Александр Юрин - В лапах страха

• Название: В лапах страха
• Автор: Александр Юрин
• Жанр: Ужасы и Мистика

По данным сети интернет, английский бультерьер является одной из самых умных и верных собак, всё чаще используемых в качестве компаньона, а вовсе не бойцового пса, как повелось в России с середины девяностых. Бультерьер, выведенный в 50-х годах девятнадцатого века Джеймсом Хинксом из Бирмингема, на основании селекционного смешения помётов английского бульдога, белого английского терьера и далматинца — объединил в себе лучшие качества классических королевских пород и отличительную внешность, из-за которой — как ни странно — у большинства индивидов и складываются неприятные ассоциации, граничащие с ужасом.

Рассказанная история — вымышлена. Любые совпадения — чистая случайность.

…Однако всё могло быть именно так.

Внимание!!!

Рукопись содержит ненормативную лексику, а также сцены подросткового и детского насилия, — будьте бдительны! В ходе сюжета, демонстрируются табачные изделия. Мнения персонажей не всегда совпадают с точкой зрения автора.

Рекомендовано к прочтению лицам, достигшим восемнадцати лет.

---

Именно существо. Человеком она перестала быть уже давно. Когда впервые получила кулаком в голову, захлебнулась собственной кровью, почувствовала её на пальцах, — она так славно отслаивается, как только чуть подсохнет, когда начинаешь тереть пальцы друг о дружку! — и впервые в жизни машинально представила, что же будет дальше… Например, через год. Как представила то же самое несколькими минутами ранее.

В тот день она ощутила в сознании тёмное пятно. Ощутила… И обрела сомнения, которые мучили и по сей день. Точнее душили, сомкнув на шее холодные объятия. От них не было спасения, потому что, в первую очередь, была утеряна уверенность в завтрашнем дне, который мог элементарно не настать.

В голове надулся мыльный пузырь.

Внутри него чернело безумие. Оно росло из крохотного семени, распирая виски, прессовало мозг, неприятно ворочалось внутри черепной коробки, ища выход наружу.

Светка куда-то провалилась. Наверное, это был сон, или что-то предшествующее сну. Некая, незримая грань, которую мы попросту не замечаем, перешагивая в мир иллюзий. Или не хотим замечать, потому что в этом случае придётся задуматься о смысле.

…Муха долго не решалась сесть на стол. Ужин давно закончился, но вытирать со скатерти пока никто не спешил, словно приглашая жужжащее насекомое заморить червячка. Однако муха была опытная и прекрасно понимала, что в мире, под названием «планета Земля» никому нельзя доверять, а людям — в особенности! Ведь они наделены разумом, а значит, способны на любую подлость. Потому сперва нужно как следует разведать обстановку: убедиться, что это не очередная ловушка и поблизости нет хищной мухобойки, которая тоже не прочь кем-нибудь поживиться.

Два предварительных захода на цель — совсем, как пилот истребителя перед посадкой на авианосец, — чтобы уж всё наверняка. Первый раз — просто промчаться над поверхностью стола, резко меняя направление полёта и стараясь слиться с узором на скатерти. Здесь не до жиру — быть бы живу! Второй — шлёпнуться на открытое пространство, выпустить на показ хоботок и внимательно осмотреться по сторонам — не несётся ли на тебя что-нибудь огромное, расплывчатое, усеянное застывшими потрохами невнимательных сородичей. Подлое и гадкое, раскачивающее холодное пространство, точно взмахи огромных крыльев — воздух. Затем резкий взлёт и уход на завершающий круг. Контрольная отсидка под потолком, между неспешно мерцающими трубками ослепительного света, что источают высокий, размеренный гул (у мух есть слух?), а потом затяжное пике прямиком на стол. После «пристоления» — ещё раз оглядеться по сторонам и броситься на поиски пищи.

Муха довольно, вприпрыжку, несётся к оброненной капле мёда и уже видит в её янтарной поверхности своё уродливое, растянутое по горизонтали отражение, больше похожее на прибитого клопа, но… так и не добегает. На кухню влетает розовощёкий мальчуган, который, такое ощущение, только и ждал момента, когда насекомое осмелеет настолько, что рискнёт сесть на стол, и безудержно накинется на специально оставленные яства. В его вытянутой руке зловеще поблескивает металлический пузырёк, из недр которого уже несётся дурманящий туман, монотонно переходящий в кристаллизующийся на глазах сумрак. Всё становится расплывчатым, неясным, словно навеянными потусторонним мёртвым миром, где уже приготовились встретить заблудшее в коридорах пространств насекомое. Всё кончено, а над столом продолжает звенеть довольный детский голос: «Газовая атака! Ура, газовая атака!.. Я всё про тебя знаю! Мне рассказали, так что меня не проведёшь!»

«Рассказали? Но кто?»

«Сверчок! Он всё обо всех знает! Потому что живёт в головах!»

Марина отдёрнула пальцы от дверной ручки и скривила челюсть.

На кухне, включившись, «застонал» холодильник.

12.

— Значит так… — Глеб помедлил. — Иди, умывайся, чисти зубы — и в кровать. А то завтра с утра опять закатишь представление.

— Ну, папа, можно я ещё немного поиграю! — Юрка принялся было снова канючить, но, завидя в глазах отца колючий холод, тут же умолк.

