Катрин Панколь - За глянцевым фасадом

• Название: За глянцевым фасадом
• Автор: Катрин Панколь
• Издательство: ИД «Флюид»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-98358-188-3

Катрин Панколь родилась в Марокко, выросла во Франции, долгое время жила в США. Защитив диплом по современной литературе, поначалу преподавала французский и латынь, но довольно быстро сменила профессию и занялась журналистикой. Писала для «Космополитен» и «Пари-Матч», с последним сотрудничает и поныне. В 1979, последовав совету одного издателя, выпустила свой дебютный роман («Я была первой»), принесший ей мировую известность. С тех пор написала двенадцать романов, большинство из которых стали бестселлерами, сделав ее одной из самых читаемых французских писательниц в мире.

* * *

Джеки Бувье Кеннеди-Онассис в особом представлении не нуждается — ее образ столь притягателен, а судьба так похожа на сказку, что реальность отступает, надежно скрытая ослепительным блеском. В своем романе Катрин Панколь, опираясь на фактический материал, почерпнутый из многочисленных мемуаров, биографий, интервью и свидетельств современников, воссоздает психологический портрет и историю жизни женщины, ставшей символом целой эпохи.

---

Если журналисты наперебой рассказывают публике о малейших подробностях жизни Джеки и детей, то о шалостях президента они не говорят ни слова. А между тем, стоит Джеки отлучиться, как он устраивает в Белом доме вечеринки, и телохранители видят в коридорах резвящихся обнаженных красоток. Он готов пустить к себе первую попавшуюся девчонку, лишь бы она его возбуждала. Однажды охрана в последний момент успевает обнаружить в сумочке у одной из них пистолет! Но ему все равно. Он не желает слышать о безопасности. Ему нужны «девочки». И у него есть помощники, которые их находят. Если эти люди недостаточно расторопны, он выговаривает им: могли бы уж постараться для своего главнокомандующего! У него самого нет времени охотиться, а свежее мясо нужно всегда. Джон проявляет доброту к своим услужливым подчиненным и не прочь разделить удовольствие на всех. Сотрудникам секретных служб, которых вначале его поведение приводило в замешательство, вскоре пришлись по вкусу эти коллективные забавы. «Когда я стал работать с Кеннеди, у меня возникло ощущение, что я попал в труппу бродячих комедиантов. У них всегда был праздник, казалось, с ними не может произойти ничего плохого, — вспоминает один из президентских телохранителей. — Никому из нас не приходило в голову донести начальству или слить информацию журналистам. Это было бы расценено как предательство. И ряды немедленно сомкнулись бы. Если бы среди нас завелся доносчик, остальные старались бы держать при нем язык за зубами или решительно опровергли бы его слова». Даже среди персонала Белого дома существует заговор молчания.

Порой Кеннеди ведет себя так, что приходится ставить его на место. Как в случае с Ширли Маклейн. Однажды, по просьбе Синатры, она в костюме шофера садится в великолепный лимузин и встречает президента в аэропорту. Как только дверцы захлопываются, пассажир начинает приставать к ней. Актриса отбивается, на ходу выскакивает из машины и залезает опять… но на заднее сиденье. Впрочем, Ширли Маклейн отнеслась к этому происшествию с юмором, заявив: «По-моему, президент, который трахает женщин, — это лучше, чем президент, который трахает свою страну!»

Филипп де Боссе, в то время работавший корреспондентом «Пари-Матч» в Вашингтоне, прекрасно помнит чету Кеннеди. «Правление Кеннеди было ориентировано на молодежь, оно воплощало в себе надежду. Однако оно не было основано на правдивости. Например, прессе было известно, что супруги Кеннеди не ладят друг с другом, хотя президент всеми силами старался сохранить представление о себе как прекрасном семьянине, рядом с которым жена и прелестные дети. Читателям хотелось верить в мечту, и мы помогали им в этом. Правление Кеннеди было виртуозным спектаклем, который поставили специалисты по связям с общественностью. Я часто задавался вопросом: что сказали бы читатели, узнай они, что Жаклин Кеннеди, считавшаяся самой соблазнительной, самой желанной женщиной в мире, не способна удовлетворить собственного мужа? В этом не только ее вина. Кеннеди был слишком сосредоточен на своих удовольствиях. Это, быть может, и не мешало ему управлять страной, но вряд ли помогало. Мы были пленниками мифа, который отчасти создали сами. Профессиональные имиджмейкеры придумали привлекательный образ. А журналисты попались на удочку и впоследствии вынуждены были подпитывать этот образ».

Джеки все это прекрасно знает, но теперь у нее есть своя философия. Она отправляется в небольшое путешествие или просто уезжает на уик-энд, чтобы предоставить мужу свободу действий. «Мне нужно оказаться там, где я смогу побыть одна», — признается Джеки. Куда-нибудь подальше от Белого дома, который ей опротивел: тошно представить себе, что там творится… Но иногда она получает и наглядные тому доказательства. Однажды горничная кладет в ящик с ее бельем черные трусики, забытые в постели Джона. Джеки приносит их президенту: «Верни хозяйке, это не мой размер!»

