Екатерина Кузьменко - Ржавчина. Пыль дорог

• Название: Ржавчина. Пыль дорог
• Автор: Екатерина Кузьменко
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-086755-4

Прежний мир навсегда остался в прошлом. Из темных углов, из позабытых страхов явились существа, смутно знакомые по детским кошмарам, двери домов отныне могут неожиданно распахнуться в чуждые всему живому места, а самые обычные люди вдруг открывают в себе дар противостоять неизвестному. Ходить нелюдскими тропами и выводить заплутавших, запечатывать прорехи в мироздании, из ко¬торых глядят древние недобрые силы.

Эта история о них. О людях, непохожих на других, связанных даром и судьбой. Их называют чистильщиками – теми, кто очища¬ет неисследованные территории от всего странного и опасного. Чье призвание – спасать, защищать и хранить. И в сошедшем с ума мире они – одни из немногих, кто может что-то исправить.

---

Екатерина Кузьменко Ржавчина. Пыль дорог

© Е.С. Кузьменко

© ООО «Издательство АСТ»

* * *

Тем, без кого эта книга просто не появилась бы на свет:

Марине Тураевой (Торманну де Фоксу), впервые увидевшей во сне мир Ржавчины,

Ирине Соколовой (Морихэл), первой читавшей все черновики, электронные и бумажные, и вместе со мной бродившей по дорогам этого мира,

моей маме – за безоглядную веру в меня,

Олесе Ярошко (Кайнэ) – за готовность бесконечно обсуждать свои и чужие истории,

Надиру Алиеву – за своевременные технические придирки,

Кире Можайской (Мыслящей Ртути) – за разговор об именах, сказках и символах,

Владу Гурееву (Аи Эмерсон) – за умение слушать,

Анне Мироновой (Кайсе), Алине Маргутовой (Алиньо),

Eilien li Rea, Гадкому котичку, adept-13 и всем, кто терпеливо ждал финала.

А еще – Ольге Волоцкой (Джему), а также Сергею Маврину и его группе. Потому что без их творчества история получилась бы совсем другой.

Песня о беглецах, которые никогда не возвращаются – «Runaway Train» группы «Soul Asylum».

Мы приходили странными путями…

Джем

Чужак Пролог

Эй, парень, ты уверен, что тебе сюда? – окликнул меня водитель автобуса. Что ж, я его понимаю. Затерянный в глуши городок, вечер, единственный пассажир, к тому же – подросток.

Подхватываю рюкзак, спрыгиваю на асфальт.

– Уверен.

– У тебя здесь родственники? – взрослые всегда ищут простые объяснения.

– Родственники, – успокаиваю я водилу. Тот прищуривается.

– Что-то не похож ты на местных.

– Дальние родственники, – или он сейчас прекратит расспросы, или мне придется хамить. Однако водитель отвалил.

А я двинул через пустырь к виднеющимся впереди панельным домам. Мотор за спиной коротко взрыкнул, показывая, что связь с внешним миром на сегодня прервалась.

Повезло еще, что водитель не из местных, – в таких городках, как правило, жители знают не только друг друга, но и всю родню до седьмого колена. Если жить тут постоянно, впору свихнуться или запить. Но постоянно мне и не надо. Всего-то немного подзаработать, отдохнуть и отправиться дальше. Да, я знаю, что в крупных городах легче найти работу или затеряться. Возможно, однажды я так и сделаю. Но, если тебя все-таки выцепит миграционная служба, то останется только паковать вещички и ждать, когда отправят по месту жительства. Но мне туда уже три года не надо. А вообще принцип «самое темное место – под фонарем» я люблю.

Маршрут я выбирал просто – нашел на карте ближайший к основной трассе населенный пункт. Хотелось бы, конечно, устроиться на работу поближе, но ни на заправках, ни в мотелях рабочих мест не было. А деньги кончались. Ну и вот. Здравствуй, славный город Эйслет. Уж какой по счету в моей шестнадцатилетней жизни.

Бар был оборудован в полуподвале. Или не бар… В общем, забегаловка. Она же, как показывает опыт, клуб для обсуждения местных новостей.

Тесное помещение за годы его существования прокурили насквозь – не только топор, весь набор инструментов можно развесить. В углу бормотал телевизор. Публика – в основном мужчины в возрасте от тридцати пяти до пятидесяти. Молодежь, похоже, стремится отсюда уехать. Да и война когда-то изрядно проредила мужскую часть населения.

Я прошел сквозь клубы табачного дыма к стойке. Немолодой крепкий мужик протирал стаканы.

– Здравствуйте. Вы хозяин? – Чужаков обычно не любят, но если ты чужак, лучше не пытайся сойти за своего.

– Ну я.

– Вам нужен официант? Или уборщик?

– Подсобный рабочий нужен. Помочь, подать, принести, починить. Вот только потянешь? – засомневался мужчина.

