Гай Хейли - Гибельный Клинок

• Название: Гибельный Клинок
• Автор: Гай Хейли
• Жанр: Боевая фантастика

41-Е ТЫСЯЧЕЛЕТИЕ. Уже более ста веков Император сидит неподвижно на Золотом Троне Земли. Он - Повелитель Человечества по воле богов, и Господин миллиона миров благодаря мощи Его неисчислимых армий. Он – гниющая оболочка, незримо поддерживаемая могуществом Темной Эры Технологий. Он – Мертвый Владыка Империума, которому каждый день приносят в жертву тысячу душ, поэтому Он никогда не умирает по-настоящему.

ДАЖЕ в своем бессмертном состоянии Император сохраняет свою вечную бдительность. Могучие боевые флоты пересекают наполненный демонами варп, единственный путь между далекими звездами, их путь освещен Астрономиконом, зримым проявлением духовной воли Императора. Огромные армии сражаются во имя Его на бесчисленных мирах. Величайшие среди Его солдат – Адептус Астартес, Космические Десантники, генетически усиленные супер-воины.

Их товарищей по оружию множество: Имперская Гвардия и бесчисленные Силы Планетарной Обороны, вечно бдительная Инквизиция и техножрецы Адептус Механикус – лишь одни из многих. Но, несмотря на всю их многочисленность, их едва хватает, чтобы сдерживать вечно существующую угрозу со стороны чужаков, еретиков, мутантов – и худших врагов.

БЫТЬ человеком в такое время - значит быть одним из бесчисленных миллиардов. Это значит жить при самом жестоком и кровавом режиме, который только можно представить. Это история о тех временах. Забудьте о власти технологии и науки, ибо столь многое забыто и никогда не будет открыто заново. Забудьте о перспективах прогресса и взаимопонимания, ибо во мраке темного будущего есть только война. Нет мира среди звезд, лишь вечность бойни и кровопролития, и смех жаждущих богов.

---

Каждая рабочая команда численностью до нескольких сотен возглавлялась чистокровным надзирателем, лучше накормленным, лучше одетым – и из всех калидарцев, замеченных Банником на дороге, только надзиратели носили защитные очки. Каждый из них в одной руке держал длинный посох, увенчанный потрескивающим электрическим стрекалом, а другой рукой звонил в колокольчик, отмечая шаги рабочих скорбным звоном.

- Вставай, тварь! Встать!

Резкий треск электрического разряда достиг ушей Банника, проходившего очередной поворот серпантинной дороги. Группа рабочих стояла, склонив головы, а их надзиратель бил одного из них, рухнувшего на камнебетон.

- Встать!

Банник наблюдал, но зрелище на секунду скрылось за поездом вагонеток, с грохотом катившихся вверх по рельсам. Когда Банник снова увидел рабочих, надзиратель тыкал посохом в рабочего, лежавшего на полу, и каждый тычок сопровождался треском разряда. Банник уже повернулся, потеряв интерес и собираясь идти дальше, когда чья-то рука схватила его за предплечье.

- Это зрелище шокировало вас, лейтенант? – произнес голос прямо в его ухо.

Повернувшись, Банник увидел ветерана 23-го Парагонского полка, одного из трех Парагонских полков, переброшенных с Дентареса, к которым по пути добавились два новых полка, набранные на родине. Лицо ветерана было суровым. Банник насторожился: ветеран носил знаки различия миротворца – военной полиции Парагонских полков, и его глаза были полны враждебности.

Банник наморщил лоб.

- Почему это должно шокировать меня?

- Эти рабочие… они не могут говорить, не могут есть, большинство из них слепы, - сказал миротворец. – Их кастрируют, вы это знали? Разве это не вызывает у вас жалость?

- Сэр, - сказал Банник, выпрямляясь и разглаживая форму. – Не говорите мне, что я должен думать. Эти рабочие генетически нечисты, они не вполне люди. Что с того?

Лицо старого солдата стало еще более суровым.

- Пусть так, но скажите мне, «сэр», разве с чистокровными людьми обходятся лучше? Как насчет Парагона?

Банник качнул головой.

- На родине о рабочих заботятся согласно наставлениям Адептус Министорум. Бедным и потерявшим трудоспособность выдается милостыня.

- Вот как? Да неужели? – миротворец покивал головой, жестом, предполагавшим все что угодно кроме согласия. - Сколько раз вы спускались в ваши клановые цеха? Кто вы? Банник? Я узнал лицо. Вы думаете, ваши родственники дома обходятся со своими рабочими намного лучше? Моя семья много работала, пока из-за просроченного долга мой отец не попал в тюремные цеха нашего клана, а я в армию. Однажды я смог посетить отца. Только один раз, больше не успел. Та работа вскоре убила его. Им там приходилось немногим лучше, чем здесь, неважно, что болтают лорды кланов о парагонских добродетелях. Как вы думаете, что у нас на родине случается с такими как эти? Вспомните, видели вы когда-нибудь на Парагоне такого? – он указал на человека с крошечной, почти конической головой и глазами идиота. – Или такого? – еще один мутант, на этот раз с миниатюрными конечностями, растущими из грудной клетки и ногами, повернутыми назад. – Подумайте об этом. По крайней мере, здесь этим несчастным басдакам позволяют жить. А у нас таких даже не трудятся утопить, живьем бросают в мусоросжигатель. Вот так обстоят дела, сынок. Смирись с этим и оставь свое лицемерие. Парагон ничем не лучше.

- Я мог бы арестовать вас за это, - сказал Банник, слыша болезненный треск разрядов. Даже для такой низкой твари, как этот мутант, этого должно быть уже достаточно, разве нет?

