Касильда Жета - Секс на заре цивилизации. Эволюция человеческой сексуальности с доисторических времен до наших дней

• Название: Секс на заре цивилизации. Эволюция человеческой сексуальности с доисторических времен до наших дней
• Автор: Касильда Жета
• Жанр: История
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-91994-065-4

В традициях лучших исторических и научных трудов эта книга бесцеремонно и аргументированно расправляется с безосновательными допущениями и ошибочными заключениями в вопросах эволюции человеческой сексуальности, предлагая революционное объяснение тому, почему мы сегодня живём и любим именно так, а не иначе.

---

Отбор самца-победителя обычно связан с соперничеством. Трещат бараньи лбы; распускаются яркие павлиньи хвосты, привлекая хищников; мужчины приносят дорогие подарки и клянутся в вечной любви за ужином при свечах. Сексуальный отбор виделся Дарвину как борьба самцов за сексуально пассивных, плодовитых самок, которые покорятся победителю. В соревновательном контексте таких теорий он полагал, что «беспорядочные связи в качестве нормы в высшей степени невероятны». Но по крайней мере один из современников Дарвина с этим не согласился.

Льюис Генри Морган

Белому человеку он известен как Льюис Г енри Морган (1818–1881), транспортный юрист со страстью к учёбе и исследованию внутреннего устройства разных обществ37. Род Сенека из племени ирокезов принял Моргана в свои ряды, когда он был уже взрослым, дал ему имя Тайадаовухкух, что означает «Связующий берега ущелий». В своём доме недалеко от Рочестера, штат Нью-Йорк, Морган проводил вечера, пытаясь чётким научным языком описать жизнь людей, отделённых от цивилизации временем или пространством. Он – единственный американский учёный, процитированный каждым из трёх интеллектуальных гигантов того столетия – Дарвином, Фрейдом и Марксом. Многие считают Моргана самым влиятельным обществоведом своей эпохи и отцом американской антропологии. По иронии судьбы, возможно, именно восхищение им Маркса и Энгельса привело к тому, что он не очень известен сегодня. Хотя Морган и не был марксистом, но он сильно сомневался в дарвиновских предположениях о центральной роли сексуальной соревновательности в прошлом человечества. Это страшно оскорбило некоторых последователей Дарвина, но не его самого. Дарвин уважал Моргана и восхищался его работой. Морган с женой даже провели вечер у Дарвинов во время путешествия по Англии. Годы спустя двое сыновей Дарвина останавливались у Морганов в их доме на севере штата Нью-Йорк.

Морган особенно интересовался эволюцией семейных структур и социальной организации в целом. В противовес дарвиновской теории он высказал гипотезу, что для доисторического времени типична более раскрепощённая сексуальность. «Мужчины живут полигамно (т. е. имеют более одной жены), а женщины полиандричны (имеют более одного мужа). Это представляется похожим на древние сообщества людей. Такая семья не была чем-то примечательным или неестественным. Трудно представить любую другую возможную форму семьи в первобытный период». Несколькими страницами ниже Морган заключает, что «неизбежен вывод» о том, что состояние «беспорядочных связей» было типичным для доисторических времён, «хотя это и подвергается сомнению таким выдающимся писателем, как мистер Дарвин»38.

Аргументы Моргана, что доисторические сообщества практиковали групповой брак (известный как первобытная стая, или омнигамия, – последнее явно введено в употребление французским автором Шарлем Фурье), повлияли на взгляды Дарвина. Он допустил: «Можно уверенно сказать, что брачные обычаи постепенно развивались и что почти беспорядочные связи в древности были обычным явлением во всём мире». С характерной ему вежливой покорностью Дарвин признал, что существуют «по сей день племена», где «все мужчины и женщины племени являются друг другу мужьями и жёнами». С уважением к моргановским исследованиям Дарвин продолжает: «Те, кто хорошо изучил тему и чьё суждение гораздо ценнее, чем моё, считают, что групповой брак был начальной и универсальной формой во всём мире… Косвенные доказательства в пользу этого допущения крайне веские…»39.

Это верно. И доказательства – косвенные и прямые – гораздо более веские, чем могли тогда вообразить Дарвин или Морган.

Но сначала – пару слов о словах. Термин «беспорядочный» (англ. promiscuous), используемый применительно к половой сфере, означает для разных людей разное. Давайте определимся. Латинский корень miscere значит «смешивать», и именно в этом значении слово используется здесь. Мы не говорим, что связи были случайными, поскольку выбор и предпочтения имеют влияние. Мы пытались найти другой термин, без унизительного смысла, но синонимы ещё хуже: «распутный», «блудный», «падший».

Помните, пожалуйста, что когда мы описываем сексуальные привычки в различных человеческих сообществах, мы имеем в виду, что такое поведение нормально для данных людей. В современном смысле беспорядочность предполагает некое аморальное либо внеморальное поведение, равнодушное и бесчувственное. Но большинство людей, которых мы опишем, прекрасно вписываются в границы дозволенного в своих сообществах. Они не бунтари, не правонарушители и не утопические идеалисты. Учитывая, что группы собирателей (существующих сегодня или доисторических) редко насчитывали больше 100–150 человек, каждый очень хорошо знал своего партнёра – думается, гораздо лучше, чем современные мужчины и женщины знают своих случайных любовников и любовниц.

