Анатолий Силин - Убийца среди нас

• Название: Убийца среди нас
• Автор: Анатолий Силин
• Жанр: Полицейский детектив

«Милицейский» детектив. Содержание романа основывается на реальных событиях. Книга рассказывает о борьбе воронежских правоохранительных органов с преступностью.

---

— Ничем не обрадую. Прежде чем деньги куда-то вкладывать, их надо иметь. Вот этим пока и занимаемся. Как появится что-то стоящее, не премину сообщить, можете не сомневаться.

Разговор, на который Рюмин явно рассчитывал, не клеился.

— Ладно, — пожал он плечами. — Видно, сегодня с вами кашу не сваришь.

— Мужики, а может, еще раздавим? — подал голос Скоркин. — Могу пожертвовать.

— Никаких бутылок, — перебил его Рюмин. — Согрелись, перекусили, хватит. Завтра день непростой. — Поглядев на Шлыкова, добавил: — Еще неизвестно, кто проверять будет. Хоть бы не та бабенция, что шерстила в прошлый раз. Ох и баба — колода неподкупная. Слава Богу, проводник с ней общий язык нашел.

— Надо опять через него. Только предупредить и, соответственно, не обидеть, — пробурчал Шлыков.

— Согласен, — кивнул Скоркин и полез на верхнюю полку.

— Это так сложно? — поинтересовался Парамошкин.

— Еще бы, — усмехнулся Рюмин. — Инспекторша может так потрясти сумки, что в них и половины того, что везем, не останется.

— Вещи забирает?

— Предлагают сдать в приемный пункт, что на вокзале. Но от этого не легче. Так что давайте соображать, как на крючок не попасться. Может, и обойдется, а если нет? Рассчитывать, что пронесет — слабое утешение. Нужны и другие варианты — Рюмин потянулся, зевнул и стал разбирать постель.

Все, кроме Парамошкина, уснули сразу, а Григорию не спалось. Столько с Ириной пришлось покрутиться, и кто-то в одночасье может все перечеркнуть. Нет, этого допустить нельзя. Рюмин прав — надо думать, думать. Но он-то что может предложить? Эх, знать бы эту "бабенцию"…

IX

Рюмин встал раньше всех. Убрал постель, умылся, но в купе еще не зашел, разговаривал с кем-то в коридоре. Парамошкин слышал, как он что-то говорил, потом охал и ахал. Скоро Рюмин вернулся и стал всех будить: Подъем, подъем, сони! Хватит дрыхнуть. Ну, вставайте же, кончайте спать!

Замурчал спросонья как разнеженный кот Вениамин Скоркин. Помурчал-помурчал и, повернувшись на другой бок, снова затих.

Лениво свесив с верхней полки длинные волосатые ноги, Шлыков искал в карманах костюма очки. Нашел и стал протирать стекла, не спеша спускаться вниз.

Парамошкин быстро натянул спортивные брюки, убрал постель и пошел умываться. Видел, как за его действиями молча наблюдал Рюмин. Подумал, чего это он? Что ему от него надо? Вроде бы ничего плохого тот ему не сделал, а вот возникало какое-то неприятное ощущение, и к каждому его действию Рюмин относился критически. Может, из-за Ирины? Но ведь она сказала, что между ними ничего не было и быть не могло. Нельзя на этом постоянно зацикливаться, иначе можно нажить неприятности. А еще… А еще понял, что Рюмин не терпит, когда его игнорируют.

Завтракали по сборной программе — кто что положил на стол из домашних запасов, которые еще не иссякли. Получилось вполне прилично. В купе весьма кстати с чайным подносом заглянул молодой проводник:

— Чаек нужен?

Поглядев на всех, Рюмин ответил:

— Можно-можно, по паре стаканчиков.

— Почему по паре? — возразил Скоркин. — Мне три, и погорячее.

— Гляди, тебе потом в туалет бегать, — напомнил Рюмин. — Можешь брать хоть пять, только вспомни, сколько придется в вагоне сидеть.

Но Скоркин как непослушный ребенок настоял на своем. Шлыков же и Парамошкин молча жевали, слушали и понимающе переглядывались: Рюмин и тут за всех думал.

Стали обсуждать план дальнейших действий. Парамошкин с надеждой ждал этого момента. Сам решил не соваться, а молчать и слушать. Но Рюмин начал с него.

— Так что, Григорий, надумал? Есть что-нибудь дельное? — Спросил и этак елейно улыбается.

— Не знаю, не приходилось, уж лучше вы сами. У вас опыт, не то что у меня.

— Хитрец, однако, ну и хитрец. Я-то думал, на свежий взгляд что полезное подскажешь. — И тут же переключился на Шлыкова со Скоркиным.

— А каковы ваши, господа, предложения? Или проспали и тоже подумать не успели?

— Можно сказать, что и так, — неторопливо ответил Шлыков. — Есть уже знакомый вариант, его и надо использовать. Ты как, — посмотрел он на Скоркина.

— У меня никаких дельных мыслей пока не имеется, — ответил тот.

— Вот так-то, — пожал плечами Шлыков. — Мы из купе выйдем, а ты пригласи проводника, поработай с ним, дай на лапу, ну и соответственно на лапу тому, кто будет проверять. У тебя это получится лучше чем у нас.

