Борис Зайцев - Том 8. Усадьба Ланиных

• Название: Том 8. Усадьба Ланиных
• Автор: Борис Зайцев
• Издательство: Русская книга
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 2000
• ISBN: 5-268-00402-6, 5-268-00479-4

«Неизвестный Зайцев» – так можно назвать этот том (восьмой, дополнительный) собрания сочинений классика Серебряного века Бориса Константиновича Зайцева (1881–1972). В него вошли рассказы разных лет из журнально-газетной периодики России и эмиграции, в большинстве своем в книги не включавшиеся, а также впервые полностью издающаяся драматургия Зайцева (семь пьес) и его новаторский перевод ритмической прозой «Ада» из «Божественной Комедии» Данте, над которым писатель работал тридцать лет.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

Круг восьмой; лог девятый. Сеятели смут. Продолжение. – Джери дель Белло. Круг восьмой; лог десятый. Подделыватели всех родов. – Гриффолино д'Ареццо и Капоккио

1. Обилие людей и всевозможных ран
Столь опьянили мои глаза,
Что они готовы были заплакать.
4. Но Вергилий мне сказал: «Куда ты смотришь?
Почему взор твой устремляется
Вниз к теням печальным, изуродованным?
7. Ты не делал этого в других логах.
Подумай, – если ты намерен сосчитать их, –
Что двадцать две тысячи вмещает их долина
10. И уже луна под нашими ногами.
Немного еще времени нам предоставлено,
А надлежит увидеть то, чего ты не видал еще».
13. «Если б ты обратил внимание, – ответил я тотчас, –
На причину, заставляющую меня глядеть,
Быть может, ты дозволил бы мне замедлиться».
16. Между тем Вождь удалялся, и я уже
Следовал за ним, продолжая свой ответ
И прибавляя: «В глубине той ямы,
19. Куда я вперял так свои взоры,
Кажется, родственный мне по крови дух оплакивает
Вину, цена которой столь там высока».
22. Тогда сказал Учитель: «Да не смягчается
Твоя мысль при виде его;
Займись другим, а тот пусть там останется,
25. Ибо я видел, как у подножья маленького моста
Он показывал на тебя и грозил пальцем,
И я слышал – называли его Джери дель Белло.
28. Ты был тогда так поглощен
Тем, кто владел некогда Отфором,
Что не смотрел туда; он же удалился».
31. «О Вождь мой, та насильственная смерть,
Которая еще не отомщена, – сказал я, –
Никем из тех, кто разделял бесчестье,
34. Приводит его в гнев; поэтому, я думаю,
Он и ушел, не поговорив со мною,
Чем лишь увеличил мое уважение к нему».
37. Так мы беседовали до того первого места,
Откуда со скалы открывалась бы вся до дна
Другая долина, если бы более было свету.
40. Когда мы оказались над последнею обителью
Злых логов, так что братия их
Могла предстать перед нашим взором,
43. Разные стенания пронзили меня стрелами,
Коих железными остриями была жалость;
Тогда я заткнул уши своими руками.
46. Какие скорби появились бы, если бы из больниц
Вальдикианы, между июлем и сентябрем,
И из Мареммы и Сардинии соединились
49. Все болезни, вместе, в одном рве,
Так же и здесь происходило; и такое шло зловоние,
Как обычно возникает от гниющих членов.
52. Мы спустились на последний берег
С длинной гряды, держась все влево.
Тогда проник мой взгляд более живо
55. Вниз в глубину, где слуга
Высшего Повелителя, безошибочное Правосудие,
Казнит подделывателей, здесь ведя счет им.
58. Не думаю, чтобы большую печаль