Морган указал на это в «Древнем обществе»: «Эта картина жизни дикарей не должна вызывать отвращение, поскольку для них это было вполне уместной формой брачных отношений»40.

Биолог Алан Ф. Диксон, автор самого исчерпывающего обзора сексуальности у приматов (который, естественно, называется «Сексуальность приматов»), делает похожие выводы: то, что он предпочитает называть «многожённо-многомужняя система спаривания», типично для наших самых близких родственников среди приматов: шимпанзе и бонобо. Он пишет: «Совокупление редко бывает неразборчивым в многожённо-многомужних группах. На выбор среди обоих полов могут влиять множественные факторы: родственные связи, социальный статус, сексуальная привлекательность, индивидуальные сексуальные предпочтения. Поэтому неверно вешать ярлык „промискуитет" на такие системы спаривания»41.

СОВОКУПЛЕНИЕ РЕДКО БЫВАЕТ НЕРАЗБОРЧИВЫМ В МНОГОЖЁННО-МНОГОМУЖНИХ ГРУППАХ. НА ВЫБОР СРЕДИ ОБОИХ ПОЛОВ МОГУТ ВЛИЯТЬ МНОЖЕСТВЕННЫЕ ФАКТОРЫ: РОДСТВЕННЫЕ СВЯЗИ, СОЦИАЛЬНЫЙ СТАТУС, СЕКСУАЛЬНАЯ ПРИВЛЕКАТЕЛЬНОСТЬ, ИНДИВИДУАЛЬНЫЕ СЕКСУАЛЬНЫЕ ПРЕДПОЧТЕНИЯ.

Алан Ф. Диксон, биолог

Так что если термин «беспорядочность» предполагает несколько одновременно поддерживаемых, «открытых» сексуальных отношений – тогда да, наши предки были более беспорядочными, чем самые активные «ходоки налево» среди нас. Но если понимать беспорядочность как отсутствие разборчивости в выборе партнёров или отношения со случайными незнакомцами, то в этом наши предки были куда целомудреннее современных людей. В этой книге «беспорядочность» имеет единственное значение – одновременные отношения с несколькими сексуальными партнёрами. Учитывая границы, в которых существовала доисторическая жизнь в малых группах, вероятность того, что партнёры были незнакомы, чрезвычайно мала.

Глава 3 Более пристальный взгляд на общепринятую историю сексуальной эволюции человека

У нас есть хорошая и плохая новости. Хорошая – то, что гнетущая картина человеческой сексуальности, отражённая общепринятым представлением, ошибочна. Человек не эволюционировал в лживого мерзавца и не превращал женщину в течение миллионов лет в лживую, неверную искательницу наживы. Но плохая новость – то, что аморальные силы эволюции превратили нас в «вид с секретом», столь очевидным, что его попросту невозможно утаить. Homo sapiens эволюционировал в бесстыдно, неоспоримо, неизбежно сексуальное создание. Похотливые распутники. Повесы, шалунишки и сластолюбцы. Мартовские коты и томные киски. Одержимые кобели и течные суки42.

Верно, что некоторые из нас ухитряются возвыситься над этим аспектом нашей природы (или опуститься под него). Но подсознательные импульсы остаются нашей биологической основой, нашей точкой отсчёта, «нулём» в нашей собственной персональной системе исчисления. У каждого есть тело, которое считает «нормальными» наши эволюционно развившиеся тенденции. Сила воли укреплена виной, страхом, стыдом, и насилие над телом и душой даёт некоторый контроль над этими желаниями и порывами. По идее. Иногда. От случая к случаю. Но даже если они под контролем, игнорировать их невозможно. Немецкий философ Артур Шопенгауэр заметил: «Человек может выбрать, что делать, но не может выбрать, что хотеть».

ЕСТЬ ЦЕНА, КОТОРУЮ ПРИХОДИТСЯ ПЛАТИТЬ ЗА ОТРИЦАНИЕ НАШЕЙ СЕКСУАЛЬНОЙ ПРИРОДЫ. ЕЁ ПЛАТЯТ ОТДЕЛЬНЫЕ ЛЮДИ, ПАРЫ, СЕМЬИ И ОБЩЕСТВА КАЖДЫЙ ДЕНЬ И КАЖДУЮ НОЧЬ.

Признанные или нет, эти развившиеся желания присутствуют в нас и требуют нашего внимания.

Есть цена, которую приходится платить за отрицание нашей сексуальной природы. Её платят отдельные люди, пары, семьи и общества каждый день и каждую ночь. Платят тем, что Э. О. Уильсон называл «самой неосязаемой валютой человеческого счастья, которую мы тратим на то, чтобы обмануть наши природные склонности и предрасположенности»43. Выигрывает или проигрывает общество от подавления сексуальности – это тема для другой книги. Сейчас мы лишь утверждаем, что желание возвыситься над природой – это довольно рискованное, нелёгкое предприятие, часто заканчивающееся грандиозным провалом.