Дороти Уннак - История Рай-авеню

• Название: История Рай-авеню
• Автор: Дороти Уннак
• Издательство: Русич
• Жанр: Современная проза
• Год: 1995
• ISBN: 5-88590-234-8

Действие этого психологического детектива развивается в Нью-Йорке, Голливуде, Европе, Ватикане, Африке и Израиле. Роман изобилует захватывающими эпизодами из жизни высокопоставленных политиков, нью-йоркской богемы, звезд Голливуда. Герои книги — известный режиссер, прославившийся в Америке и Европе, сенатор, имеющий шансы стать президентом США, посол Израиля при ООН, епископ, мечтающий стать папой. Все они связаны одной тайной: преступлением, которое совершили в детстве.

Писательница Дороти Уннак в прошлом работала в полиции.

---

— Я не так представлял служение, отец, — говорил он. — Не для этого я столько учился, не для того, чтобы стать бабочкой, порхающей в высшем свете.

— Но ты служишь на благо церкви, Юджин. Ты делаешь то, что от тебя требуют.

Джину было трудно до конца разобраться в том, что так беспокоило его. Ему все так легко давалось. Казалось, он сам, рассчитав все заранее, добился своего положения.

— А почему это так беспокоит тебя?

— Мне кажется, что я… слишком честолюбив.

— Но служить церкви не есть честолюбие, Джин. Это нормально.

— Думаю, что то, чем я занимаюсь, не есть настоящее служение. К тому же, отец, сейчас в Европе происходят большие перемены. Америка вот-вот должна вступить в войну. Я должен иначе воспользоваться своим призванием.

Да, изменения происходили. Богатые друзья Ватикана не могли больше совершать путешествия в Европу. Европейцы тоже, в основном, были заперты у себя дома. В Италии шла мобилизация, страна вступила в войну. Ватикан посредством переговоров с правительством Муссолини был объявлен нейтральной территорией. В декабре 1941-го, когда Юджину исполнилось двадцать три года, Соединенные Штаты вступили в войну. Он обратился с просьбой к кардиналу Рапполини, чтобы тот отпустил его домой. Он хотел стать капелланом в армии США.

Рапполини отвечал ему:

— Решение принято, Юджин. Ты останешься на службе в Ватикане. В твоей стране найдется достаточно других священников для службы в армии. Ты нужен церкви здесь.

Он писал письма родным. Впервые за многие годы его стала одолевать тоска по дому. Он охладел к административной работе, которую выполнял, состоя на службе у кардинала.

Когда война кончилась, восьмидесятилетний, оказавшийся в немилости кардинал Рапполини умер. Те, кто служил у него, были назначены на другие должности.

Юджину О’Брайну предстояло провести месячный отпуск дома, перед тем как отправиться на остров, расположенный невдалеке от восточного побережья Африки, где его ждала работа в должности пастора в лепрозории.

Все его друзья и родственники были ветеранами войны. Они рассказывали о разных дальних странах, в которых побывали, и о невероятных событиях, участниками которых им суждено было стать.

Они были летчиками и моряками. Джин чувствовал себя одиноким, он не понимал их. Просматривая «Дейли Ньюс», «Миррор», «Джорнал Американ» — все эти издания были полны статьями об американских солдатах, возвращающихся домой, к которым он не имел никакого отношения, — чувствовал себя чужим в своей стране.

Впервые в жизни он стал сомневаться, правильный ли сделал выбор, став священником. Перестал носить сутану, так же как вернувшиеся домой военнослужащие не носили свою форму Однако у него не было знаков отличия, говорящих о том, какие подвиги совершены во время войны.

Однажды он услышал, как мать вошла на кухню, вернувшись из магазина.

— Тебе помочь, мама?

Сначала она покачала головой — сама неплохо справлялась с домашними делами. Но, посмотрев на сына, кивнула, и он стал подавать ей консервы, которые хранились в кладовке.

— Хочешь есть, Юджин? Ты так похудел. Приготовить тебе обед? Или сэндвич с ветчиной? Непривычно делать покупки в магазине без карточек.

— Я бы просто выпил кофе, мама. Я не голоден.

Она отложила покупки и взглянула на сына. Джин выглядел гораздо старше, чем раньше. В нем чувствовалась какая-то усталость и неуверенность Раньше такого она в нем не замечала. Он всегда казался таким целеустремленным. Теперь, одетый в рубашку с расстегнутым воротником и свитер — так он одевался, когда был мальчишкой, — он чувствовал себя неловко.

— Джин, где находится то место, куда они тебя посылают? Этот остров? Ты сделал все прививки?

Он говорил ей, что его направляют на работу в лепрозорий, и успокаивал: он сделает все прививки. Он читал кое-что об этой болезни. Да, она ужасна и не поддается излечению. Его обязанностями будет утешение умирающих.

— А что ты думаешь об этом? Все это так отличается от того, чем ты занимался в Ватикане.

Он пожал плечами. Не знал, что думать.

