и Абрам попросили девочку сесть к ним в машину — якобы для того, чтобы показать им, как доехать до Новогрудка. Они были вынуждены похитить собственное дитя. Ей только нужно немного проехать с ними в машине, сказала Тайб, а за помощь она получит пакетик леденцов. Девочка села в машину, но, когда автомобиль тронулся с места, испугалась. Она стала плакать и просить, чтобы ее выпустили. В следующие недели она очень сильно тосковала о приёмных родителях. Всякий раз, когда раздавался звон церковных колоколов, она становилась на колени и молилась.

Дзенсельские были доведены до отчаяния. В конце концов они договорились с приёмной матерью-полькой, что она будет время от времени встречаться с Лолой. Это немного успокоило девочку. Но Тайб боялась, что поляки сбегут вместе с их дочерью. Поэтому Дзенсельские предпочли уехать, так и не попрощавшись с поляками, спасшими их дочь.

Много позже Лола выучила язык своих родителей и вернулась в лоно еврейства.

Глава двенадцатая В Израиль и Америку

Казалось, для братьев Бельских страшные испытания войны закончились. Все они заняли посты в местном руководстве и вместе с женами, с которыми судьба соединила их в лесу, переехали на жительство в Лиду.

Тувью назначили ответственным за восстановление электричества в разрушенной Лиде. Зусю была поручена заготовка мяса и зерна, а Асаэлю — организация питания солдат, дислоцированных в области. Юный Аарон наконец пошел в школу.

Большинству из тех, кто занимал руководящие посты в отряде братьев, тоже достались серьезные должности. Лазарь Мальбин работал бухгалтером в Лиде, Песах Фридберг стал снабженцем в Новогрудке, Соломон Волковысский вернулся в Барановичи, где возобновил юридическую практику. Русские союзники Бельских также остались в тылу. Виктор Панченков занял партийный пост в Новогрудке. Он узнал, что в оккупации погибли его отец и двое братьев. Василий Чернышев, он же генерал Платон, стал первым секретарем райкома партии в Барановичах.

В сентябре Тувье и Зусю было приказано явиться в Минск, чтобы отчитаться о своей партизанской деятельности. Они отправились туда в сопровождении Лазаря Мальбина. Пятнадцатого сентября Тувья представил отчет, озаглавленный «История происхождения партизанского отряда имени Калинина, Лидского района, Барановичской области». В нем было описано, как отряд уничтожал сотрудничавших с нацистами осведомителей, спасал из гетто «советских граждан», создавал в лесу рабочие мастерские.

По оценке Тувьи, удалось спасти более шестидесяти детей. В мастерских работало двести человек. Двадцать процентов населения составляли женщины. Что касается боевых дел, то он описывал, как бойцы Бельских уничтожили тридцать четыре железнодорожных вагона и восемнадцать мостов. Был убит 261 вражеский солдат. При этом, как позже было подсчитано, погибло около пятидесяти членов еврейского отряда.

Кроме того, отряд имени Орджоникидзе под руководством Зуся осуществил тридцать три боевых рейда — самостоятельно и в сотрудничестве с другими партизанскими отрядами; в результате было убито 120 немцев. Еврейские партизаны уничтожили два локомотива, двадцать три железнодорожных вагона, взорвали тридцать два телеграфных столба и четыре моста. Зусь представил свое досье, в котором отметил, что лично убил четырнадцать солдат и семнадцать полицаев и разоблачил тридцать три шпиона и провокатора.

И Тувья, и Зусь получили награды. Но в Лиду они возвратились с ощущением, что никакого будущего для евреев в Советском Союзе нет и не будет.

Приблизительно в то же время Асаэль удостоился иного рода чести от советского правительства — он получил повестку с призывом в ряды Красной армии. Поговаривали, что это мог устроить Сергей Васильев, которому не давало покоя то, что Асаэлю удалось избежать расстрела. Как бы там ни было, Асаэль понимал, что приказ есть приказ. Он сказал своей жене Хае, что не собирается бежать от призыва.

Повестка пришла вскоре после того, как Хая узнала о том, что беременна. Она поклялась Асаэлю, что будет ожидать его возвращения с войны.

Тувья, Зусь, их жены и Аарон тем временем все больше склонялись к тому, чтобы эмигрировать в Палестину. «Мы постоянно думали о Земле Обетованной, об Израиле», — говорил Зусь, который рассорился с советским руководством после того, как застал в своей комнате проводившийся в его отсутствие обыск. У Тувьи тоже начались проблемы. Однажды люди из НКВД разбудили его посреди ночи и потребовали документы. Тувья был уверен, что этот визит — прелюдия к аресту. К утру все было готово к побегу через границу. Когда Лилка последний раз затворила дверь их комнаты, там по-прежнему играло радио.

Морозным декабрьским утром они впятером сели на товарный поезд, идущий в Вильнюс, взяв с собой только те вещи, которые они могли унести с собой. По приезде в город Тувья разыскал одного знакомого, который устроил их на временной квартире и оформил документы для выезда в Польшу.

После остановки в Белостоке они прибыли в польский город Люблин, где встретились с несколькими членами своего бывшего отряда. Один из них сообщил, что поляки разыскивают Тувью. К счастью, долго задерживаться в Польше им не пришлось. Получив поддельные документы от подпольного еврейского агентства, которое обеспечивало эмиграцию в Палестину тем, кто выжил в Холокосте, они сели в поезд и вскоре оказались в Венгрии. В документах они значились теперь гражданами Греции.

Отвечая на расспросы советских чиновников, внимательно изучавших документы, Бельские цитировали на иврите строки из Ветхого Завета, которые, как они надеялись, будут звучать для чужого уха как греческая речь. Но чиновники нашли грека и попросили, чтобы он перевел их слова. «Я не понимаю их, — сказал грек. — Я из Восточной Греции, а они из Западной». Чиновники подумали и разрешили Бельским продолжить путь.