Являл народ эгинский, весь охваченный болезнью,
Когда воздух был столь напоен заразой,
61. Что животные, до ничтожнейшего червя,
Все погибли, а затем древнее людское племя,
Как выдают за достоверное поэты,
64. Восстановлено было из семени муравьев,
Такова была и эта темная долина,
Где стенали души, сложенные в копны.
67. Тот лежал на брюхе, этот на плечах
У другого, а иной на четвереньках
Передвигался по горестной тропе.
70. Шаг за шагом шли мы в молчании,
Всматриваясь и прислушиваясь к больным,
Которые не могли поднять тел своих.
73. Я увидел двух, сидевших, прислонясь друг к другу,
Как прислоняют для нагрева сковороду к сковороде,
И оба с головы до ног были испещрены струпьями.
76. Я никогда не видел, чтобы так чистил скребницею
Коня конюший, которого ожидает господин,
Или который бодрствует чрез силу[30];
79. Как поминутно направляли они уязвления
Ногтей на самих себя, в великом бешенстве
Чесотки, от которой нет иной помощи.
82. И так отделяли ногти их коросту,
Как нож чешуи леща
Или другой рыбы, у которой они шире.
85. «О ты, что пальцами шелушишь себя,–
Обратился Вождь мой к одному из них,–
И по временам в клещи обращаешь их,
88. Скажи, есть ли какой-либо латинец среди тех,
Что здесь, и да хватит тебе ногтей
На целую вечность для такой работы».
91. «Латинцы мы, кого ты видишь столь стерзанными,
Оба латинцы, – отвечал один, в слезах,–
А ты кто, о нас спрашивающий?»
94. И Вождь сказал: «Я некто, направляющийся
С этим живым вниз, с обрыва на обрыв,
И я намерен показать ему весь Ад».
97. Тогда рушилась их взаимная поддержка,
И, трепеща, оба обернулись ко мне
Вместе с другими, услышавшими отраженно.
100. Добрый Учитель обратился ко мне
Со словами: «Говори им, что желаешь».
И я начал, пользуясь его дозволением:
103. «Да не излетит память о вас
Из человеческих душ в первом мире,
Но да живет она под многими солнцами!
106. Скажите мне, кто вы, и какого рода.
Мерзкая и утомительная ваша кара
Да не пугает вас открыться мне».
109. «Я из Ареццо, – отвечал один,–
И Альберто из Сиенны направил меня на костер,
Но не то, из-за чего я умер, привело меня сюда.
112. Верно, что я сказал ему однажды в шутку:
„Я могу подняться в воздух и летать“;
Он же, любопытный и не очень умный,
115. Захотел, чтобы я показал ему это искусство и лишь
За то, что я не сделал его Дедалом, он сделал
Так, что меня сжег считавший его сыном.
118. Но в последний лог из десяти
За ту алхимию, которою я занимался в мире,
Осудил меня Минос, коему не дано ошибаться».
121. И я сказал Поэту: «Было ли когда-нибудь
Племя, столь суетное, как сиеннцы?
Ведь и французы уступают в этом им».
124. Тогда другой прокаженный, слышавший меня,
Ответил на мои слова: «Исключи из них Стрикку,
Что умел тратить скромно,
127. И Никколо, что изобрел великолепную
Приправу из гвоздики, сперва
В том же огороде, где возрастает это семя;
130. И исключи ту компанию, с которою промотал
Каччиа д'Ашиано виноградники и леса,
И Аббальято проявил свое благоразумие.
133. Но чтобы ты знал, кто так с тобой согласен
Относительно сиеннцев, заостри взор на меня,
Дабы лицо мое достаточно тебе ответило;
136. Увидишь, что я тень Капоккио,
Подделывавшего металлы с помощью алхимии;
И ты должен вспомнить, если глаз не изменяет мне,
139. Что от природы я был хорошей обезьяной».

