Евгений Замятин - Том 3. Лица

• Название: Том 3. Лица
• Автор: Евгений Замятин
• Издательство: Русская книга
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-268-00570-7

В настоящий том вошли произведения в жанре литературного портрета и воспоминаний, которые главным образом составили посмертный сборник Замятина «Лица». Впервые в наиболее полном объеме представлены работы писателя для театра «Огни св. Доминика», «Общество Почетных Звонарей», «Блоха» и другие. Ряд произведений публикуется в России впервые.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

Малафей Ионыч и доктор вносят на балкон стол, Сосулин и Унтер Иваныч – с блюдами. Превосходный несет стаканчик.

Малафей Ионыч. Товарищ Превосходный… да что это, что это вы! Не утруждайтесь, как же это можно!

Превосходный. Нет, почему? Хотя моя специальность умственная, но я напротив физического труда не возражаю…

Дарья поднимается на балкон с веником.

Малафей Ионыч. Те… те-тя! Доктор. А-а! Товарищ невеста! Вон он, вон он, твой – вон стоит…

У Сосулина опускаются руки, блюдо – на пол, вдребезги.

Дарья. Да ты что же это, а? В очки, как в тарантас, запрегся, а под носом не видишь? Прибирай теперь за тобой! Ну, что молчишь, полтинники свои вытаращил?

Сосулин. Я… я больше не буду… Я сам приберу…

Дарья. Пус-сти, не суйся… родимец окаянный!

Малафей Ионыч. Тетя… тетя!

Унтер Иваныч. Какой голос, очень хороший! (Сосулину.) Поздравляю!

Чупятов (входит). Ну, Малафей Ионыч, уж постарайся – для гостя, покажи себя… в натуральную величину.

Малафей Ионыч. Товарищ Чупятов, уж будьте спокойны: именно – в натуральную величину! Вот сейчас Любаша с Капой фонарики принесут, мы тут для нашего народного торжества фонарики развесим… Китайские, товарищ Чупятов… Можно сказать, против японского империализма… и вообще…

Снизу на балкон поднимается Африканский гость.

Малафей Ионыч. Ой… вот он, вот он – дорогой наш африканский… Пожалуйте, пожалуйте! Сделайте милость!

Кланяется Африканскому гостю, тот отвечает поклоном в пояс, Малафей Ионыч – тоже в пояс, Африканский гость – в ноги, Малафей Ионыч – тоже в ноги. Потом смущенно оглядывается на Чупятова.

Хи-хи-хи! Э… э… это мы… в смысле физкультуры.

Чупятов. Н-да! Физкультура – старинная.

Африканский гость. Ррмит… хлим аррэдуэк, ррэд… И'га!

Малафей Ионыч (Илье). Что-й-то… что-й-то он? А?

Илья. Он говорит, что очень доволен. Видал, говорит, таких, но редко…

Малафей Ионыч. Спасибо, дорогой наш… Как «спасибо» по-ихнему, Илья Петрович?

Илья. И'га.

Малафей Ионыч. Дорогой наш Африканский гость, позвольте вам от души и'га.

Входят Каптолина Пална и Люба с фонариками.

Люба. Ну, кто у вас тут дежурный фонарщик? Вешайте.

Африканский гость (Илье). Огог… н'зап, н'зап!

Тычет его в руку, в которой Илья держит записку.

Илья. Дай-ка, Люба, повешу… (Берет у ней фонари, сует ей в руку записку.)

Люба отходит в сторону.

Африканский гость (отвлекая от нее внимание остальных – Илье). Уи-ойо-эррс-хроа… Уэк! Уэк!

Красноречивыми жестами демонстрирует влезание на дерево.

Малафей Ионыч (Илье). Чего… чего это им желается? Вы нам только переведите, а мы все, все – с удовольствием!

Превосходный. Ну, да…

Илья. Он говорит, чтоб фонари на деревьях повесить. Они у себя на деревьях сажают светляков таких… тропических…

Чупятов. О-о, вот это красота будет!

Каптолина Пална. Вот-ще! Какой это дурак туда полезет?

Африканский гость. Дырр-уэк-фа… Пупусь! Пупусь! Пупусь! (Взяв фонарики у Ильи, сует один Превосходному, другой – Малафею Ионычу, третий – Сосулину.)

Превосходный. В чем дело? Я извиняюсь!

Илья (Превосходному, Малафею Ионычу и Сосулину). Он просит вас, вас и вас повесить их на деревьях.

Малафей Ионыч. Илья Петрович, Илья Петрович! Я… я боюсь! Нельзя ли как-нибудь… Увольте!

Доктор. Ну, вот. То говорил – «физкультура, физкультура», а теперь – «увольте»!

Илья. Вы, может, за умерщвление плоти – вместе с церковниками?

Малафей Ионыч. Нет, что вы, что вы! Я… я отрекся, я – против. Я полезу. (Уныло). С удовольствием.

