Альберт Манфред - Марат

• Название: Марат
• Автор: Альберт Манфред
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1962

Великий революционер XVIII века, крупнейший деятель французской буржуазной революции 1789–1794 гг., доктор медицины и физик, социолог и юрист, один из самых выдающихся публицистов своего времени, Жан Поль Марат по праву занимает прочное место в истории. Всю свою жизнь Марат ведет подвижническую борьбу против сильных мира сего Неустрашимый революционный борец, являвшийся наряду с Робеспьером одним из самых популярных вождей партии Горы, Марат, обладавший, по выражению Энгельса, «мужеством беззакония», расчищал путь для революционной якобинской диктатуры. «Марат, Друг народа», — так подписывал он свои пламенные статьи, и таким именно знала его вся революционная Франция.

Книга профессора Манфреда знакомит читателей с жизнью и деятельностью этого выдающегося революционера-демократа.

---

Поражение жирондистов в сражении против Марата показало, как изменилось к весне 1793 года соотношение сил. Теперь перевес уже явственно обозначился на стороне якобинцев. Гора одолевала Жиронду.

Но в ослеплении бессильного бешенства жирондисты не только не стали благоразумнее — они еще яростнее нападали на своих противников и в неистовстве ненависти перешли к угрозам всему Парижу. В мае Инар, жирондист, в последний раз проведенный его друзьями на пост президента Конвента, посмел публично, на официальном заседании заявить депутации Парижской коммуны: «Если будет нанесен удар национальному представительству, то я объявляю вам от имени всей Франции, что скоро будут искать на берегах Сены место, где некогда стоял город Париж…»

Это был язык герцога Брауншвейгского, язык контрреволюционных интервентов.

Жиронда грозила гражданской войной, она развязывала ее. И она дождалась возмездия, которое сама на себя накликала.

Народное восстание 31 мая — 2 июня 1793 года низвергло власть Жиронды.

Двадцать девять депутатов-жирондистов во главе с Бриссо, Верньо, Гаде, Жансонне, Петионом, Бюзо, Барбару по предложению Кутона были исключены решением Конвента из его состава и подвергнуты домашнему аресту.

Жиронда первой, проводя в апреле в Конвенте решение об аресте Марата, уничтожила «талисман неприкосновенности», охранявший до тех пор представителей народа. Теперь эта мера обернулась против нее. Если можно было оскорбить народ Парижа, предав суду его избранника, то почему должны оставаться священными депутатские полномочия сообщников Дюмурье? Так рассуждал народ Парижа, окруживший 2 июня плотным кольцом здание Конвента и нетерпеливо ожидая, когда он произнесет приговор, очищающий его ряды от депутатов, поднявших руку на революцию.

Марат сыграл большую и важную роль в организации и руководстве народным восстанием 31 мая — 2 июня 1793 года. Существует версия, будто в ночь с 1 на 2 июня он сам поднялся на каланчу, чтобы первым ударить в набат, призывавший к восстанию.

Об этом имеется ряд свидетельств современников, но сам Марат в своем рассказе о событиях этих дней не упоминает об этой подробности. Может быть, он не рассказал об этом из скромности? Или не придавал этому эпизоду значения? А может быть, он и не поднимался на каланчу и не бил в набат и весь этот рассказ надо отнести за счет разгоряченного воображения участников событий — его друзей или врагов?

Как бы там ни было, остается несомненным, что все решающие три дня Марат был в самой гуще событий. В Конвенте, в Коммуне, в Комитете общественной безопасности — он всюду вмешивался в ход борьбы, давал советы обращавшимся к нему участникам восстания, направлял их деятельность, требуя доведения восстания до полной победы.

Победа народного восстания 31 мая — 2 июня была великой победой Горы. Она была и великой победой Марата. На протяжении двух последних лет вместе со своими собратьями по оружию — якобинцами — Марат вел жестокую, беспощадную, изнурительную, поглощавшую все его силы борьбу против Жиронды. Когда он начинал эту борьбу, «партия государственных людей» была в зените своей славы, она была могущественной, влиятельной, популярной партией, державшей в своих руках руль государственной власти, господствовавшей в Конвенте, в правительстве и в аппарате, почти во всех местных органах провинциальной Франции.

Марат разоблачал двоедушие, двурушничество, тайное пособничество врагам, недоверие к народу, склонность к измене «партии государственных людей — жирондистов». Прошло два года, и то, что он увидел в зародыше или в самом начале, выросло и дошло до своего логического завершения: партия Жиронды превратилась в партию контрреволюции и национальной измены.

