Никита Филатов - Мышеловка капитана Виноградова

• Название: Мышеловка капитана Виноградова
• Автор: Никита Филатов
• Издательство: Терра
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 1996
• ISBN: 5-7684-0141-5

В очередной сборник Никиты Филатова вошли восемь остросюжетных повестей, объединенных между собой фигурой главного героя — любимого знатоками детективного жанра опытного сыщика капитана Виноградова. На страницах книги с исключительной достоверностью показано становление и развитие российской организованной преступности, а также неизбежная профессиональная деформация тех, кто призван с ней бороться.

---

— Живой, капитан? — Мальцев отползал мимо Виноградова, волоча за собой сумку. — Давай за мной!

— А Саня?

Он не успел закончить, как «Нива» с глухим хлопком превратилась в ярко-огненное облако, из которого во все стороны метнулись малиновые и черные хлопья. Коротко взвыл раскаленный воздух, пахнуло гарью, и рассыпчато взорвались оставшиеся в машине патроны…

— Есть вопросы? Идешь? — И не дожидаясь ответа, омоновец привстал и пятясь засеменил к недалеким зарослям…

— И что же это такое было?

— А хрен его… — Мальцев постепенно выходил из несвойственной ему роли неформального лидера и, помедлив, добавил привычно: —…товарищ капитан. Я как понял — охотничьи ружья, не больше двух стволов. Считайте — повезло.

— Скажешь, брат…

Они лежали на крохотной проплешине в густых зарослях дремучего кустарника. Погони, судя по всему, не было, сил идти дальше — тоже.

Виноградова подташнивало, горели стертые вконец ноги, вообще все тело ныло и плакало. Потихоньку кровоточило несколько порезов на лице и на руках. Сержант выглядел ненамного лучше.

— Цирк уехал — клоуны остались, — критически оценил свой и Мальцева вид Владимир Александрович. — Мне просто интересно, кому спасибо говорить за такую везуху?

— Не знаю… Не армия и не гвардейцы — точно. Они если б врезали — привет семье! На казаков тоже не похоже… Скорее всего — какие-нибудь народные мстители-энтузиасты, маму их в душу!

— Твари… Саню жалко.

— Война. — Мальцев сказал это так просто и равнодушно, что капитан сразу же поверил: чужая смерть, да, наверное, и своя собственная давно уже стали для этого двадцатисемилетнего мужчины чем-то привычным и неотъемлемым, постоянно учитываемым, но утратившим остроту и приоритет фактором. — Пойдем дальше?

— А теперь-то куда спешить? — по-мальчишески радуясь возможности продемонстрировать собственную выдержку, сплюнул Виноградов. Глянул на часы. — Вылет через шесть минут, думаешь — успеем?

— Не успеем, — согласился сержант и полез в карман за новой сигаретой…

Точно в указанное время монотонное, медленно нарастающее гудение заставило их повернуть головы на запад. Со стороны аэродрома, держа курс на перевал, набирал высоту бледно-серый АН-26, очень изящный и целеустремленный. И почти сразу же вслед за ним откуда-то из дальней гряды скал в небо пошел крохотный, пульсирующий злым светом комочек. Оставляя за собой извилистый белесый свет, он вскарабкался к самолету, ткнул его куда-то под хвостовое оперение — и разметал десятком неравномерных осколков.

Чуть позже раскатисто грохнуло.

— Пи-сец. Приехали, — отрешенно прокомментировал Виноградов. Очевидно, слишком много всего было сегодня, мозг отгородился от реальности стеной усталого отупения. Очень хотелось домой.

— Перебор, — согласился Мальцев и длинно выругался.

…Минут через сорок, продираясь сквозь кусты, они услышали долгожданный рокот армейских дизелей. Не сговариваясь, ломанулись напрямик, обдирая об азиатскую колючку лица и руки, забыв о возможной опасности, стремясь скорее, скорее, скорее покончить со всем тем чужим и страшным, что было пережито за день, — и чуть не поплатились… Пулеметчик, замыкавший колонну машин, с ходу, давая разрядку напряженным нервам, всадил длинную очередь по двум грязным, окровавленным и вооруженным типам, вывалившимся прямо перед ним на дорогу. В этот раз смерть веером прошлась чуть выше, вспоров кустарник над головами Виноградова и сержанта.

— Мудак! Свои! — Вопль бухнувшегося на землю Мальцева перекрыл даже рев и скрежет колонны.

— Козлина! — Дрожащие ноги плохо слушались Владимира Александровича, невесть как оказавшегося в нелепой позе на коленях на краю придорожной канавы.

— Не двигаться! Лежать! Руки на голову! — С брони уже сыпались, окружая, пятнистые пацаны в голубых беретах…

— Ну что — никаких обид? — Двухметрового роста майор-десантник кивнул в сторону переминавшегося с ноги на ногу неподалеку пулеметчика. — У вас видок — будьте-нате, страшные, как моя жизнь!