- Это я, как миротворец, имею полномочия тебя арестовать. Таковы действительные приказы-инструкции генерал-капитана, и уж конечно они поважнее всего, что ты сможешь сказать. Как думаешь, кому скорее поверят, избалованному мальчишке-аристократу или проверенному слуге Императора?

Надзиратель прекратил избивать рабочего. Присев, он бегло осмотрел лежавшего, потом достал кусачки из сумки на поясе и отрезал провода от воротника рабочего. Снова построив слепых рабов, надзиратель оттащил мертвого рабочего с дороги и сбросил в шахту. Вернувшись к своей команде, он трижды позвонил в колокольчик, и колонна продолжила путь.

- Ну, хочешь еще что-нибудь сказать?

Банник покачал головой.

- Вот и молодец, «сэр», - сказал миротворец. – Ладно, топай дальше и подумай над тем, что вы имеете, и как это вам достается, когда в следующий раз будешь тосковать по родине.

Банник прибыл в штаб 42-го полка на пять минут раньше, но адъютант полковника, невысокий суетливый гвардеец, сразу же пригласил его пройти к командиру.

Полковник Шолана был коренастым и смуглым, с пронзительно-желтыми глазами. Он происходил с планеты, о которой Банник никогда не слышал, и говорил с акцентом, от которого не мог избавиться. Шолана был переведен из своего первоначального подразделения и назначен командовать Парагонским 42-м бронетанковым полком – опытных парагонских офицеров осталось слишком мало после кампании на Дентаресе, чтобы обеспечить ими новые полки.

- Вольно, лейтенант. Проходите, садитесь, - Шолана указал смуглой рукой на стул перед своим рабочим столом. – Так лучше. Не выношу церемоний. Быть закупоренным в танке уже плохо и без того, чтобы все время вскакивать по стойке «смирно», особенно когда мы говорим как сейчас, неформально.

Банник ничего не сказал. Он слышал разное о «неформальных разговорах» Шоланы.

- Хотите выпить, лейтенант? – спросил Шолана.

- Нет, сэр.

- Что ж, возможно, действительно еще слишком рано, - полковник подозрительно посмотрел на графин со спиртным напитком на столе. И, должен признаться, что, хотя многое в культуре Парагона нахожу просто восхитительным, этот… глайс?

- Глис, сэр, - поправил Банник.

- Глис. Да, глис. Он не вполне в моем вкусе. Слишком… густой, наверное, да. Я бы предпочел хороший амасек. И все же, - весело сказал полковник, - думаю, я в конце концов привыкну к нему, не так ли? Не хочу вас задерживать, Банник, и перейду сразу к делу. Вас переводят.

- Сэр?

- Полк сейчас не в лучшем виде. Мы потеряли половину личного состава и четверть парка боевой техники на Костовальских Равнинах. Уцелевшие все еще подходят, но… - полковник поднял руки, - думаю, вы понимаете, это все строго конфиденциально.

Шолана развернул кресло от стола, бывшего когда-то собственностью управляющего очистительного завода. Здания завода были высокими, и из кабинета Шоланы открывался хороший обзор на заводские площадки, расчищенные, чтобы расположить на них парк боевой техники полка. Зеленое небо было чистым, защитные ставни на окнах открыты, демонстрируя вид на красно-серые пустыни Калидара, простиравшиеся далеко за пределами скопления зданий улья Модулус. Немного дальше большой участок пустыни был выровнен и превращен в посадочную площадку, заполненную десантными кораблями, челноками и грузовыми лихтерами.

- Я был солдатом много лет, Банник. Моральный дух. Вот в чем дело. Низкий моральный дух может уничтожить полк не хуже метко сброшенной вирусной бомбы, а в 42-м полку он упал ниже некуда. Это одна из причин, почему я дал согласие на этот перевод.

Он снова повернулся к лейтенанту, открыл ящик стола и, достав оттуда конверт, передал его Баннику.

- Жаль терять вас. Вы проявили удивительную инициативу, - полковник усмехнулся, - Если бы я был другого мнения, то мог бы расстрелять вас за то, что вы самовольно приказали арьергарду отступить, но я предпочту быть более… гибким, - его усмешка стала шире. – Сделайте так, чтобы мы вами гордились.

Банник открыл конверт. Внутри был листок тонкой бумаги с его новым назначением: 7-я Парагонская рота сверхтяжелых танков. Банник, выпучив глаза, с изумленным лицом посмотрел на Шолану.

- Понимаете, ваше новое место службы – не понижение в звании; хотя вы будете исполнять обязанности третьего наводчика, вы сохраните звание лейтенанта. Хотя это и необычно, но это – быстрейший путь получить командование одним из этих чудовищ. Они так и делают – привлекают свежую кровь, выбирают талантливых танкистов, назначают на должности младших членов экипажа, и смотрят, что из них выйдет, - полковник поднял палец. - Вы далеко пойдете, лейтенант. И когда ваши товарищи, оставшиеся под моим командованием, узнают об этом, это здорово поднимет их боевой дух. Кортейн хороший человек, хоть и немного замкнутый, но я думаю, вам суждено командовать подобной машиной, - Шолана сделал паузу для большего эффекта. – Кроме того, вы представлены мною к награде. Поздравляю, - он придвинул по столу к Баннику маленькую коробочку. – Боюсь, сейчас нет времени для церемоний. Носите ее с гордостью, а?

Но Банник уже не слушал. Он будет служить на борту «Гибельного Клинка»!

Остальное сказанное Шоланой он пропустил мимо ушей. Он вышел на улицу словно в трансе, сжимая в руках приказ с назначением и медаль. Достав аквилу и шестеренку из-под рубашки, он благоговейно поцеловал оба медальона. Что бы ни сделал он, чтобы заслужить этот шанс на искупление, в глубине души он поклялся, что не подведет Императора.