Ольга Кулешова - Притчи Дмитрия Мережковского: единство философского и художественного

• Название: Притчи Дмитрия Мережковского: единство философского и художественного
• Автор: Ольга Кулешова
• Издательство: Наука
• Жанр: Философия
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-02-033852-4

Монография посвящена творчеству одного из видных представителей Серебряного века Д.С. Мережковского в период эмиграции (1920–1941). На материале философской прозы последних лет жизни писателя анализируется его философско-художественная концепция, соединившая в себе вековые культурные традиции, абсурд современного "сегодня" и печать личной драмы изгнанника, окончившего дни на чужбине. Эмигрантский период творчества Д.С. Мережковского признаётся самодостаточным и не менее значительным, чем дореволюционный. Его философская концепция представлена в контексте мировой философской и литературной традиции. Впервые эмигрантское творчество писателя рассматривается в рамках единого концептуального полотна, воплощённого в форме философско-биографического романа-концепции.

Для филологов и всех, кто интересуется творчеством Д.С. Мережковского.

Кулешова О.В. Притчи Дмитрия Мережковского: единство философского и художественного. — Рос. акад. наук, Ин-т науч. информ. по обществ. наукам. — М. : Наука, — 2007. — 212, [2] с. — ISBN: 978-5-02-033852-4

---

Таким образом, особенность философствования Мережковского заключается в создании новых синкретичных концепций из освоенного материала, использовании чужих идей в новом ракурсе, возводимых умственных построений, воплощенных «в живом нарастании, переплетении, скрещивании многообразных мотивов и тенденций, по законам какого-то ему одному свойственного контрапункта»[96].

Онтологические представления Мережковского проистекают из идеи о сотворенности мира и человека Богом. Но телеологический взгляд на мир, подразумевающий абсолютную власть предопределения в судьбе мира и человека, Мережковский отрицает. Мировое пространство делится им на две части: мистерия — пространство идеального мира, в котором совершается саморазвитие Духа, шествующего к духовному абсолюту — Царству Божию, и история — пространство материального мира, ставшего проекцией мира духовного, но проекцией не абсолютной, а искаженной, что объясняется невозможностью полного отражения идеального мира в земном, материальном существовании, ограниченном категориями времени и пространства. Мистерия — Бытие Бога, \92\ история — Бытие человека. Конфликт между двумя мирами и сущностями — материальной и духовной — объясняется грехопадением человека, извергнутого из идеального мира в мир материальный, низший по своей природе. Два мира взаимодействуют и стремятся к воссоединению. От характера этого взаимодействия зависит конечный результат духовной эволюции: полное слияние двух сущностей в одном космическом бытии или уничтожение низшей материальной субстанции как не заслуживающей истинного существования в Духе. Характер Конца определяется не волей высшей субстанции, а желанием и способностью низшего материального мира подняться по лестнице Духа и, получив Посвящение, унаследовать вечное и абсолютное духовное Бытие. Из идеального мира мистерии в низший мир исторической действительности доходят знаки Духа, шествующего к достижению гармонии в конечной субстанции — Царстве Божьем. Конец исторического существования человечества зависит от способности последнего в земном бытии истории разгадать эти знаки, соединив свою волю с Божественным намерением.

Историческое бытие мира трехчастно. Человечество проходит три ступени развития: Царство Бога Отца — ветхозаветное человечество, существовавшее под знаком Закона и послушания, Царство Бога Сына — христианское человечество, совершающееся под знаменем Любви, и венец всего — Царство Святого Духа, осененное знамением Свободы и Благодати, — окончание исторического \93\ существования и наступление эсхатологического, т. е. преодоление дуализма мира и достижение абсолютного бытия в Боге. Однако как совершится шествие мира по этому пути, зависит от свободной воли каждого отдельного индивида и общего желания человечества направить усилия на достижение заветной цели. Следует отметить, что антропологический аспект в философии Д.С. Мережковского становится основным и наиболее важным. Таким образом, чтобы понять, что есть бытие мира для Д.С. Мережковского, нужно обратиться к его представлению о человеке. Стержневым вопросом для осмысления взаимоотношения человека с миром становится представление философа о свободе воли.