Она мстит по-своему: тратит деньги, не зная удержу. Джон впадает в ярость, когда ему приносят счета. «Эти чертовы французские портные угробят мою политику “новых рубежей”!» Она окидывает его ледяным взглядом — и продолжает в том же духе. Ей не хочется, чтобы он воображал, будто она ни о чем не догадывается или страдает молча. Показывая Белый дом одному из гостей, она открывает дверь кабинета, где находятся две молодые женщины, и небрежно роняет: «Это любовницы моего мужа».

А еще она отводит душу, устраивая ему ужасные сцены, когда остается с ним наедине. Однажды в Майами, в пасхальное воскресенье, они направляются в церковь. Джон собирается медленно, тянет время. Внизу, у дверей, ждут журналисты: им надо запечатлеть на пленке эту красивую, благочестивую пару. И они слышат, как самая влиятельная дама в стране кричит мужу: «Ты пойдешь или нет, сволочь? Это ведь ты захотел туда пойти, это тебя они хотят видеть. Повяжи галстук, надень пиджак, и пошли!»

Иногда, собираясь к мессе, она надевает мини-платье без рукавов, сандалии на босу ногу и, проходя мимо журналистов, корчит им рожи.

Постепенно она привыкает к создавшейся ситуации. Приметив на пляже какую-нибудь секс-бомбу с большой грудью (Джон это любит), докладывает ему. Или, чтобы позлить его, заставляет на ужине в Белом доме сидеть между двумя его бывшими пассиями. А во время ужина наслаждается его замешательством и любуется надутыми физиономиями соперниц.

Ее собственная личная жизнь безупречна. Ничего такого, что давало бы пищу для сплетен. Она очаровывает всех мужчин, с которыми ей приходится встречаться, однако ни одного из них не удостаивает особого расположения. Иногда, во время танца, она, чтобы подразнить Кеннеди, страстно прижимается к партнеру. Он хмурится, ворчит сквозь зубы. На несколько ночей возвращается к ней, а потом снова бежит за первой же юбкой. Ему можно всё, но это не значит, что он предоставляет ей такую же свободу. Когда в августе 1962 года Ли приглашает Джеки вместе с Кэролайн поплавать на яхте вдоль берегов Италии, рядом с Джеки часто оказывается Джанни Аньелли. Сразу несколько газет публикуют их фотографию на первой полосе. Джон немедленно посылает ей телеграмму: «Побольше Кэролайн и поменьше Аньелли!»

И все же о них будут какое-то время судачить, ведь Джеки кокетка и любит, когда ее окружают мужчины, но доказательств никто предъявить не сможет. Хотя за ней следят день и ночь. Вашингтонские сплетницы посрамлены: тайна, которой привыкла окружать себя Джеки, в очередной раз оказалась им не по зубам.

Не для того она безропотно сносила выходки Джона, чтобы позволить поймать себя на месте преступления! Скорее всего она предпочла остаться пленницей собственного образа, который так успешно создала. Надо сказать, это было ее единственным утешением. И единственным ее достоянием, кроме детей, которыми она гордилась. Своим безукоризненным поведением она заткнула рты болтунам и ничтожествам и вновь оказалась на недосягаемой высоте.

IX

К концу 1961 года Джеки уже не просто молодая жена знаменитости: она сама — знаменитость, муж которой занимает пост президента Соединенных Штатов Америки.

Все началось в Париже. Тридцать первого мая 1961 года Джон и Жаклин Кеннеди прибывают в столицу Франции с официальным визитом. По приказу президента де Голля, когда они сходят с трапа самолета, их приветствуют салютом в сто один залп. И с этого момента звездой франко-американской встречи на высшем уровне становится Жаклин. Парижане смотрят только на нее. По пути от аэропорта Орли в Париж висят плакаты, прославляющие ее красоту, люди, выстроившиеся у обочины, скандируют: «Джеки, Джеки!» И Жаклин чувствует себя королевой, вернувшейся в свои владения. В Париже прошел самый счастливый период ее жизни. В Париже она (тайком!) заказывает себе платья и зачитывается французской литературой. Парижские улицы, кафе, музеи… Париж, Париж! У Джона Кеннеди возникает ощущение, что он тут едва ли не лишний. «Здравствуйте, я — сопровождающий Джеки!» — шутит он. Действительно, она в центре внимания. Французы, обычно склонные к критике, не смогли устоять перед ее очарованием. Судьба подает ей знак: в 1951 году Париж даровал ей свободу и независимость, а сейчас, десять лет спустя, Париж признал ее своей королевой.

Генерал де Голль — не большой поклонник американского президента, которого сравнивает с учеником парикмахера: «Он прилизывает проблемы, вместо того чтобы распутывать их». Другое дело — Джеки с ее искрящимся взглядом. Она доверительно сообщает де Голлю, что читала его мемуары. Причем по-французски! Генерал приосанивается и снимает очки. Джеки не только с блеском выполнит представительскую функцию, она сыграет роль посредника между двумя президентами, которым будет нелегко договориться друг с другом.

Ее туалеты, ее прически, улыбка, неповторимый стиль настолько пришлись по душе парижанам, что они готовы назвать ее своей соотечественницей. Генерал де Голль, редко делившийся впечатлениями, описывает ее как «очаровательную, восхитительную женщину с необыкновенными глазами и чудесными волосами». Они беседуют, и выясняется, что с ней можно говорить обо всем. О поэзии, об искусстве, об истории. «Ваша жена знает историю Франции лучше, чем большинство француженок, — шепчет он на ухо Джону». «И большинство французов», — не без ехидства замечает Джон.