Эрнест Генри Шеклтон - В сердце Антарктики

• Название: В сердце Антарктики
• Автор: Эрнест Генри Шеклтон
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-98797-091-1

Написанная популярным языком, книга «В сердце Антарктики» содержит интересные и ценные сведения об особенностях природы и животного мира южного полярного континента. Эта познавательность в сочетании с описаниями множества захватывающих опасных приключений, пережитых путешественниками на суше, на глетчерных льдах и в морях Антарктики, делает труд Э. Шеклтона одним из увлекательных произведений полярной географической литературы.

Издание дополнено дневниками известного австралийского исследователя и фотографа Фрэнка Хёрли, участника многих антарктических экспедиций. На русском языке публикуются впервые.

---

Все это время бедные собаки сидели на берегу на привязи без крова и без еды. Как только мы стали на якорь, Джойс поспешил к ним на берег с дымящейся горячей пищей. Навстречу ему мчался Скемп. Квини, как выяснилось, также отвязалась и бесчинствовала среди пингвинов. Обе собаки передушили сотню птиц. Большие поморники налетели тучей, чтобы извлечь выгоду из этого бедствия. Квини мы так больше и не видели – очевидно, во время этих ратных подвигов она сорвалась с утеса в море.

Не теряя времени, мы принялись за доставку на берег лошадей. Это оказалось нелегким делом, некоторые из животных были норовисты и могли наделать бед и нам и себе. Сперва мы думали заставить их спуститься с борта на лед по дощатым сходням. Затем было решено построить нечто вроде ящика и ставить туда лошадь. Ящик поднимался и опускался на блоке с гафеля[57]. Дно этого ящика мы покрыли золой, а все острые выступы защитили мешками и тюками сена. Первая лошадь довольно спокойно перенесла эту процедуру и через минуту явилась уже пионером лошадиной породы на антарктическом льду. Затем мы по очереди выводили из конюшни других лошадей, помещали их в ящик и опускали на лед. Дошла очередь до Гризи. Мы заранее ожидали, что она покажет свою прыть. Эта лошадь лучше всех других перенесла переезд и была полна сил и энергии. Предположения наши оправдались. С Гризи пришлось долго повозиться, пока ее не засадили в ящик и не завязали дверцу веревкой. Это удалось только благодаря тому, что в критический момент Маккей приложил всю свою силу. Когда ящик был поднят, лошадь начала так лягаться, что мы опасались, как бы все это сколоченное на скорую руку сооружение не развалилось, и вздохнули свободно только тогда, когда ящик, наконец, благополучно стал на лед. Все лошади, по-видимому, почувствовали себя как дома, потому что сразу же стали бить копытами о снег. Так они делают на своей далекой родине, в Маньчжурии, чтобы добраться до скрытых под снегом кустиков жесткой травы.

В 3 часа 30 минут утра 6 февраля лошади были выгружены и тотчас же переведены на сушу. Несчастные животные, конечно, страшно застоялись в своих узких стойлах, где на протяжении более месяца они качались и стукались о стены. По льду лошади едва тащились. Все же через приливную трещину – к счастью, не слишком широкую – они перебрались благополучно и были помещены на участке голой земли у входа в долину, находившуюся метрах в пятидесяти от будущего дома. Место показалось нам самым подходящим, но впоследствии этот выбор нам дорого обошелся.

При решении вопроса о выгрузке важную роль играла приливная трещина во льду у берега. Как в северных, так и в южных полярных областях, после того как море замерзнет, между прочным льдом – береговым припаем, и морским льдом образуется трещина. Это вызвано движением морского льда в связи с приливом и отливом. Если морское дно понижается от берега ступенями, иногда получаются две-три параллельные трещины. Там, где трещин нет, принято считать снежную или ледяную кромку постоянным придатком берега. В нашем случае это убеждение подкреплялось еще результатами промеров глубины в трещине, которые показывали, что со стороны материка лед должен покоиться на твердом грунте. Я так подробно говорю об этом потому, что только приняв в расчет эти соображения, я решил выгрузить основную массу наших запасов под скалой на снежном склоне, который считал постоянным.

Утром 6 февраля около 9 часов мы начали перевозить на санях провизию и различные части разборного дома на берег. Накануне ночью были врыты в землю и залиты цементом из вулканической земли и воды столбы, образовавшие фундамент дома, которые, конечно, сейчас же замерзли. Ямы для них копали Дэнлоп, Адамс, Джойс, Брокльхёрст и Маршалл. Это оказалось очень трудным делом – в некоторых случаях под несколькими сантиметрами земляного покрова обнаруживалась скала и ее приходилось выбивать по кусочкам долотом и молотком. Теперь, когда лошади находились на берегу, необходимо было, чтобы тут же жила и часть людей, которые присматривали бы за лошадьми, если бы судну пришлось внезапно отойти от кромки, и, конечно, могли бы продолжать тем временем строительство.

