Дороти Уннак - История Рай-авеню

• Название: История Рай-авеню
• Автор: Дороти Уннак
• Издательство: Русич
• Жанр: Современная проза
• Год: 1995
• ISBN: 5-88590-234-8

Действие этого психологического детектива развивается в Нью-Йорке, Голливуде, Европе, Ватикане, Африке и Израиле. Роман изобилует захватывающими эпизодами из жизни высокопоставленных политиков, нью-йоркской богемы, звезд Голливуда. Герои книги — известный режиссер, прославившийся в Америке и Европе, сенатор, имеющий шансы стать президентом США, посол Израиля при ООН, епископ, мечтающий стать папой. Все они связаны одной тайной: преступлением, которое совершили в детстве.

Писательница Дороти Уннак в прошлом работала в полиции.

---

Ее отец, конечно же, сказал Данте:

— Это все ради дочери. Она у меня единственный ребенок. Я сделаю все, чтобы она была счастлива.

Свадьба игралась в ресторане «Вальдорф-Астория». Родственники Данте были ошеломлены собором, «Вальдорфом» и невестой, чьи родственники прибыли из самой Италии — хорошо одетые, красивые бизнесмены и их жены. Им понравился жених, но семью его они не признали.

Данте не беспокоили его тети, дяди, двоюродные братья и сестры. Они были счастливы и веселы. Они были самими собой и веселились как могли. Такие уж они, эти Руччи.

Беспокоил его отец. Он был скован и чувствовал себя неловко в новом темно-синем костюме. Тугой галстук и твердый воротничок натирали его шею. Высокий мужчина тщательно причесал остатки седых волос, провел рукой по подбородку, чтобы убедиться, что там нет щетины, которая делала его похожим на бродягу. Данте знал, что отец ошеломлен событием: этот собор, где богослужение проводит сам кардинал, «Вальдорф-Астория», где когда-то мыл посуду на кухне за пятнадцать центов в час. Теперь он восседал здесь за столом в качестве почетного гостя. А что, если он разобьет что-нибудь, забудет, как нужно правильно есть то или иное блюдо, что, если?..

Данте обнял отца, поцеловал в щеку и сказал ему:

— Папа, если бы не ты, я никогда не стал бы тем, кем стал. Сразу же по окончании школы женился бы на какой-нибудь простой девушке, жил бы с ней в нищете и никогда не поступил бы в юридическую школу. Именно ты научил нас всех упорно трудиться и достигать своих целей.

Пожилой человек пожал плечами, уставился на свои ногти, будто хотел убедиться в том, что они чистые.

— Я по-прежнему сапожник, Данте. Семья, в которую ты входишь… у нас на родине их называли падроне, господа.

— Но мы не в Италии, папа. Тут господа те, кто усердно трудится и хорошо зарабатывает. У мужа моей сестры, сына батрака, теперь свой бизнес. На него работают пятьдесят человек. Мой младший брат учится, чтобы стать инженером. У нас на родине мы все были бы батраками. Благодаря тебе у нас появилась возможность изменить нашу жизнь, папа. Благодаря твоему мужеству, — он опять обнял отца, потом отстранился и посмотрел ему прямо в глаза. — Я горжусь тем, что я твой сын. Надеюсь, что и ты будешь гордиться мной.

Дон Данжело вытер глаза, кивнул и прошептал, что он постарается веселиться, ведь, в конце концов, это же свадьба его сына.

Данте был удивлен тем, что его тесть, этот суровый бородатый человек, который, казалось, не умеет улыбаться, сидел рядом с Доном, пил с ним вино, оживленно разговаривал и даже смеялся. Данте наблюдал за ним: не хочет ли этот человек покровительствовать над его отцом? Наконец Альдо жестом дал понять Данте, чтобы отошел от них.

— Между нами много общего, между твоим отцом и мною. Мы просто сравнивали наши жизни. Два старых вдовца, мы рассказали друг другу, почему так никогда больше и не женились. Кто может сравниться с матерями наших детей? Твой отец смущается, но ведь у них с твоей матерью была любовь, как у Ромео и Джульетты. Я также очень любил мать Люции-Бианки. Мы, два вдовца, вспоминали прошлое.

Сантини пристально смотрел на Данте, который чуть заметно кивнул и ничего не сказал, хотя знал, что отец его невесты говорит неправду.

— А какие же это замечательные воспоминания, — сказал отец Данте. — Моя Анжела была полненькая, не то что эта американская девушка. Она ела так, как и должна есть женщина… с аппетитом.

Данте никогда раньше не слышал, чтобы его отец говорил такие вещи. Он полностью расслабился, рассказывая этому человеку то, о чем никогда не говорил со своими детьми.

Когда пришло время отцу невесты танцевать с дочерью, а матери жениха — с сыном, сестра Данте, Анжела, красивая и беременная третьим ребенком, пошла танцевать с ним. А потом и Дон Данжело, которого его дети никогда не видели танцующим, обнял свою невестку и заскользил с ней по залу в вальсе. Никто больше не танцевал. Все смотрели на них, как зачарованные. Пожилой человек держался прямо и был замечательно красив. Трудно было вообразить, что он носит фартук и работает в сапожной мастерской. Он подвел Люцию к сыну и передал ее ему с поклоном.

