Дороти Уннак - История Рай-авеню

• Название: История Рай-авеню
• Автор: Дороти Уннак
• Издательство: Русич
• Жанр: Современная проза
• Год: 1995
• ISBN: 5-88590-234-8

Действие этого психологического детектива развивается в Нью-Йорке, Голливуде, Европе, Ватикане, Африке и Израиле. Роман изобилует захватывающими эпизодами из жизни высокопоставленных политиков, нью-йоркской богемы, звезд Голливуда. Герои книги — известный режиссер, прославившийся в Америке и Европе, сенатор, имеющий шансы стать президентом США, посол Израиля при ООН, епископ, мечтающий стать папой. Все они связаны одной тайной: преступлением, которое совершили в детстве.

Писательница Дороти Уннак в прошлом работала в полиции.

---

На секунду Меган увидела перед собой юную Пэтси. Она увидела их обоих, молодых и веселых, храбрых и сумасшедших.

— Я уверена, что это обещание ты сдержишь, девчонка, — сказала она.

После того как Пэтси ушла, пообещав обязательно звонить и не пропадать, Меган начала готовиться к лекции, которую должна была прочитать в Нью-Йоркском университете.

Она задумалась. Нет, она могла вообразить себя двенадцатилетней только на секунду. Но ей бы вернуть прошлое и вновь строить планы вместе с Пэтси.

В своей жизни она уже ничего не могла изменить.

* * *

Где-то после шести часов, в перерыве между лекциями, Меган зашла в свой маленький кабинет, чтобы выпить кофе. Там ее ждала записка — нужно позвонить отцу. Боже, неужели она опять забыла, что у матери день рождения?

Отец говорил тихим и спокойным голосом:

— Они позвонили мне, потому что в ее записке были твои имя и фамилия. Они знали, что ты моя дочь.

Пэтси Вагнер Фентон вышла из дома Меган в Гринич-Виллидже, поймала такси и доехала до Эмпайр Стейт Билдинга.[15] На лифте поднялась на семьдесят четвертый этаж. Она спрятала записку, адресованную, доктору Меган Маги, в свою туфлю.

Затем открыла окно в конце коридора и прыгнула вниз. Она упала на Тридцать четвертой улице, рядом с Пятой авеню, чуть не угодив в двух туристов из штата Айова, которые собирались осмотреть Эмпайр Стейт Билдинг.

В записке, адресованной Меган, были следующие слова: «Бесподобная Пэтси решила летать без тебя. Прощай, великолепная Меган».

* * *

Майк держал Меган в своих объятиях. Она говорила:

— Боже, я не должна была отпускать ее. Я хотела верить в то, что у нее все будет нормально, что она родит ребенка, а потом придет ко мне, и я найду ей подходящего врача.

— Меган, ты не должна винить себя. Пэтси — взрослый человек.

— Но она обратилась ко мне и…

— Чудес не бывает. Ей нужно было лечиться. Ты же врач и прекрасно это понимаешь.

— Но мне так тяжело…

— Поэтому-то я и пришел, рыжая. Чтобы облегчить твои страдания.

— Но я должна была остановить ее. Должна была…

Майк приложил пальцы к ее губам:

— Должна была, должна была. Рыжая, твоя подружка Пэтси умерла давным-давно. Тебя навестила пожилая незнакомая женщина.

— Но почему же мне так тяжело? Мне кажется, я нашла Пэтси и потеряла ее вновь. И почему я должна верить в то, что ты говоришь?

— Потому что я долгое время был учителем, рыжая. А еще потому, что я сочиняю истории, в которых все кончается хорошо. Так что доверься мне, девочка. Хорошо?

Майк держал ее в своих объятиях.

Глава 20

Проведя некоторое время в Ватикане, Юджин понял, что там у него по-прежнему есть как друзья, так и враги. Вскоре он был назначен на должность помощника кардинала города Нью-Йорка. Собор св. Патрика, где находилась резиденция кардинала, назывался «дом власти», потому что «хозяин» пользовался огромной популярностью в стране и оказывал большое влияние на политическую и общественную жизнь.

В Риме Джина произвели в епископы. Он имел частную аудиенцию у престарелого папы Иоанна Двадцать третьего. Они говорили на итальянском, и Джин сразу же обнаружил, что этот дедушка весьма умен и проницателен. Обитатели Ватикана недооценивали его. Они думали, что семидесятисемилетний папа не проживет и года после его избрания. Его и выбрали-то из тактических соображений, чтобы дать время на перегруппировку различным фракциям. А уж потом был бы избран тот папа, которого здесь действительно хотели.

Джин был удивлен тому, как много папа знал о нем. Он читал записи телевыступлений Джина, знал его биографию. Он спросил его, когда тот был наиболее счастлив в своей работе священником. Не колеблясь ни минуты, Джин ответил, что во время пребывания в лепрозории.

Папа улыбнулся. Он был удовлетворен ответом.