Французский народ еще раз мог убедиться в политической прозорливости и мудрости Жана Поля Марата. Изгоняя жирондистских депутатов из стен Конвента, свергая политическое господство партии Жиронды и передавая власть в руки Горы, французский народ своими великими революционными действиями вновь подтверждал, что он идет за неустрашимой партией якобинцев и за самым любимым ее вождем — за тем, кого все санкюлоты Парижа называли уважительным и ласковым именем — Друг народа.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ ГИБЕЛЬ

Якобинцы взяли власть в критические для республики дни. Пять армий интервентов на всех фронтах перешли в наступление. На севере и северо-востоке республиканские солдаты ценою нечеловеческого напряжения сдерживали наседающие на них со всех сторон прусские и австрийские войска. На юге — испанцы, перевалив через Пиренеи, теснили отступающих французов к Перпиньяну и Байонне. Английский флот блокировал берега Франции, а английское золото поощряло военные усилия контрреволюционной коалиции, покупало наемников-убийц, диверсантов, поджигателей с помощью притаившихся роялистов и других контрреволюционеров, тайно стремившихся дезорганизовать оборону страны.

Корсика отделилась от Франции, и корсиканские мятежники вступили в прямую связь с Англией. Роялистский мятеж в Вандее ширился, охватывая все западные приморские департаменты. Ролан, Бюзо, Барбару и другие жирондистские вожди в первую же ночь бежали из-под домашнего ареста. Они пробирались на юг и там поднимали народ против революционной власти в Париже. Бюзо, бежавший в департамент Эр, распространял там слухи, что в Париже устанавливается диктатура Марата; уже 7 июня он добился решения О создании департаментских вооруженных сил в четыре тысячи человек, которые должны быть двинуты против Парижа. Верньо звал на помощь департамент Жиронды. Департамент Кальвадос также поднял оружие против центрального правительства. Жирондистский мятеж быстро сливался с роялистским, роялистский — с иностранной интервенцией. Кольцо смыкалось.

В середине июня шестьдесят департаментов из восьмидесяти трёх были охвачены пожаром мятежа. Армии интервентов продолжали наступать. Республика, казалось, находилась на краю гибели.

В эти часы смертельной опасности, когда все враги революционной власти в Париже предрекали ее неминуемую гибель, якобинцы, возглавившие революцию, проявили неиссякаемую энергию, смелость, решимость, непоколебимую волю к победе. В течение шести недель они приняли декреты исторического значения, разрешавшие важнейшие задачи революции. Одним ударом они уничтожали все феодальные повинности, привилегии и пережитки — то, что революция не смогла сделать за все предшествующие четыре года. Еще ранее, в первые десять дней после победы народного восстания, декретами от 3 и 10 июня эмигрантские и общинные земли были разделены равными долями между неимущими крестьянами.

Аграрное законодательство якобинцев нанесло сокрушительный удар феодализму там, где он коренился сильнее всего, — в сельском хозяйстве; оно освободило все крестьянство от многовекового ненавистного феодального гнета и дало значительной части крестьянства землю. Этими спасительными декретами якобинское правительство обеспечило переход основной массы крестьянства на свою сторону и тем самым вырвало почву из-под ног жирондистской контрреволюции и создало прочную опору якобинской революционной власти.

В кратчайший срок — за три недели — якобинский Конвент выработал и утвердил новую конституцию — конституцию первой республики — самую демократическую из всех известных до того времени в истории. Конституция 1793 года, поставленная на утверждение всего народа и встретившая самое горячее одобрение, стала политической платформой, объединявшей вокруг революционного Конвента большинство нации.

Марат, как и Робеспьер, был один из великих вождей партии Горы, в неразрывном единстве с народом преодолевавшей неисчислимые преграды, стоявшие на пути революции. Он разделял и славу и ответственность за великие свершения якобинского революционного правительства на последнем, самом высшем этапе революции.

Но тяжелая болезнь, поразившая Марата, сковывала его неукротимую энергию, ограничивала его участие в политической бор^эе. Эта болезнь началась у него еще весной 1793 года. Сам выдающийся врач с огромным практическим опытом, Марат не мог точно определить природы своего заболевания. Он жаловался на то, что находится все время в лихорадочном состоянии, у него жар, его мучает непрерывный зуд.

По-видимому, это были последствия страшного напряжения душевных и физических сил последних четырех лет.

Но ему не было еще пятидесяти лет; он находился в расцвете сил; его могучий организм сопротивлялся болезни.

С 5 по 20 июня он лежал прикованным жестоким недугом к постели. Но и лежа он продолжал работать. Большая квартира в пять комнат в доме № 30 по улице Кордельеров была превращена в редакцию «Публициста Французской республики». Его верный друг и жена Симонна окружает его не только вниманием, заботой и лаской, она его ближайший помощник и товарищ. Теперь на ее плечи легли все заботы по изданию газеты. Ей помогают ее сестра Екатерина и старый типографский рабочий Лоран Ба; хозяйственные дела ведет их служанка Жанетта Марешаль. Этот большой дом согрет любовью трех женщин — каждой по-разному — к этому большому, сильному мужчине, прикованному тяжелым недугом к постели.