— По скольку сбрасываться? — спросил Парамошкин.

— Обычно по двадцатке с брата.

— Меня это вполне устраивает, — согласился Григорий.

— Долларов, не рублей, — уточнил Шлыков.

Парамошкин опешил:

— Да откуда у меня доллары?

— Я внесу, — сказал Рюмин. — Потом рассчитаемся. — И, в порядке разъяснения: — Ясно, что долларов. Наши "деревянные" тут никому не нужны. — Помолчал и снова стал поглаживать бородку. — И все-таки нужен какой-то иной неординарный вариант. Кончайте дремать, думайте и не забывайте, что в других вагонах тоже не дураки едут. Там тоже думают, и долларов у них не меньше нашего. Повторяю, нужно что-то неординарное.

Наступила тишина. Думали. Причем долго. Мыслишки появлялись, но мелкие, Рюмин их тут же отметал. Вновь думали, вновь кое-что приходило в голову, и опять лопалось как мыльный пузырь. Нет, не то. Не то!..

Повернув голову к окну, Рюмин молчал и с безразличным видом смотрел, как за стеклом мелькали столбы, деревья, лесные полосы, черные квадраты пашни. Молчание стало тягостным. Но Рюмин вдруг чему-то загадочно заулыбался. Что-то придумал? И чем больше улыбался, тем больше обращал на себя внимание.

"Любит же на нервах поиграть, — поморщился Парамошкин. В принципе, он догадывался, как поведет себя сейчас Рюмин. Прочитав мораль, скажет, что ему надоело за всех ломать голову. — Будто его просят! Не хочешь, не ломай, а коли нравится играть "командора", то будь человеком и не набивай себе цену. Не делай из остальных дураков!.."

— Черт с вами, так и быть, подброшу одну идейку. Но учтите — в последний раз, — весело пригрозил Рюмин, хлопнув себя ладонями по коленям. Начал тихо. — Значит так, в соседнем купе едет поторговать бывший "мент". Очень важный, уверенный и исключительно спокойный пенсионер. Я с ним, пока вы тут дрыхли, по душам успел поговорить. Так вот, шепнем проводнику, а тот проверяющему — и им заинтересуются. Он мне сказал, что везет коньячок армянский, сигареты "Мальборо", икру и еще что-то интересное. Таких уверенных, как он, ей-Богу, давно не встречал. Вот и пусть его потрясут. Нам лишь бы время выиграть.

— Но ведь это не совсем порядочно, — неуверенно протянул Парамошкин. И — сам не обрадовался.

— Что-что? Я не ослышался? — переспросил Рюмин. Улыбочка разом слетела с лица, в глазах холод.

"Слышал, все он слышал, — подумал Парамошкин. Черт, и зачем только, идиот, ляпнул, пусть выделывался бы. Видно, зацепило не на шутку".

— А вы что же хотите? — повысил голос, но не настолько, чтобы было слышно в соседнем купе, Рюмин. — Чтобы у нас вместо мента шмон устроили? А потом все бегом в камеру хранения? Тогда, извините меня, зачем сидим и ломаем голову? Интересно, интересно. Может, кто еще так думает? — Глаза буравят, лицо раскраснелось. Но Скоркин и Шлыков промолчали. — Хорошо хоть так, — тяжело вздохнул Рюмин. На лице появилось подобие улыбки — такой гаденькой, недоброй. Надо выкручиваться…

— Да нет… — замямлил Парамошкин. — Я хотел сказать, что все это, мягко говоря…

Рюмин перебил:

— Никаких "мягко"! Ты пойми, наконец, что нам не до риска. Мы уже не раз видели, как тут шерстят. Это не дай Бог, в сумках ничего не оставляют. Из-за этого люди возвращаются домой, а что же еще? Локти кусают, да поздно. Думать сейчас надо.

— Да я подумал… Вовсе и не хотел… С языка сорвалось, так получилось…

Чем больше Парамошкин выкручивался, тем противнее становился сам себе. Понимал, что поступает гадко, не по-человечески, но по-другому не мог. Что скажет потом Ирине? Нет, он даже представить себе не мог, что вернется ни с чем. Такие планы с ней строили, такие задумки — и вдруг все будет перечеркнуто…

Видимо, Рюмин догадывался, какие чувства бурлят в душе Григория и каково ему сейчас. Потому и сменил гнев на милость. Весь его облик словно говорил: ладно-ладно, ну ошибся, ну поспешил, не подумал, с кем не бывает. Наступила тишина. Какая же она бывает порой неспокойная и постыдная!..

— Вернемся к деталям, — перешел Рюмин к главной теме разговора. — На себя беру проводника и соответственно настраиваю его. Баксы отдадим сейчас же, чтобы не опоздать.

X

О Боже, переживал Парамошкин. Еще позавчера, собирая с Ириной сумки, они и в мыслях не допускали, что возникнут такие проблемы с провозом товара через границу. Нет, опасались, конечно, но не настолько. Рюмин в то время не озадачил, и они были спокойны. Парамошкин заметил, что озабочены пассажиры не только в их купе. Все что-то втихаря соображают, шепчутся, суетятся.