Юрий Пахомов - «Океанъ». Сборник морских приключенческих романов, повестей, рассказов. Выпуск 1

• Название: «Океанъ». Сборник морских приключенческих романов, повестей, рассказов. Выпуск 1
• Автор: Юрий Пахомов
• Издательство: СП «Интерпринт»
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1990
• ISBN: 5-7100-0055-8

В сборник вошли приключенческая повесть Ю. Пахомова «Сигуатера», рассказывающая о том, как советские моряки, приняв SOS, оказали помощь экипажу либерийского траулера «Орфей», пораженному какой-то странной болезнью. В фантастической повести С. Гагарина «Дело о Бермудском треугольнике» герои неожиданно переносятся во времени на несколько миллионов лет вперед, оказываясь в самых диковинных ситуациях. Прочитав «Океанъ», читатель узнает, что А. В. Колчак был не только врагом молодой Советской республики, но еще и храбрым моряком, известным исследователем Арктики. В очерке Н. Маркеловой рассказывается о морских животных, не обладающих огромными пастями с острыми зубами, совсем безобидных внешне, но представляющих для жизни человека опасность не меньшую, чем прожорливые акулы, мурены или барракуды.

---

— Вы меня убедили, Иван Михайлович. Договаривайтесь с послом…

Они вернулись к штурманским делам. Дубинин тем временем опустил в океан четвертую лесу и возился с удилищем, прикрепляя к его концу колоколец.

Леденев задремал.

Разбудил Юрия Алексеевича капитан де ла Гарсиа. Он присел на корточки перед сидящим спиною к мачте Леденевым и, когда тот открыл глаза, сказал ему:

— Мы на восьмидесятом меридиане, Юрий Алексеевич.

— Ну и что? — спросил Леденев. — Это имеет какое-нибудь значение?

— Нет, но…

— Что «но»?

Хуан Мигуэл поднялся и оглядел океан.

— Ничего особенного, Юрий Алексеевич. Просто на этом меридиане не имеется склонения.

— Склонения?

— Здесь, в этом месте, магнитный меридиан совпадает с географическим. Склонение компаса равно нулю.

— И отлично, — сказал Леденев, — нечего будет учитывать при прокладке курса. Симпатичный меридиан. И тропик Козерога к тому же. Только вот рыба отчего не ловится? А, Хуан?

Де ла Гарсиа не успел ответить. «Палома» будто провалилась на ухабе. Палуба выскользнула из-под ног капитана. Он упал на проолифленные желтые доски палубы, сумев вывернуться в воздухе на четвереньки. Леденев почувствовал боль в затылке, ударившись о мачту. И тут же разнесся над океаном торжествующий крик Дубинина:

— Рыба! Клюнула! Рыба!

Глава вторая

Они встретились в баре отеля «Довиль».

В Гавану Юрий Алексеевич прилетел на полтора месяца. Две трети этого времени отводилось на лекции. Он должен был поделиться опытом работы с кубинскими коллегами, а затем отдыхать, купаться в океане, загорать, отъедаться фруктами и не налегать, это уже по предписанию Веры Васильевны, на гаванское пиво. Кто-то сказал жене Леденева, что пиво на Кубе едва-едва уступает по крепости рому «Баккарди»…

Леденев сидел в баре отеля «Довиль», он и жил в этом отеле в номере, выходящем окнами на набережную Малекон. Юрий Алексеевич держал стакан ледяного пива, когда рядом вдруг сел улыбающийся белый кубинец, голубоглазый, до глаз заросший короткой рыжей щетиной.

— Добрый вечер, Юрий Алексеевич, — поздоровался он по-русски.

— Стоп-стоп, — сказал Леденев. — Борода несколько смущает, и все равно сейчас признаю…

Кубинец продолжал улыбаться.

— Ваня, — сказал Юрий Алексеевич, — Ваня, который отрастил бороду. А кто разрешил? Или особые заслуги какие? Ну, здравствуй, Ваня…

— Первое место имею, занял его по флоту. Теперь я капитан…

— Потому и борода[2],— заметил Леденев. — Поздравляю!

И Юрий Алексеевич во второй раз пожал руку голубоглазому кубинцу.

…Знакомы они были давно. Молодым пареньком приехал Хуан Мигуэл де ла Гарсиа в город Поморск, где работал тогда Юрий Алексеевич. Народной Кубе нужен был свой рыболовный флот, не те утлые лодчонки, на которых выходили в океан рыбаки из Матансаса, Нуэвитаса, Мансанильо и Съенфуэгоса. Россия обещала Кубе современные траулеры-морозильщики, но траулерами должны управлять кубинские капитаны. Их еще нет? Значит, они будут! Революция требует от Хуана Мигуэла де ла Гарсиа: необходимо выучиться на капитана! И он покидает Кубу, пересекает Атлантику, чтобы стать курсантом Поморского мореходного училища…

Для кубинцев были созданы специальные группы изучения русского языка. Привлекли школьных учителей, в одной из групп, где учился Хуан, преподавала жена Леденева, Вера Васильевна.

Так они и познакомились, Юрий Алексеевич и кубинец Ваня. Учился Хуан в Поморске пять лет, за это время они встречались не раз. Детей своих у Леденевых не было, и они искренне привязались к смышленому пареньку, который меньше всего походил обличьем на уроженца с далекого острова, выглядел Хуан Мигуэл скорее вятским или новгородским парнем.

