Никита Филатов - Последняя ночь майора Виноградова

• Название: Последняя ночь майора Виноградова
• Автор: Никита Филатов
• Издательство: Азбука, Терра
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 1997
• ISBN: 5-7684-0406-6

Новый роман Никиты Филатова посвящен последним кровавым эпизодам борьбы спецслужб России и Прибалтики за контроль над «черными капиталами» организованной преступности. Главный герой — адвокат Виноградов работает в мире, где человеческая жизнь ничего не значит по сравнению с экономическими интересами различных политических и криминальных группировок.

Наряду с романом в сборник вошли три остросюжетные повести о недавней работе Виноградова в качестве частного детектива.

---

— И далее по «чурбановскому» варианту?

— Наверное. Только бандитам для правосудия ни прокурор, ни присяжные не требуются.

— А Тихонин-то с Чайкиным в курсе?

— Я обрисовал перспективу… когда увольнялся.

— Остаться не просили?

— Просили. Чайкин даже потом домой звонил, уверял, что не знал ничего до последнего. Предлагал отдельно, без Тихонина работать.

— Сдаст он его при первом же наезде.

— Это точно! — Виноградов наклонил стакан, и по мутноватому донышку лениво перекатились остатки пены. — Вот такие дела…

— Извини, Саныч, я же не знал, что они совсем говно! Думал, выручу тебя с работой.

— Да ладно, брось!

— Время такое… Страна, чтоб ее!

— Нет. Это мы такие.

Собеседник кивнул и подправил под курткой нагретый телесным теплом черный пластик служебного диктофона.

Апрель 1995 года.

Интерференция

…Если камень на камень кладет дурак,

Он не строит, о разрушает.

Ф. Кривин

Наблюдать отсюда было удобно — противоположный тротуар, движение в меру оживленное. Как раз то, что требуется, — и объект постоянно в поле зрения, и не настолько пустынно, чтобы машина могла привлечь внимание.

От места парковки получалось до входа метров тридцать, не более.

— Выезжать-то как будем, Егорыч?

Вперед не получалось — прямо в бампер уперся скошенный багажник невесть откуда взявшейся иномарки. Сзади, почти вплотную, притирался носатый «Москвич».

— Как-нибудь… Авось расползутся!

Виноградов, посмотрев на часы, кивнул: за оставшееся время соседи еще успеют смениться. Здесь, в некотором удалении от метро, обычно назначались короткие деловые встречи. Случайные парочки влюбленных тоже надолго не задерживались, предпочитая световое изобилие и всегдашнюю суматоху Невского.

— Егорыч, ты с какого года?

— С пятьдесят первого.

— Надо же. Я думал — моложе. Лет сорок. А за рулем?

— С армии. Считай, всю жизнь…

— Не надоело?

— А что я еще умею? Двадцать пять календарных системе отдал! И под зад ногой…

Водитель рассказывал привычно, не повышая голоса, — и только очень внимательный слушатель мог уловить в его интонациях отголоски незарубцевавшейся смертельной обиды:

— Пенсия — как у врага народа… Себе на литровку да внуку конфет купить. Старуха в драных трусах ходит.

— Егорыч, не гневи Бога! У половины Питера зарплата меньше, чем тебе начислено, да и ту еле-еле платят.

— Сами себе власть такую выбрали! Дерь-мо-кра-тия… Пусть теперь расхлебывают.

— Ладно. Чай будешь? — Виноградов нагнулся, достал термос и начал свинчивать крышку: пить не хотелось, но это представлялось куда более приятным, чем выслушивать в сотый раз одно и то же. Поразительно, но Егорыч был способен практически любой разговор свести к изложению своего политического кредо.

— Налей. И бутерброды… Доедать надо, не везти же домой.

Если не считать споров по двум весьма болезненным пунктикам — личной нищеты и трагических судеб России, — Виноградов с напарником ладил великолепно. И тот тоже, во всяком случае, замены не требовал.

— Но здесь хоть прилично получаем, согласись.

— Тоже как сказать… Можно и побольше.

— Да уж это конечно! Я в милиции, капитаном, последний оклад с разными накрутками около сотни в месяц получил…

— В долларах?

— Естественно! А сейчас мужиков встретил — и того меньше выходит, да и халтуры прижали.

— Бегут из ментовки?

— Нет вроде…

— Значит, кой-чего сверху имеют, не беспокойся!

— Вероятно, — не стал спорить Виноградов. — Хорошо, хоть стрельбы поменьше стало, разборок.

— А чего делить-то? Между собой бандюганы в основном договорились, с ребятами в погонах — тоже…

— В смысле? — Суждения Егорыча бывали подчас неожиданны и довольно метки.

— Преступность сама по себе, государство — само по себе. Доят страну, как корову. Раньше вымя друг у дружки вырывали, а теперь все по уму — одни со своего боку за соски дергают, другие со своего…

— Ну ты уж прямо!

— А что? Сейчас все эти милиции-полиции, журналисты… Все делают вид, что что-то делают, а сами — только на свой карман, суки! Игры играют.

