Полина Раневская - Влюблена и очень опасна

• Название: Влюблена и очень опасна
• Автор: Полина Раневская
• Жанр: Современные любовные романы

Софья Алтуфьева – скромная помощница нотариуса. Зайчонок, пугающийся даже собственной тени. Но лишь до тех пор, пока ей не встречается герой ее романа. Выясняется, что влюбленный заяц – опасный заяц.

Андрей Спиридонов – нарцисс и эгоист, жених Софьи и по совместительству правая рука ее шефа. Волк в овечьей шкуре.

Юрий Креольский – деспот, тиран и самодур. Питон, обвивающий свою жертву и сжимающий ее до тех пор, пока не задушит.

Олег Креольский – брат-близнец Сониного шефа. Сильный и справедливый. Настоящий лев – царь зверей.

Ольга – бывшая девушка Олега. Эффектная красотка, как будто только что сошедшая с обложки журнала. Точно знает, чего хочет от жизни и умеет этого добиваться. Это лисица – хитрая, коварная и очень изобретательная.

Вам предстоят невероятное путешествие в мир интриг, любви, предательства и красоты, где все меняется с невероятной скоростью, и все не то, чем кажется на первый взгляд…

---

– Олег Павлович, – перебил Татарский, – вы сами только что упомянули о моей занятости, так что давайте опустим изложение общеизвестных фактов. Я действительно оформлял брачный договор у вашего брата, которого, как я знаю, недавно убили. Примите мои соболезнования. И, насколько я знаю, убийца прихватил с собой какие-то бумаги, и коль уж вы тут, мои среди них. Предвосхищая ваши вопросы, отвечаю – город у нас маленький, свои источники информации я не выдаю, но упомяну, что хожу в баню с начальником полиции. И нет, я не убивал вашего брата. Мне это совершенно ни к чему, ведь я как раз заинтересован в наличии документа, благо, его экземпляр у меня имеется. Если у вас больше нет ко мне вопросов, давайте заканчивать – у меня действительно очень много дел.

Вот это да! Четко, быстро, лаконично и по сути! Правда, Креольского подобный расклад не очень-то устроил.

– Владимир Степанович, – располагаясь на диване еще более основательно, произнес он, – все это вы могли сообщить мне и по телефону, но, коль уж согласились на личную встречу, думаю, у вас есть и еще кое-что. Не так ли?

Татарский усмехнулся:

– Когда вы звонили, я был занят, и мне оказалось проще назначить встречу. Кроме того, хотел лично убедиться в вашем с братом поразительном сходстве. Честное слово, не знай я о вашем существовании, принял бы за Юрия.

Я вздрогнула, еще раз пережив весь ужас нашей с Олегом первой встречи.

– Да, бросьте, – вот уж не знала, что у Креольского проблемы со слухом. Как по мне, так все предельно ясно – нам никто ничего не собирается рассказывать. Конечно, обидно – тащились в такую даль только ради того, чтобы удовлетворить любопытство собеседника, но, судя по всему, считаться с людьми – не в традиции сидящего перед нами человека. Но Олега, похоже, это все ничуть не смущало. Более того, судя по всему, он вообще не воспринял слова Татарского всерьез, так как продолжил «допрос»:

– Владимир Степанович, я ценю ваше время, а вот вы, похоже, нисколько. Давайте опустим этап набивания себе цены и демонстрации значимости. Кто вы, мне хорошо известно, знаю я и о вашей влиятельности etcetera, как говорится. Поэтому давайте будет считать, что я достаточно выразил свое почтение и долго, долго упрашивал рассказать мне все, как есть, а вы исключительно по доброте душевной это сделали.

Притаившись словно мышь, сидела я в углу дивана. В голове бегущей строкой по кругу носилась лишь одна мысль: «Буря, скоро грянет буря». Воздух сгустился настолько, что будь у меня под рукой нож, я наверняка смогла бы разрезать его, словно сливочное масло.

Не мигая, смотрел Татарский на Креольского, а потом… расхохотался. Это было так неожиданно, что я даже вздрогнула.

– Да, а вы похожи на своего брата только внешне. Юрка, царствие ему небесное, подобного себе не позволял. О покойных либо хорошо, либо никак, но, если честно, скользкий он был тип, неприятный. Не люблю таких.

Покосившись на Олега, и увидев, как напряглось его лицо, я оглянулась назад в поисках выхода – в данной ситуации может случиться все, что угодно, так что не мешает заранее продумать маршрут бегства. И снова ошиблась – Креольский, к его чести, умел сдерживать эмоции. Но они не укрылись от внимания Татарского, который, засмеявшись, поднял вверх руки в знак примирения:

– Ну, ну, не сердитесь! Зато теперь мы квиты. И все же, увы, – Татарский снова нацепил маску жесткого депутата, – добавить мне нечего. Все именно так, как я и сказал. После вашего звонка я позвонил своему юристу, который заверил в правомочности хранящегося у меня экземпляра брачного договора. Так что, я принимаю ваши извинения, но мне, слава Богу, ничто не угрожает.

– Вы знаете, мы нашли черновик вашего брачного договора и позволили себе с ним ознакомиться. Прошу прощение за вмешательство в личную жизнь, но, скажите, а какие у вас отношения с супругой?