Песнь тридцатая

Круг восьмой; лог десятый. Подделыватели всех родов. Мирра. – Джианнн Скикки. – Маэстро Адамо. – Синон из Трои

1. Во времена, когда Юнона гневалась
Из-за Семелы на весь род фиванский,
Показав это не однажды и не дважды,
4. Атамас превратился в такого безумца,
Что увидев свою жену с двумя сыновьями,
Когда она шла, держа их на руках,
7. Вскричал: «Раскинем сети, вот я изловлю
Эту проходящую со львятами львицу!»
И, распростерши безжалостно свои когти,
10. Схватил одного, по имени Марка,
И взмахнув ударил его о камень;
А мать кинулась в море с другою ношей.
13. И когда Фортуна обратила в прах
Высокомерие троянцев, на все дерзавшее,
Так что вместе с царством их погиб и царь,
16. Гекуба, скорбная, несчастная, плененная,
Увидев бездыханную Поликсену,
И своего Полидора на берегу
19. Моря, так предалась горю,
Что в помешательстве залаяла по-собачьи,
Насколько горе помутило ее разум.
22. Но ни в Фивах бешенство, ни в Трое
Не являлось никогда в столь диком виде,
Чтобы мучить не только людей, но и животных,
25. Как видел я у двух бледных и нагих теней,
Которые бегали, кусаясь, наподобие
Свиней, выпущенных из свинюшника.
28. Одна из них бросилась на Капоккио и впилась
Ему в загривок, так что, таща,
Заставляла брюхо его чесаться о каменья.
31. И аретинец, продолжавший трепетать,
Сказал мне: «Этот сумасшедший – Джианни Скикки,
И он носится в ярости, отделывая так других».
34. «О, – сказал я ему, – если та, другая тень не вонзит тебе
Зубов в спину, то сделай одолжение,
Скажи, пока она не удалилась, как зовут ее».
37. И он мне: «Этот древняя душа
Преступной Мирры, которая сделалась
Подругой, наперекор праведной любви, отцу.
40. Она явилась к нему, чтобы согрешить
Подменив образ свой другим,
Подобно тому, удаляющемуся, что дерзнул,
43. Дабы приобрести красу конюшни,
Принять облик Буозо Донати,
Сделав завещание, и дав ему законный вид».
46. И когда прошли двое яростных,
На кого я устремлял взор,
Я обратил его на других отверженных.
49. И увидел одного, созданного по образу лютни,
Если б только у него отрезать пах,
От части, где у человека раздвоение.
52. Тяжкая водянка, столь искажающая
Все тело жидкостью, дурно обращающейся,
Что лицо не отвечает больше брюху.
55. Заставила его идти с раскрытыми губами,
Как у чахоточного, что от жажды
Одну оттягивает вниз, другую вверх.
58. «О вы, без всякой кары находящиеся
(И я не знаю, почему), в мире горестном,–
Сказал он нам, – взгляните и всмотритесь
61. В бедствия маэстро Адамо.
При жизни у меня было всего довольно,
А теперь, увы! жажду глотка воды.
64. Те ручейки, что с зеленеющих холмов
Казентина сбегают вниз к Арно,
Образуя мягкие, прохладные каналы,
67. Всегда стоят передо мной, и не напрасно
Ибо их образ иссушает меня больше,
Чем болезнь, от которой тает мое лицо.
70. Суровое правосудие, расправляющееся со мной,
Пользуется местом, где я прегрешал,
Чтобы вздохи мои сделать чаще.
73. Место это – Ромена, где я подделывал
Сплав с отпечатками Крестителя,
Благодаря чему оставил на земле обугленный труп
76. Но если б я увидел здесь горестную душу
Гвидо или Алессандро, или их брата,
То это зрелище не отдал бы за источник Фонте Бранда.
79. Один из них уже здесь, если озлобленные
Тени, что проходят близ меня, говорят правду.
Но что мне до того, раз тело мое сковано?
82. Если бы я был еще столь подвижен,
Что за сто лет мог бы продвинуться на палец,
Я уже давно бросился бы в путь,
85. Ища его среди этих безобразных людей,
Хотя скопище их и растянулось на одиннадцать миль,
А в ширину не менее полумили.
88. Из-за них я нахожусь в такой семейке.
Они навели меня на мысль чеканить флорины,
В которых было три карата примеси».
91. И я ему: «Кто эти двое бедняков,
Что дымятся как зимою мокрая рука,
И лежат, припав друг к другу, справа от тебя?»
94. «Я их застал здесь, и они не шевельнулись,–
Отвечал он, – с тех пор как я вылился в эту плошку;
И я не думаю, чтобы во веки они двинулись.
97. Одна – обманщица, обвинившая Иосифа;
Другой – обманщик Синон, грек из Трои;
От знойной лихорадки испускают они такой смрад».
100. Тогда один из них, впавший в раздражение
Потому, может быть, что о нем дурно отозвались,
Ударил его кулаком по вздутому пузу.
103. Оно же зазвучало наподобие барабана;
И маэстро Адамо ударил его по лицу
Своей рукой, оказавшейся не менее тяжелой,
106. Сказав ему: «Хотя я и не могу
Двинуться, благодаря тяжести моего тела,
Но у меня есть рука, для такого дела пригодная».
109. А тот ответил: «Когда ты направлялся
На костер, она не была у тебя столь быстра,
Но была проворнее, когда чеканила фальшивое».
112. И распухший: «Правду ты сказал об этом;
Но свидетелем столь же правдивым не был ты,
Когда в Трое тебя спрашивали о правде».
115. «Пусть я подделывал слова, ты же подделывал монету, –
Сказал Синон, – и я здесь за один проступок,
А ты за большее число, чем иной демон».
118. «Вспомни, вероломный, о коне,–
Ответил тот, у кого было вздуто пузо,–
И да казнит тебя, что о тебе знает весь свет».
121. «А тебя пусть казнит жажда, – сказал Грек, –
От которой трескается язык, и гнилая вода,
Обращающая твое брюхо в ограду для глаз».
124. Тогда монетчик: «Рот твой разверзается
Как всегда, чтобы говорить дурное;
Ибо если я жажду, и влага вспучивает меня,
127. То у тебя жар и головная боль,
И чтобы лизать зеркало Нарцисса,
Ты не нуждался бы в долгих приглашениях».
130. Я выслушивал их с полным вниманием,
Когда Учитель сказал мне: «Ну-ка, посмотри,
Еще немного и я с тобой совсем поссорюсь».
133. Услыхав, что он говорит со мною гневно,
Я обернулся к нему в таком стыде,
Что и теперь все еще чувствую его.
136. И как тот, кто во сне видит бедственное
И во сне желает продолжения сна,
Жаждая, чтобы то, что происходит, оказалось не бывшим;
139. Так было и со мною, и я не мог говорить,
Ибо желая просить о прощении, я уже просил его,
Однако, сам не думая об этом.
142. «Большая вина меньшим омывается стыдом,–
Сказал Учитель, – чем была твоя;
Поэтому облегчи себя от всяческой печали:
145. И не забывай, что я всегда с тобою рядом,
Если вновь случится, что судьба толкнет тебя
Туда, где люди ссорятся подобным образом.
148. Ибо желанье слушать их есть низкое желанье».

Песнь тридцать первая

Колодезь гигантов. – Немврод, Эфиальт и Антей