— Замечательная девушка, сын. Будь добр к ней, она твое сокровище.

Это был самый счастливый момент в жизни Данте.

Шафер Данте, Чарли О’Брайн, чувствующий себя неловко во взятом напрокат костюме, отозвал его в сторону:

— Боже, ну и повезло тебе, Дэнни. Она великолепна. Слушай, мне надо уйти отсюда пораньше. В полдень я заступаю на дежурство. Всего самого лучшего тебе, парень.

Данте шутя ткнул его рукой в бок.

Альдо снял для молодоженов отличный номер в гостинице «Плаза», чтобы, покинув вечеринку, они могли отправиться туда и побыть наедине. Утром они улетали на Бермуды на четыре дня. А потом они переедут в аккуратный кирпичный домик с двумя спальными комнатами, расположенный на Пелхам-Паркуэй. Будут платить весьма умеренную ренту и копить деньги на покупку своего дома.

В ту ночь Люция-Бианка была одета в роскошное вечернее платье. Ни она, ни он ничего не ели весь день, и в номере у них имелась разнообразная еда и закуски, а также бутылка вина «Дом Перигон», которую подарил отец невесты.

Данте не мог отвести глаз от своей возлюбленной. Он только мельком видел ее в течение дня в окружении своих подруг и родственников. Ее обнимали, с ней танцевали, она была центром внимания и обожания других людей. Он даже не мог разглядеть ее как следует в ее свадебном платье.

Теперь она была рядом с ним. Темные волосы свободно струились по ее плечам, сквозь платье просвечивались очертания тела и упругой груди. Данте пожирал ее глазами.

— Дай мне посмотреть на тебя, — сказал он, не прикасаясь к еде.

Люция подняла глаза и встретилась с ним взглядом.

— Сначала давай выпьем шампанского, — сказала она тихо. — Наливай.

Она попробовала креветки и горячие сэндвичи, пригубила вино. Давала ему той или иной еды, вкуса которой он не ощущал. Потом задержала кусочек мяса у себя во рту между зубами. Данте приложил свой рот к ее рту, откусил немного мяса и прожевал его. Затем обнял жену и повел к кровати.

— Дай мне раздеть тебя. Боже, какая ты красивая!

Он раздел ее и впервые увидел замечательное тело Бианки. Оно было лучше, чем он мог вообразить: гладкое, сильное, с обильной порослью на лобке, твердыми грудями, упругим плоским животом, округлыми бедрами. Он нежно гладил ее, затем его прикосновения стали более чувственными. Она тоже становилась все более страстной. Она вся отдалась его поцелую. Казалось, пожирает его, всасывает его в себя, в то время как руки гладят его спину, голову, шею и плечи. Наконец-то он может получить все, и ему не придется уходить неудовлетворенным.

Он раздвинул ее ноги и стал проникать в нее, но Люция неожиданно напряглась.

— В чем дело? Все будет хорошо. Я не причиню тебе боли.

Он услышал всхлип, она плакала. Посмотрел на изменившееся лицо своей жены. Та выглядела перепуганной.

— Только не это, — сказала она. — Есть другие способы.

— Крошка, все хорошо. Мы ведь поженились. Я обещаю тебе быть осторожным. Я понимаю.

Она выскользнула из-под него. Ее лицо превратилось в маску. Голос был хриплый:

— Ты не понимаешь. Почему ты не можешь этого понять? Есть ведь другие способы. Я все сделаю для тебя… но этого ты делать не должен.

— Люция, какого черта? О чем ты говоришь?

Она обняла себя руками, глаза блестели от слез. Она вдруг показалась ему совершенно чужой.

— Данте, о Боже, ты хочешь убить меня?

* * *

Он обратился за помощью к Меган. Из всех, кого знал, Данте выбрал Меган. Не только потому, что любил ее и доверял ей, но и потому, что теперь она закончила интернатуру в Белеву, специализируясь в психиатрии.

Он рассказывал Меган о Люции еще тогда, когда только начал встречаться с ней. Говорил, какой необычной она была, как он любил ее, и что она, ему казалось, отвечала взаимностью. Меган слушала совершенно бесстрастно. Она проанализирует свои чувства позднее.

Она должна была признать во время их помолвки, что Данте и Люция подходят друг другу. Оба стройные, высокие, черноволосые и черноглазые. В интеллектуальном плане они тоже соответствовали один другому. Чего еще она могла желать своему лучшему другу, кроме такой идеальной пары? Пусть даже имя женщины — Люция-Бианка, а не Меган Маги.

— Данте, я не уверена, что это будет правильно с точки зрения этики. Мы ведь друзья. Я могла бы порекомендовать тебе коллегу. В настоящее время я специализируюсь по детским неврозам.

— Что ж, разве тебе не кажется, что Люция в конечном счете пережила психологическую травму в детстве? Боже, ее мать убила своего сына-младенца, затем покончила с собой, а Люция нашла их обоих мертвыми. В каком-то смысле мать предала свою дочь, когда той было всего три года. Разве у девочки не могли возникнуть неврозы на этой почве? И они могут сохраняться до сих пор, пусть это теперь и взрослый человек.