— Да, — сказал он Джину, — хорошо быть среди божьих людей. Я чувствовал себя наиболее счастливым в мою бытность приходским священником. Но где бы мы ни были, — он окинул взглядом свой обширный кабинет, — на все воля божья, сын мой. Везде мы должны служить Богу.

Холодок прошел по спине Джина. Он почувствовал, что сейчас папа готовит его к новому назначению.

После встречи с папой Джина проводили к кардиналу Капарини, который давно уже наблюдал за деятельностью Джина и был им доволен.

— В Нью-Йорке ведь живет ваша семья. Пусть они порадуются за такого молодого епископа.

Джин напрягся.

— Моя семья всегда будет рядом со мной, где бы я ни жил. Но, ваше преосвященство, вы же знаете, что я не могу служить при кардинале Нью-Йорка, который считает себя американским папой.

Он не мог опасаться за свои слова, разговаривая с кардиналом Капарини. И при Пии Двенадцатом, и при Павле Шестом он был в оппозиции к кардиналу города Нью-Йорка.

— Сын мой, на это есть свои причины. Ведь он, в конце концов, возглавляет общество по распространению истинной веры. Вы не первый, кто жалуется на то, что деньги общества расходуются не там, где нужно. Теперь вы будете там. Будете, так сказать, вести бухгалтерию.

— Вы думаете, что я буду иметь возможность следить за тем, как расходуются деньги?

— Вы станете наблюдать за тем, что там происходит. Но, Джин, есть и еще более основательные причины. Мы, те, кто любит и уважает вас, хотим, чтобы вы были на своем месте. В конце концов, ведь этот кардинал, хотя и считает себя бессмертным, не вечен. И нам известно, что папа невзлюбил его за его позицию по отношению к войне во Вьетнаме. Господи, эти коммунисты. Вас, американцев, пугает одно это слово. А мы в Италии живем с ними бок о бок. Кроме того, кардинал стремительно теряет свое влияние и власть. Он перестал быть политической фигурой, которой когда-то стал. Вы знаете нашего папу: он злопамятен. А этот кардинал когда-то в прошлом называл его крестьянином. Он насмехался над папой и унижал его. В Ватикане кардинал более не приветствуется, все его сторонники здесь устранены.

— Но его преемник уже известен, ваше преосвященство.

— Его наследник, безусловно, достойный человек. Он отличается от кардинала во всем. Но не все знают, что он серьезно болен. Сменив кардинала, он прослужит несколько лет, если здоровье ему позволит. Но что такое несколько лет по сравнению с вечной церковью? В один прекрасный день, Джин, вы станете кардиналом.

Холодок прошел по спине Джина. На минуту он испытал то, что не испытывал с детства: предчувствие эпилептического припадка. Кардинала обеспокоила внезапная бледность его протеже.

— Юджин, что с вами? Вызвать врача?

Не дожидаясь ответа, кардинал снял телефонную трубку, и через несколько минут врач уже осматривал Джина. Очень вежливо доктор попросил кардинала выйти из кабинета.

— Итак, — сказал врач, — когда у вас в последний раз был припадок?

Джин покачал головой:

— Много лет назад. Мне тогда было десять или одиннадцать. Доктор, ничего страшного. У меня просто закружилась голова.

— Да. Я верю вам, епископ О’Брайн. Я выпишу вам какое-нибудь снотворное. Мне кажется, вы переутомились. Вы виделись со святым отцом? Он изумительный человек, не правда ли?

— Да, изумительный. Доктор, не надо снотворного. И пусть то, о чем мы говорили… о припадке…

— Все это останется между нами. Я давно работаю в Ватикане, епископ. Очень давно.

Врач сказал кардиналу, что епископ нуждается в легком ужине и отдыхе. Он переутомился. Вот и все.

* * *

Джин лежал без движения на твердой постели в комнате, похожей на камеру. Из мебели тут было только самое необходимое. Он смотрел на распятие висящее на стене. Ничего не могло отвлечь его. Он должен был заглянуть правде в глаза.

Беседуя с папой, он видел перед собой умного, доброго человека, который всю жизнь служил Богу и Святой церкви. Но он не был простым смертным. И был достаточно мудр, чтобы понять это.

Джин понимал: чтобы достичь такого, надо пройти долгий путь служения. Ни один из избранных пап не отказался от своей должности. Большинство из них постепенно привыкали к своей роли. Этот папа, казалось, был рожден для этой роли.

Думал ли папа Иоанн Двадцать третий в далеком прошлом о том, каков будет его жребий? Думал ли он о том, что это неизбежно?

Размышляя о своей жизни, Юджин с уверенностью мог сказать, что ему было известно его предназначение. Он знал, и признавался в этом своему исповеднику, что он чрезвычайно гордый и высокомерный человек. Знал, что ему предназначено это повышение. Он станет кардиналом. Теперь ему понятно, почему он всегда был таким странным и непохожим на других.

Он будет изо всех сил служить нью-йоркскому кардиналу. Не станет ни в чем противоречить ему, будет во всем соглашаться с ним. Не будет обращать внимания на его оскорбления и насмешки. Он будет служить и ждать.