— Егорыч, но есть же опера честные, не продажные…

— Есть! Кто спорит? А знаешь почему? Потому что их никто не покупает — невыгодно.

— Как это?

— Очень просто. Лучше сразу одного начальника Главка на корню купить, чем с десятью лейтенантами возиться. Дешевле выходит. И не так хлопотно…

Возразить Виноградову было нечего, оставалось слушать.

— Почему профи уходят? Из вашей системы, из нашей… Не из-за денег, хотя, конечно, и в них тоже дело. Просто настоящий мужик вхолостую, на ветер, зная, что все, что он наработал, заранее на корню продано, работать не может!

— А как же патриотизм элементарный, чувство долга?

— Что? Брось, Виноградов! Мы с тобой сейчас на кого работаем? Только честно?

Владимир Александрович представил себе физиономию шефа:

— На жуликов, видимо. Все они…

— Вот именно. А ребята в погонах? Они на кого? Чем эти ваши Ельцин с Грачевым лучше, чем наш хозяин? То же ворье и бандиты, только покрупнее да понахальнее!

— Хватит, Егорыч, перестань. Знаешь ведь, что не люблю я на эти темы.

— И еще неизвестно, кто России опаснее — Малышев с Кумариным или сволочь кремлевская. Понял?

— Все, хватит. Может, подеремся?

— Ладно. Закончили. Ого! Двенадцатый час.

— Скоро уже. Смотри! Опять.

Напротив, через улицу, на фоне мягко подсвеченных витражей притормозила асфальтово-серая «девятка».

— Номер тот же?

— Ага!

Как и в предыдущие вечера, первым из автомобиля вышел гориллообразный охранник. Хмуро обвел взглядом прилегающее пространство. Вслед за ним хлопнул дверцей очкарик с потрепанной спортивной сумкой через плечо: сумка было довольно туго набита чем-то достаточно тяжелым. Не осматриваясь, очкарик быстрыми шагами преодолел расстояние, отделявшее его от входа, и скрылся за распахнутой кем-то невидимым дверью.

Хмурый остался снаружи, развернувшись спиной к матово-зеркальным створкам и неоновой вывеске на английском — «ГОЛДЕН ДАЙК».

— Ресторан «Золотая плотина»… Егорыч, я тебе говорил, что хозяина знаю?

— Говорил.

— Чайкин такой… Некто Сергей Юрьевич! Работал когда-то на него.

— Я помню. Банк вроде такой был или что-то в этом роде?

— Что-то вроде.

— Зайди тогда, может, покормит на халяву, по старому знакомству?

— Дождешься от таких.

— Выходит!

Створки двери раздвинулись — беззвучно для наблюдающих, но не для охранника. Не оборачиваясь, он немного отодвинулся в сторону, пропуская обратно в машину своего напарника с сумкой. Только теперь сумка больше походила на сморщенный, побывавший в деле презерватив, липкою своей пустотой ерзая вдоль бедра очкастого.

«Девятка» стремительно оторвалась от тротуара.

— Я все же думаю, что это «левак».

— Вряд ли. Перед закрытием? Каждый вечер?

— Продукты неучтенные.

— Егорыч, сосиски так не возят. С такой охраной…

— Тогда наркотики. Или оружие.

— Или трупы младенцев, расчлененные. Для пересадки органов или изготовления котлеток.

— Тьфу! Каких котлеток?

— По-киевски. Или полтавских.

— Пошел бы ты… Как язык-то поворачивается?

— Ага, а ты почитай на ночь наши детективы современные — еще и не то в башку полезет.

— Стоп!

Оба замерли: из ресторана вышел объект наблюдения.

Женщина была красивой, холеной и неисправимо стандартной. Все как положено: ноги чуть ли не от плеча, длинные светлые волосы, острые грудки модного в этом сезоне размера. Платье, жакет, немыслимо элегантные туфельки — униформа богатой, действительно богатой, но еще не привыкшей к этому состоянию представительницы «новых русских».

— Время — двадцать три двадцать одна. Снимать будешь?

— Надо бы пару раз.

Егорыч потянулся к стеклу — на нем в смешной позе крепилась присосками плюшевая обезьянка-сувенир. Чуть вывернув ее широко распахнутые глаза-объективы в нужном направлении, напарник Виноградова нажал на упрятанную за плюшевым ухом кнопку:

— Готово!

— Поехали тогда.

Пришлось податься немного назад, потом медленно, не разгоняясь, пристроиться в хвост туристическому автобусу.

— Потерял ее, кажется.

— Нет, вон — правее! Рядом с ателье.

— Ага, вижу…

Было сыро и холодно, даже привычные ко всему трудящиеся старались побыстрее шмыгнуть из метро в общественный транспорт — что уж говорить об «объекте»! Дамочка, одетая скорее для уютного салона иномарки, чем для пеших прогулок по улице, неслась со скоростью, вполне сопоставимой с движением автомобильного потока.