— Да чего уж теперь…

— Хорошо, что стреляет паршиво. — Виноградов подмигнул несостоявшемуся убийце. — Двоечник!

— В следующий раз исправлюсь, — пытаясь казаться суровым и хмурым, отреагировал ефрейтор.

— Типун те на язык, земляк! — отмахнулся Мальцев. Не теряя времени даром, он набивал щедро отсыпанными патронами магазины своего АКСУ. Оптимизм к нему вернулся вместе со стопкой спирта и плотным обедом из спецназовского запаса. — Я к сестричке не тороплюсь!

— Это он о чем?

— Да так, майор… присказка такая, — не стал вдаваться в подробности Виноградов. Он тоже постепенно начинал чувствовать себя человеком.

— Ну-ну… Значит, давай-ка еще раз пройдемся. — Комбат придвинул к Владимиру Александровичу карту. — Гвардейцев вы встретили здесь — так?

— Так.

— Здесь — станица… А нарвались вы где? Тут?

— Чуть дальше. Кстати, осторожнее у станицы, не забудьте про мины — глупо вам-то подлететь!

— Да, ты говорил. Я ребят предупредил по рации.

— Казакам про водителя сообщите, фамилию помнишь?

— Савченко Александр, брат у него — сотник.

— Записал. Сделаем, не боись!

— Мужикам нашим, если встретите, — привет передайте… Ну и вообще.

— Ладно.

Прямо над головой в сторону Вардинска прошли четыре тройки брюхастых, увешанных ракетами вертолетов. От восточных предгорий ветер доносил глухие отзвуки канонады.

— Танкисты уже начали. — Комбат аккуратно сложил карту. — Пора и нам. Значит — договорились? Машину сразу же отпускаете, они знают, что дальше делать… Или может — с нами, капитан?

— Спасибо, хватит! — встрепенулся Мальцев и непроизвольно сделал движение, как бы стараясь оттеснить Виноградова к выделенному бронетранспортеру.

— Это не моя война, комбат. Липший я здесь, понял? — Пожав майору руку, Владимир Александрович зашагал в хвост колонны.

Кобура пистолета казалась непомерно тяжелой, беспокоили содранные мозоли.

Совсем не хотелось никого убивать.

1992 год.

Санкт-Петербург — Копенгаген

Отдельное поручение

За морем телушка — полушка, да рубль перевоз.

Народная мудрость

— На — покури! Успокойся.

— Да не курю я, два года как бросил… — Владимир Александрович в сердцах вмял папку с документами в щербатую полировку стола и, неловко задев стоявшее на пути кресло, прошагал к окну.

Пространство за плохо вымытым стеклом было заполнено белесым и по-европейски занудным туманом. Вдали угадывались с детства знакомые по сказочным фильмам и школьным экскурсиям силуэты старого города; сейчас, впрочем, они казались Виноградову дурно слепленными фанерными декорациями. Был Виноградов зол и не на шутку обижен.

— Правильно делаешь… Молодец! — собеседнику Владимира Александровича, крупному рыхлому мужчине с лицом заядлого инфарктника и редеющими волосами, на вид можно было дать лет шестьдесят, если не более. В действительности он даже не перешагнул милицейский пенсионный рубеж — честная сыщицкая работа еще никому здоровья не прибавляла.

— Молодец! — повторил он, с наслаждением затягиваясь. — Я бы в твои годы тоже бросил.

— Ну, эти прикажут — бросите! Примут, смотрите, после Закона о языке, скажем, закон… о защите здоровья государственных служащих или еще как там — вот и бросите! — Виноградов понимал, что несет какую-то обидную чушь, говорит не тому и не то, но после пережитого в республиканской прокуратуре унижения, безучастным свидетелем которого оказался сидевший сейчас за столом, после тягостно молчаливого перехода узкими горбатыми улочками из одного памятника архитектуры в другой, где они сейчас находились, эмоции уже плохо поддавались контролю. Разом нахлынуло: нарочито вежливые лица таможенников, с наслаждением будивших посреди ночи пассажиров, бессмысленные паспортные процедуры, взимание денег за «визу», потом — холодные и ветреные часы между ранним поездом и открытием присутственных мест, полусонное хождение по пустынному старому городу и равнодушный отказ продавцов в «Детском мире».

— Вот оно как… Сядь на место! Сядь, я сказал! — обернувшись, ошарашенный жестким и властным тоном собеседника, Виноградов не поверил своим глазам: перед ним сидел не помятый жизнью неприметный старичок, а полный тяжелой непреклонной воли начальник одного из ведущих подразделений уголовного розыска. — Сопляк!

Не дожидаясь выполнения приказа и не сомневаясь, что он будет выполнен, хозяин кабинета встал и подошел к прилаженному в дальнем углу платяному шкафу. Достал два распятых на вешалках мундира:

— Вот этот мне уже не носить… — На привычном Виноградову сером сукне тускло сверкнули парадным золотом подполковничьи погоны, овал начавшего забываться герба в ярком параллелепипеде петлиц. — Служил-служил, все, что выслужил, — псу под хвост!