— Знаешь, Джин, может, тебе стоит побольше побыть дома. Дядя Фрэнки пользуется влиянием в обществе, он мог бы…

— Нет, это не играет никакой роли. Я хочу сказать… Я просто несколько сбит с толку.

— Может быть, тебе лучше остаться дома, — она пристально посмотрела на него.

— Мой дом там, куда меня посылает церковь. Я священник, и этим все сказано. Ты знаешь, мне кажется, я проголодался, мама. Пожалуй, съем этот сэндвич с ветчиной.

Он решил доставить матери удовольствие, видя, как она болезненно переживает его отчуждение, понимая, что она хотела бы помочь ему. Он позволил ей накормить себя. Мать всегда получает удовольствие, когда кормит сына.

* * *

Несколькими днями позже он разговаривал со своей двоюродной сестрой. Маленькая Меган проходила интернатуру в Белеву. Эта девочка, старавшаяся походить на мальчишку, повзрослела, но все еще как бы оставалась ребенком, все ее ужимки и жесты оставались детскими. Она собиралась стать психиатром.

Она разговаривала с ним в гостиной своей квартиры, рассказывая о своей работе, о больных — не сообщая ему ничего конфиденциального.

— У нас тоже, как у священников, есть свой шифр, только мы не исповедаем людей и не отпускаем им грехи. Мы пытаемся объяснить им причины заболеваний, пытаемся помочь пациенту лучше понять себя.

— Разве одного понимания достаточно, чтобы исцелиться?

— Послушай, все не так просто. Трудно разобраться в своих запутанных переживаниях. Моей задачей является направлять, вести их, помогать людям понять, в чем суть их недомогания, в чем причина, и как им избавиться от него.

Меган изучала своего двоюродного брата. Боже, какой же красавец этот Юджин — пепельные волосы, тонкие черты лица. Он такой высокий, стройный, грациозный. И так озабочен чем-то.

— В чем дело, братец? Что тебя беспокоит?

— Меня? Да ничего. Просто хотел повидать тебя. Хотелось узнать, что стало с тобой. Я не собирался беседовать обо мне.

— У меня все отлично. Я добилась в жизни всего, чего хотела. Немногие могут этим похвастаться. Все эти парни, которые возвращаются домой из армии, страдают от всяких неврозов. Я работаю в госпитале для ветеранов войны, консультирую мужей и их жен. Для меня открывается новый мир.

Она заерзала на стуле, подперла подбородок руками и стала смотреть на него в упор.

— Ты мыслишь нереалистично, Джин. У тебя есть какие-то сомнения? Я никому не скажу, ты же меня знаешь.

Он не сразу ответил. Казалось, он обдумывает что-то, принимает какое-то решение. Наконец сказал:

— Да нет. Просто мне нужно привыкнуть к новой обстановке. Я слишком долго находился в Риме. Привык к определенному образу жизни.

— Слушай, говорят, у тебя там была роскошная жизнь.

Он удивленно посмотрел на нее, она пожала плечами и улыбнулась. Ну ты же знаешь, у Фрэнки Маги есть свои источники информации. Она знает все.

Меган посерьезнела и перешла к тому, что считала его проблемой.

— А теперь с тобой произошли такие перемены. Тебя посылают на край земли. В лепрозорий, — она поколебалась немного, потом спросила: — Ты боишься?

— Меня назначили на эту работу. Просто я не знаю, что могу дать этим людям. Я… избалован. Жил в роскоши. Все те парни, с которыми я вместе рос, они были на войне и многое испытали. Я даже не могу представить, через что они прошли, в то время как я…

— Ты делал то, что велела церковь. Ты выполнял свой долг. Как и все. У них, как и у тебя, не было иного выбора. Джин, ты считаешь, что сделал правильный выбор? У тебя есть какие-то сомнения? Может быть, тебе лучше взять отпуск и разобраться в самом себе?

Маленькая Меган сидела на диване и смотрела на него честными глазами. Она хмурилась и не отводила взгляда. Она переживала за него. Хотела ему помочь.

— Слушай, я ведь твой двоюродный брат, а не пациент, верно?

— Верно. Но ты можешь говорить со мной как двоюродный брат, как друг. Беседа помогает. Черт, я этим и занимаюсь. Это помогает, когда у меня возникают разные неприятности.

— Я испытываю… стрессовое состояние. Мне нужно кое-что понять. Прежде чем приступить к работе, хочу пожить в уединении. Я уже обо всем договорился. Мне нужно разобраться в самом себе. Кажется, я еще не знаю, что такое — быть священником. Теперь мне предстоит испытание. Да, это меня пугает. Не знаю, преодолею ли все это. Я… боюсь.

Меган откинулась на диване, сомкнула руки на затылке, расслабилась.

— Думаю, что ты справишься с любой работой. Ты всегда справлялся раньше, справишься и теперь. Я думаю… о, разреши я не буду говорить больше с тобой как психиатр с пациентом. Хочу поговорить с тобой как твоя двоюродная сестра, как твой друг. Я думаю, что ты справишься и со своей работой, и со своими страхами.