— Никаких «поиграю»! Ты уже вон какой вымахал. В школу скоро, — а у тебя на уме одни машинки заводные. Друзья засмеют.

— Не засмеют, — Юрка насупился.

Глеб громко выдохнул, машинально подцепил за ошейник лезущего под шкаф пса. Тот недовольно заворчал, заскрёб когтями по голому линолеуму, желая как можно скорее скрыться в тёмной щели. Однако вскоре застрял и подчинился воле нового хозяина.

Юрка медленно отступил. Красные глазки чудища скользнули по его перекошенной фигуре, отчего тут же напрягся мочевой пузырь, а в голове отчаянно застрекотало. Мальчик почувствовал, как зашевелились волосы на макушке, и поспешил поскорее удрать из комнаты. Светка хоть и собиралась его придушить — всё же оставалась, в первую очередь, сестрой… и только после этого чем-то злобным и опасным.

— Вот-вот, — облегчённо выдохнул Глеб. — Только про зубы не забудь!

Юрка на секунду замер. Под лобной костью маршировала уже самая настоящая термитная ватага — аж зубы ныли. Хотелось поскорее забиться в тёмный угол, так чтобы никто не нашёл, и попытаться пережить в этом кукольном состоянии предстоящую ночь.

Главное, чтобы из убежища не было видно щели под кроватью и её злобных обитателей. Нож может и отпугнёт чего живое, но вот на счёт лезущей из мрака нежити Юрка уверен не был. Та сама кого хочешь запугает, одним своим видом — чего ей до какого-то там куска столового железа, каким бы острым то ни было. Нож ведь из этого мира — мира живых, — а значит, как оружие, — попросту бесполезен! Наточенная сталь может защитить только от Светки, а ещё от того чудища, что привёл папа. Нужно только постоянно быть начеку! Иначе к нему незамедлительно подкрадутся! А о том, что произойдёт дальше, — страшно даже подумать. Хотя чего тут думать: ничего хорошего — сто процентов! Ведь сестра его ненавидит, а у того, другого — вон, зубы какие…

Юрка сокрушённо вздохнул.

Придётся использовать проверенный способ. Пускай он и вызывает отвращение, — а на счёт того, что будет поутру с мамой, и вовсе лучше не размышлять, — но чего-то другого попросту не остаётся. Жизнь — дороже. И с этим не поспоришь.

Юрка хоть и был мал, но кое-что для себя уже уяснил.

«Наверное, Сверчку просто страшно, вот он и позвал друзей — с ними спокойнее!»

— Хорошо, я так и сделаю, — прошептал Юрка, обращаясь к тёмноте прихожей, и затравленно прислушался к размеренному пощёлкиванию внутри головы — гвалт сию минуту стих.

Глеб, занятый борьбой с собакой, ничего не расслышал. Он присел на корточки рядом с рычащим Умкой и заглянул в треугольные глаза. Пёс взвизгнул, попытался вывернуться, но поняв и оценив беспомощность своего положения, как-то сразу затих и обмяк. Во влажных ноздрях засвистел вдыхаемый воздух, а мясистый хвост выжидательно застучал по полу. Умка лизнул было Глеба в лицо, но тут же догадался, что хозяин вовсе не для того задумывал совершённый манёвр — виновато отвёл глаза, отчего его морда уже больше походила на человеческое лицо, обременённое маской искренней неловкости.

— Ну что, голова два уха, пойдём на ночь устраиваться?

Умка кивнул и, для пущей убедительности, гавкнул два раза на всю квартиру.

— Стоп! А вот этого делать не стоит.

Глеб опасливо оглянулся на дверной проём, ожидая появления жены, а, соответственно, неизбежной инквизиции для себя и для зверя. Однако ничего не произошло: Марина, видимо, была чем-то занята.

— Пошли, а то ещё продолжение радушного приёма последует… Оно нам надо?

Глеб опустил Умку, продолжая удерживать за ошейник. Пёс грустно посмотрел под шкаф, победоносно рыкнул и отдался на милость хозяйской руки, тянущей прочь из комнаты. В темноте, под шкафом на секунду вспыхнули и померкли огоньки «габаритов» игрушечного авто. Злобно захрипели зубчики, празднуя свою победу.

Глеб с неимоверным трудом втащил сопротивляющегося пса на кухню, попутно силясь отыскать в прихожей намордник и поводок. В углу, у «гудящей» раковины, по-прежнему валялась заляпанная рыбьими потрохами газета — место недавнего пиршества оголодавшего гостя, — а под потолком уже начинал неспешно сгущаться благороднейший аромат протухшей органики. Мух видно не было — за окном, как-никак, октябрь, — хотя Глеб ясно осознавал, что это вовсе не аргумент. В голове, сама собой, возникла аналогия: шайка недавних чаек, живущая по соседству, на местной помойке. Адаптация последних к новым условиям обитания прошла настолько успешно, что данное явление просто впечатляло. Ближайший водоём находился от микрорайона бог весть где, однако сей факт ничуть не тревожил пернатых, — им хватало антропогенного ареала обитания, а полёты, охота и гнездование, попросту отошли на второй план, как что-то рудиментарное, отрафировавшееся за ненадобностью.