— Мои предки пришли на Кубу из Кастилии, — говаривал де ла Гарсиа, когда случалось очередное недоуменье по поводу светлых его волос, — а в Кастилии можно повстречать и рыжих, и светлоглазых людей. Но мой папа и моя мама — вовсе не есть такие, как я… феномен!

Хуан смеялся. Внешность его мало заботила, хотя де ла Гарсиа не оставался равнодушным к ласковым взглядам, которыми его одаривали поморские девчата, приходившие в мореходку на танцы.

Хуан Мигуэл де ла Гарсиа всегда помнил о том гостеприимстве и участии, с которым отнеслись к нему в России, в Поморске, и в доме Леденевых. Он вернулся на Кубу, стал работать штурманом на траулере, постоянно писал письма Вере Васильевне и Юрию Алексеевичу, писал на русском языке, его учеба продолжалась… Правда, в последние месяцы писем не было, и сейчас Леденев сказал об этом.

— Длинная, то есть долгая экспедиция, — объяснил молодой капитан. — Ходили к архипелагу Южная Джорджия и затем дальше, к острову Кергелен.

— Никак нототения вновь заловилась? — удивился Леденев.

— И не только она…

Проговорили они весь вечер.

На другой день Хуан пригласил Леденева на свое судно. После долгого рейса траулер поставили в ремонт, капитан получил отпуск, но под любым предлогом де ла Гарсиа старался заглянуть на судно: а вдруг там что-нибудь да стряслось?..

Судов такого типа Леденев видел и перевидел множество, только сейчас он старался казаться особо заинтересованным и несведущим. Потому искренне восхищался и оборудованием рубки, и расположением тралового мостика, и главным двигателем: Хуан затащил Леденева в машинное отделение тоже.

А несколько дней спустя состоялась еще одна встреча. Ее надо особо отметить, поскольку она сформировала экипаж «Паломы», и не будь той встречи, может быть, не произошли бы события, о которых и рассказывается в этой повести.

Во время одной из прогулок по предместью Гаваны Леденев увидел человека, сидящего на сваях разрушенного причала. Трудно сказать, что привлекло внимание Юрия Алексеевича в облике незнакомца, только Леденев сразу же определил в нем земляка. Человек удил рыбу. Поодаль играли мальчишки, и по тому, как не обращали они никакого внимания на рыболова, было понятно, что удит он давно и безнадежно.

Юрия Алексеевича всегда поражало в рыболовах их упорство и отрешенность. Он часто видел чудаков с удочками в руках на гранитных набережных Невы, Сены, Рейна или Дона, и когда доставало времени у него самого, наблюдал за этими фанатиками, истово верящими в свою удачу, даже если шансы на добычу приближались к нулевой отметке.

Леденев смотрел на рыболова и улыбался. Он не сомневался в национальной принадлежности его и потому, подойдя ближе, произнес на русском языке:

— Клюет?

Человек, не поворачиваясь, не отводя глаз от поплавков, сиротливо замерших в воде, издал неопределенный звук и махнул рукой.

Постепенно до него дошло, что здесь, на Кубе, его спрашивают на родном языке, он повернулся, глянул на Юрия Алексеевича, поднялся и протянул руку.

— Земляк, — сказал рыболов. — Ну, конечно, наш… Здравствуйте. Меня зовут Виктор Васильевич. Дубинин Виктор Васильевич. Инженер-энергетик с Урала. А хобби — вот оно.

Он кивнул в сторону поплавков.

Леденев назвал себя.

— Будете в Челябинске, не проговоритесь о моем позоре. У себя дома я считаюсь мастером по этой самой части…

— Не проговорюсь, — заверил Дубинина Юрий Алексеевич.

— А вы какими судьбами? — спросил Виктор Васильевич.

Был он плотным, среднего роста, лет сорока, с явными признаками монголоида, несмотря на сугубо русскую фамилию.

— Обмен опытом, — сказал Леденев. — Сейчас отдыхаю. Через неделю — в Москву.

Дубинин вздохнул.

— Мне еще полтора года. Проектируем здесь энергетические линии. А вы по какой специальности, чем обменивались?

— Опытом, — повторил Юрий Алексеевич. — По какой специальности? Как бы это вам лучше объяснить… Словом, считайте меня юристом.

— Нужное дело, — механически ответил Дубинин. Разговаривая с Леденевым, он постоянно косил глазами на поплавки. — На Кубе внимательны к специалистам, мы находим у властей полное понимание и любую поддержку. Тогда и работается в удовольствие. Только вот рыба не хочет ловиться…

— В этом месте вам и не поймать ничего, — заметил Леденев.

— Да я это понимаю…

— И все-таки ловите?

— Ловлю.

Оба рассмеялись.

Дубинин вытащил из сумки книгу и протянул Юрию Алексеевичу.

— «Старик и море» Хемингуэя, — сказал он. — На испанском языке… Читаю для практики. Вот у кого была рыбалка! Поймать такую рыбу — и умереть. Все равно жизнь не даст большего счастья.

— Да вы фанатик, Виктор Васильевич! — воскликнул Леденев.

Дубинин отвернулся, то ли от смущения, то ли для того, чтобы снова проверить поплавки.

— Какой фанатик… Любитель я!

Дубинин вздохнул.

— Ну, хорошо, — решительно произнес Леденев, — если дадите слово, что не умрете от счастья, когда поймаете Большую рыбу в океане, я помогу вам. Испытаете свою удачу…