Превосходный. Ну, а я так извиняюсь: я не полезу. Чтобы мне для какой-то паршивэй обезьяны на дерево влезать? Не-ет!

Доктор. Уж сразу и «паршивая обезьяна»! Я же говорил вам…

Превосходный. Извиняюсь: но это же нисшее существо. У него же шерсть… всюду.

Чупятов. Шерсть! Ты на шерсть не гляди: может, он под шерстью – не хуже кого другого. Этак и неф, что он весь черный, так тоже, по-твоему, нисшее?

Малафей Ионыч. Спасибо, товарищ Чупятов, спасибо. Верно! Ручку позвольте!

Превосходный. Товарищ Чупятов, я уже отмежевался от своих слов, и я согласен на дерево.

Илья (Сосулину). А вы?

Сосулин. Я… я…

Дарья (грозно). Ле-езь! Слышишь?

Сосулин (поспешно). Я – куда хотите… куда хотите…

Илья. Браво! Итак, открывается первая в нашем городе олимпиада. Товарищи атлеты – слушай команду! Раз… Два… Три!

Олимпиада началась, три атлета, кряхтя и охая, лезут на деревья.

Доктор. Так-так-так, граждане! Работай, работай!

Каптолина Пална. Ой… Казимир Казимирыч, там – гвоздь! Гвоздь! Напоретесь!

Дарья (Сосулину, у которого ничего не выходит). Лезь, лезь, паралик, лезь!

Сосулин (лезет снова, с отчаянием, опять сорвался, очки упали, он наступил на них ногой). Очки! Я… я теперь ничего не могу… Я пропал…

Малафей Ионыч. Ой… Ой… Госп… Ой!

Превосходный. А-а… жиб дьябли его взали…

Доктор. Вали-вали-вали! Немного осталось!

Малафей Ионыч (на верху дерева, нацепив фонарь). Ф-фу! (Крестится.)

Африканский гость (показывая на него). Ар-рру-ру-ру. (Хохочет по-обезьяньи.)

Доктор. Вот оно, когда выскочило настоящее-то! Ха-ха-ха!

Чупятов. Э-э, брат? Что же это ты? А?

Малафей Ионыч (сверху). Товарищ Чупятов… товарищ Чупятов… Я же это – антирелигиозно… ну, вот ей-Бо… Ой, бок прокололо! Товарищ Чупятов, это же я – для смеху, как бы в виде театра… Вот же… вот же… вы же смеетесь. И дорогой наш… африканский – смеется… Спасибо… спасибо… (Быстро спускается.)

Превосходный (тоже повесил фонарь, спускается, с опаской поглядывая вниз). Ой! (Задел за гвоздь, треск разорванной материи.) Что это такое? Вы слышали? Что это такое? (Соскакивает.)

Каптолина Пална. Я вам говорила: гвоздь… Вот штанами и пострадали.

Дарья. Располосовал-то! Батюшки!.. Ой! (Хохочет.)

Африканский гость. Уи! Уи! Уи! (Дергает оторванный лоскут.)

Превосходный. Нахал! Пш крев! Я тебя сейчас…

Илья. Перевести?

Превосходный. Нет-нет, это я – не для перевода, это я так – приватнэ… Не переводите.

Люба. Ой, я лопну от смеха – я не могу больше, я не могу.

Вытаскивает платок – вытереть глаза, из кармана выпадает записка, Превосходный ее поднимает.

(Тихо – ему.) Отдайте… отдайте сейчас же! Не смейте читать! Слышите?

Превосходный (быстро пробежав записку, тихо Любе). А-а… То вот как? (Прячет записку-) Ну, теперь он у меня уже тут… (Похлопывает себя по карману.)

Каптолина Пална (подводит). Ничего, ничего. Дайте я вам булавочкой заколю. Это даже хорошо: это к мальчику.

Превосходный. То есть как – к мальчику?

Каптолина Пална. Ну да: брюки разорвать – это, говорят, мальчик родится.

Люба. Казимир Казимирыч!

Каптолина Пална (занятая реконструкцией брюк, Любе). Вот-ще! Пусти! Уходи отсюда, слышишь?

Превосходный (Любе, ядовито). Мне даже неловко, знаете… Вы же девушка, а это – брюки… Вам лучше уйти.

Люба (проходя мимо Ильи). Илюша.

Спускается с балкона, Илья – за ней.

Илья. Ну, Люба? Что же ты молчишь? Что случилось?

Люба. Дура! Дура! Сама – своими руками!

Илья. Да что такое?

Люба. Записка…

Илья. Ну?

Люба. Я ее выронила… Превосходный… она у Превосходного. Он ее прочитал…

Илья. Эх, ты: все провалила! Теперь он нам покажет! Хоть бы успеть деньги из папаши твоего вытащить – на билет в Москву.

Люба. Да, как же, вытащишь из него!

Илья. А вот мы на этот счет с Дарьей поговорим. Пошли-ка ее ко мне… Не надо, не надо: вон она идет…