На этот раз пришел черед каменеть лицу Татарского. Хотя, думаю, и это слово в данном случае не совсем уместно, просто моего красноречия явно не достаточно, чтобы описать мимическое выражение лица нашего собеседника. В какой-то момент мне даже показалось, что он может ударить Олега, но только показалось, так как спустя какое-то время депутат справился со своими эмоциями и даже сумел изобразить некое подобие улыбки.

– Отличные! Просто замечательные. У нас крепкая дружная семья, в которой царит любовь и взаимопонимание.

Надо же, шпарит, как по писанному. Хотя, подозреваю, так и есть – по дороге сюда я имела счастье ознакомиться с агитационной статьей об этом господине. Кажется, в ней о его личной жизни рассказывалось именно так – слово в слово.

– А сейчас, – Татарский неожиданно поднялся, – если позволите, разрешите откланяться. Я и так уделил вам куда больше времени, нежели планировал в начале.

И с этими словами хозяин удалился. Резко и решительно. Ни тебе улыбки, ни рукопожатий на прощание. Зато тут же, словно из воздуха, материализовался лакей. Или дворецкий? Увы, но я так и не разобралась. И теперь уже, по всей видимости, не разберусь. Вряд ли нам суждено попасть в этот дом снова.

Но я ошибалась…

* * *

– Да, Виктор Степанович. Я понял! Сейчас будем, – Креольский резко развернул машину и стрелой помчался в обратном направлении. После того, как мы покинули дом Татарского, он не проронил ни слова, а я не решалась задавать вопросы – на этот раз даже моих зачаточных знаний о мужской психологии хватило, чтобы понять – беспокоить сидящего рядом субъекта – себе дороже. И хотя интуиция и теперь просила меня промолчать, я все же не удержалась и спросила:

– Что случилось? – и тут же вжала голову в плечи, ожидая услышать что-то резкое и неприятное, учитывая, что официального примирения по-прежнему не состоялось. Однако, Креольский, ответил довольно миролюбиво:

– А черт его знает. Звонил Татарский, сильно матерился. Сплошные междометья, но явно что-то неладно в Датском королевстве.

– Где? – удивилась я.

– А-а-а, забудь, – не понятно чему рассмеялся Олег, – в общем, сдается мне, из этой встречи мы вынесем гораздо больше, чем ожидали. Нюхом чую – мы близки к разгадке. – В этот момент Креольский и впрямь был похож на собаку, «взявшую след».

«Неужели, это все?» – промелькнувшая в голове мысль, вопреки всякой логике, не принесла облегчения, не доставила радости, лишь напомнила о неопределенности моей судьбы и… Конечно, было кое-что еще, но об этом я не хочу думать сейчас – лучше подумаю позже.

И вновь нелепые в своей величественности ворота, невозмутимый дворецкий на пороге, огромный холл и Татарский, неожиданно утративший высокомерное спокойствие. На этот раз хозяин расхаживал по комнате, словно раненый зверь в клетке.

– Я убью ее! Засажу! Засужу!

– Ты понимаешь, что происходит? – поинтересовалась я у Олега шепотом, но тот лишь неопределенно мотнул головой.

– Она убийца! Она! Точно! А сынок мой соучастник. Гаденыш! Обоих сгною в тюрьме! Обоих!

– Так, по-моему, пора вмешаться, – лед в голосе Креольского несколько охладил пыл Татарского. Тот все еще пыхтел, но уже заметно меньше. Между тем, Олег продолжил: – кое-что мне уже понятно, но все же дополнительные объяснения не помешают.

Ну надо же ему что-то понятно! Как по мне, так вообще одни неизвестные.

– Да, извините, – кажется, Татарскому наконец-то удалось взять себя в руки, и перед нами вновь предстал величественный и невозмутимый предприниматель и депутат.

– После того, как вы ушли, я на всякий случай решил проверить свой экземпляр брачного договора. Так вот – он пропал!

– Это я уже понял, – новость совсем не удивила Олега, хотя я все еще мало что понимала. – Я даже догадался, что исчезновение документа выгодно вашей жене и сыну…

– На самом деле, пасынку, – поправил Татарский, – Андрей сын моей первой жены, но я растил его буквально с пеленок и всегда относился, как к родному. И вот как он мне отплатил!

Мне показалось, что наш хозяин вот-вот сорвется на крик, но этого не произошло, и я восхитилась выдержкой этого человека, потому что дальнейший его рассказ убедил меня в том, насколько трудно ему это далось.

– С Ангелиной мы познакомились пять лет назад. Она тогда секретаршей у моего партнера по бизнесу работала. Ну, молодая, красивая, конечно. Только не в этом дело. Хотите верьте, хотите нет, но таких, как она, у меня вагон и маленькая тележка был. Сами понимаете, вокруг людей моего положения красивые девки, как мухи вокруг дерьма вьются, но Гелька… Я ее любил! По-настоящему любил.

– И поэтому заключили брачный контракт, – не удержавшись, пробурчала я себе под нос. Сказала тихо, но Татарский все же услышал. Но, как ни странно, не рассердился.

– Брачный договор, на самом деле, ее идея. Не поверите. Я ведь все имущество после брака на Гелю переписал. В моем положении так многие делают, по понятным причинам. А Гельке я доверял, как никому. А она гордая же, честная. Настояла на брачном договоре. Говорит, все простить могу, кроме измены. Изменишь мне, ничего не получишь. Потому и оговорку об измене включили в контракт, договорившись – имущество отойдет тому, кто верен останется. А оно вон как обернулось…