Они все так смотрели – оценивающе, с прищуром: потянет ли этот тощий парень? Сможет таскать мешки, грузить коробки, разгребать мусор? Не сопрет ли чего, если выпадет шальной шанс? Может, ему сразу – по шее и за порог?

– Потяну, – пахать придется много, но это ничего. – А деньги?

– Я через час заведение закрываю, вот тогда и поговорим. Посиди пока.

…Хозяина звали Лори. После закрытия бара мы с ним договорились об оплате. Если коротко – я ношусь у него на подхвате, по истечении трех месяцев мне платят. При этом кормят и позволяют жить в подсобке. Обе стороны закрывают глаза на возраст работника. Все. Конечно, любой юрист при виде такого заключения договора удавился бы на собственном галстуке: никаких бумаг, просто потрепались с часик, и все, приступай к работе. Когда-то я решил поинтересоваться, как устраиваются подработать нормальные люди. Что называется, на поржать. Согласиться на работу подросток может только в присутствии родителей, а владелец заведения, где кормят или наливают, должен у работника еще и справку о здоровье спросить. В общем, юридический роман с прологом и эпилогом. Гарантий, что мне действительно заплатят, а не вышибут по истечении срока, правда, нет. Но я тоже не первый год на улице, чую, когда у человека никаких задних мыслей нет, а когда лучше сразу ноги делать.

– Пошли, покажу, где жить будешь.

Обещанная жилплощадь оказалась пустующей кладовкой, правда, довольно просторной. Ладно. На мешках с барахлом на складе мне спать тоже доводилось. И на заднем сиденье остова легковушки, брошенного у дороги.

– Квартира моя выше. Перетащишь раскладушку – и живи. Домой не пущу, уж извиняй – дочери подрастают. Следующая дверь – душевая для персонала. Завтра за час до открытия чтоб был на рабочем месте. Называть тебя как, если окликать придется?

– Дэй.

– Разве такое имя есть?

Боги, папаша, а вам-то не наплевать? Запоминается хорошо, никаких дурацких сокращений к нему не выдумаешь.

– Раз меня так зовут, значит, есть.

– Ну, дело твое. Дверь я закрываю.

Первым делом я не с раскладушкой начал возиться, а полез под душ. Тот, кому приходилось по несколько дней находиться в дороге, меня поймет.

В треснутом зеркале на стене мелькнуло мое отражение. У меня лицо чужака, я говорил? У большей части населения Центральных регионов глаза серые или голубые, а волосы темно-русые. Поэтому мою смуглую физиономию в обрамлении длинных черных хайров видно за километр. Ах да, светло-карие глаза по контрасту со всем этим богатством кажутся почти желтыми, что превращает меня в воплощенную мечту любого патруля.

Отрубился я в ту ночь почти сразу же – сказалась усталость. А утро началось со звона посуды. Встал я, как мы и договаривались, за час до открытия. За это время надо было успеть расставить поднятые вечером стулья, принять кое-что из продуктов у владельца местного магазинчика и починить дверцу кухонного шкафа. Успел.

Ничего, видали мы работу и похуже. Машины, например, мыть. В данном случае необходимость впахивать с утра пораньше компенсировалась тем, что в будние дни посетители подтягивались ближе к полудню. С самого утра могли забрести только неработающие старики.

Скучно? Нет, скучно мне никогда не бывает. Я видел, наверное, больше городов, чем любой другой парень моих лет. Ради этого можно и потерпеть временные неудобства…

Никто не знал, откуда этого парня принесло в город. Нелюдимый и молчаливый, он не сошелся близко ни с кем из здешних жителей. Впрочем, с ним тоже не стремились заводить знакомство. И что за нелегкая потащила его в дорогу? Хотя тяжело, наверное, усидеть на месте, когда у тебя такие глаза…

За дочерей Лори опасался не напрасно. Старшая, Милли, была моей ровесницей и из кожи вон лезла, лишь бы доказать, что она уже взрослая. Всеми доступными способами.

Я ей казался диковинкой вроде экзотической зверюшки. Интересное, надо сказать, ощущение, но я еще не настолько выжил из ума, чтобы крутить роман на таких условиях. К тому же она мне совсем не нравилась. Пухленькая, светленькая, с ямочками на щеках, по-своему, конечно, очень симпатичная. Я же предпочитал рыжих или темноволосых, с хрупкими фигурами и большими глазами.

Нет, в какой-то мере я ее понимал. Сложно получить первый опыт, когда все и все на виду. А я через несколько месяцев уеду и увезу маленький грех ее юности с собой. Так ей не придется всю жизнь встречаться со мной взглядами.

Но неплохо было бы и поинтересоваться моим мнением, разве нет?

– Дэй, помоги! – донеслось из подсобки. Я отложил топор, которым пытался поддеть крышку ящика с консервами. Подхватил у Милли корзинку овощей и отнес на кухню. После чего продолжил мучить злосчастный ящик.

– Дэй.

– А?

– Что у тебя с глазами? Это линзы?

– Я похож на человека, у которого есть деньги на контактные линзы?