Определение свободы у Д.С. Мережковского, несомненно, восходит к философии Ф.М. Достоевского. Ссылаясь на Легенду о Великом инквизиторе, философ определяет свободу как Божий дар людям, «самый страшный… но и самый святой»[97]. Соглашаясь с Бердяевым, понимавшим свободу как иррациональную сущность и утверждавшим, что «свобода не создается Богом: она коренится в Ничто», Мережковский считает особой Божьей милостью нежелание Бога вторгаться собственной волей в дела человеческие и вместе с тем принимает теодицею Бердяева, отмечавшего, что «Бог-создатель не может быть ответственным за свободу, которая породила зло»[98]. Находя оправдание Богу, который не может быть «ответственным за вселенское зло» (Бердяев), философ возлагает ответственность на человека. Предоставив \94\ выбор между добром и злом, Бог делает человеку благо. Если же человек не способен правильно этим благом воспользоваться, он несет ответственность за зло, творимое в мире. Мережковский поднимает Личность на необыкновенную высоту, утверждая, что спасение человечества возможно благодаря свободной воле человека. Ценность добра определяется свободным выбором человека творить добро. К добру нельзя принудить насильно, в противном случае оно оборачивается своей противоположностью. Если же человек выбирает зло, то это его грех, а не Бога, поскольку «свобода человеческая Промыслом Божьим не нарушается»[99].

Особую роль для осмысления категории свободы в философской концепции Мережковского играет личность Христа. Миссия Сына Божия, посланного в мир для искупления людских грехов и избавления от гибели второго человечества, истолковывается Мережковским как утверждение абсолюта свободы. Бог оставляет человека свободным, не желая привести его к спасению насильно. Приход Христа представляется как возможность наступления благого Конца — Апокалипсиса, не реализованная в исторической действительности начала христианской эпохи. Свободное волеизъявление человечества определяет весь дальнейший путь земной цивилизации. Люди не возжелали Конца, отдалившись от духовного абсолюта, сделали невозможным мистическое единство двух миров, определив дальнейшее существование человечества как бессмысленное блуждание по однообразному \95\ пути земной истории. «Если Отец, посылая Сына в мир, говорит: “может быть”, то, значит, и в этом — в спасении мира, как во всем, — свобода человеческая промыслом Божьим не нарушается: люди могли убить и не убить Сына, и если б не убили, весь ход мира был бы иной»[100]. Бог не может лишить людей свободы, поэтому и допускает убийство единородного Сына: «Бог любит людей в свободе, а быть свободным значит для человека делать выбор между добром и злом, и, может быть, выбрав зло, погибнуть. Чтобы спасти погибающий мир, Богу надо было или отнять у людей свободу, разлюбить их, потому что свобода — высший дар любви, или согласиться на то, чтобы Сын Божий пожертвовал Собою за мир»[101]. Такова теодицея Мережковского.

Таким образом, по мысли философа, у человечества, наделенного свободой выбора, изначально, после грехопадения, было два пути: к Царству Божию, чтобы соединиться с Богом вновь, или к Царству Дьявола, к вечной погибели. И человечество мучительно на протяжении многовековой истории мечется между двумя путями не в силах выбрать. А потому история представляется Мережковскому «дурной бесконечностью». Отвергая линейное поступательное развитие человечества, философ скептически оценивает возможности исторического прогресса. «Возможная цель “бесконечного прогресса” — бесконечная война — самоистребление человечества», — пишет он в сочинении «Тайна Запада: Атлантида — Европа»[102]. \96\

В связи с подобным пониманием истории, философия Мережковского принимает эсхатологический характер. «Вся русская литература, душа России, есть эсхатология — религия Конца», — утверждает он, пытаясь найти обоснование своей концепции в философском истолковании русской литературы[103]. Ссылаясь на миф Платона об Атлантиде, Мережковский развивает эсхатологические идеи, рассматривая гибель Атлантиды как конец первого допотопного человечества, уничтоженного за грехи, и предрекая близкий конец и гибель нынешней Европы — второго человечества — христианского. Возможность соединения с Богом, существовавшая с первых дней возникновения человечества, не реализуется в исторической действительности на новых витках развития. Причина гибели допотопного человечества Атлантиды, относимого Мережковским к Преистории, обладавшего значительным магическим дарованием и сильной связью с внеземными субстанциями, мотивируется философом неверным представлением последнего о свободе воли. Дух сатанинской гордости, положенный в основу человекобожеских устремлений, объясняемых истолкованием свободы как существования без Бога, и утверждение закона самовластной Личности, пользующейся свободой помимо Бога и не стремящейся к подчинению персональной воли воле Божьей, стали причиной гибели Атлантиды в водах потопа. Второе человечество, вышедшее из вод потопа, имеет возможность восстановления разрушенной гармонии божественного единства \97\ Вселенной, но, отвратив взор от вечного, избирает путь продвижения по бессмысленной траектории исторического прогресса, приближающегося с каждым новым витком к Духу Небытия. Мережковский пророчит второму человечеству гибель в очистительном огне, утверждая, что Конец современного человечества будет огненным. «Жизнь мира — Божественная трилогия: Атлантида, История, Апокалипсис — три человечества», — отмечает философ[104]. Неизбежность конца истории очевидна для Мережковского, но финал мировой драмы неоднозначен. «Конец мира может быть спасением и гибелью, — “новым небом и новой землей, где обитает правда”, или хаосом»[105].