Первая береговая партия состояла из Адамса, Марстона, Брокльхёрста, Маккея и Мёррея. Около строящегося дома они поставили две палатки, запаслись обычными походными принадлежностями: спальными мешками, походными кухнями и т. п. На нескольких веслах был растянут брезент и получилась палатка для кухни; позднее для кухни соорудили более удобный домик из мешков с лошадиным кормом.

За этот день мы выгрузили прежде всего запас корма для лошадей, достаточное количество керосина и провизии для береговой партии на случай, если судно вынуждено будет из-за плохой погоды уйти в море. Для облегчения выгрузки мы разделились на две группы. Часть судовой команды доставала грузы из трюмов и спускала ящики, тюки и мешки на лед по широкой наклонной доске. Другая часть команды грузила все это на сани, которые переправляли на берег члены берегового отряда, впрягаясь по три человека в сани.

Выгрузка снаряжения с «Нимрода»

Косатки в заливе Мак-Мёрдо

Путь до берега шел по твердому и очень неровному льду, чередующемуся с рыхлым снегом. Тащить сани от стоянки судна до приливной трещины (около четырехсот метров) было очень тяжело. Особенно трудно было перебираться через трещину и втаскивать сани на снежный склон. После доставки нескольких саней с грузом я решил оставлять груз внизу снежного склона, сейчас же за трещиной, откуда его можно будет взять со временем.

Работа была настолько тяжелой, что мы попытались заменить ручную доставку механической. С этой целью на снежном склоне как раз над трещиной укрепили на якоре блок. Все бывшие в ходу и запасные бухты каната, имевшиеся на судне, срастили в один длинный канат, пропустили его через блок и провели обратно на судно. Один конец каната был накручен на барабан паровой лебедки. К другому концу привязывались сани и через блок втаскивались на берег лебедкой. Теоретически это было неплохое приспособление, но на практике мы убедились, что доставка этим способом занимает намного больше времени, в особенности из-за того, что конец каната каждый раз приходилось обратно тащить на судно. Поэтому пришлось возвратиться к первоначальному способу доставки вручную. Около полудня нам удалось продвинуть судно вдоль кромки льда метров на сто ближе к берегу, так как утром часть льда обломалась и уплыла, оставив пространство, в котором судно удобно устроилось.

Когда в 14 часов мы принялись опять за выгрузку, поднялся свежий юго-восточный ветер, и судно снова начало колотиться о лед, выплескивая на его поверхность воду. Мы находились в довольно опасном положении. Судно стояло в вершине угла залива, образованного льдом, и так как ветер крепчал, я отослал береговой отряд на лед. Судно с некоторым трудом отошло от кромки льда. Когда ветер усилился, мы стали на якорь в узком проливе, примерно в девяти километрах к югу.

Этот сильный юго-восточный ветер с метелью дул всю вторую половину дня и всю ночь. Он улегся только на следующий день после полудня. Все это время мыс Ройдс, вулкан Эребус и гора Берд были совершенно закрыты туманом. С места нашей стоянки казалось, что на побережье погода очень плохая, но когда к 10 часам вечера на следующий день мы вернулись в залив, выяснилось, что, если не считать небольшого снегопада, погода была вполне хорошей и ветер, поднявшийся в 14 часов, продолжался не более часу. К сожалению, были потеряны два полноценных рабочих дня.

Отправившись на берег, я убедился, что оставленная там небольшая партия не только успела перетащить на место будущего дома все выгруженные тяжелые бревна, но и сложила на твердой земле ящики с различной провизией, остававшиеся на снежном склоне у берега. Мы работали до 2 часов утра 9 февраля, потом отдыхали до 9 часов и затем вновь взялись за работу. Это был один из самых трудных дней. Мы тащили сани и затем на себе же переправляли их через трещину. Час за часом проходил в этом адском труде; с каждым разом переправа груженых саней через трещину становилась все труднее, так как лед в заливе начал расходиться. Приходилось перебираться с санями по качающимся на воде плавучим льдинам и через полыньи между ними, достигавшие метровой ширины. Во второй половине дня мы пустили в дело лошадей, которые уже успели отдохнуть. Это подвинуло выгрузку вперед, хотя и не уменьшило труда людей, буквально обливавшихся потом. После длительного пребывания на судне люди находились в не очень хорошем физическом состоянии, так что к полуночи тяжелые ящики ложились на утомленные плечи и руки двойным грузом.

На следующий день работа продолжалась, лед еще кое-как держался, но с минуты на минуту угрожал разойтись. Если б глубина у берега позволила поставить вдоль него судно, мы имели бы удовольствие видеть, как лед уходит из залива. Но в том месте, где мы производили выгрузку, глубина была всего 3,6 метра, тогда как осадка «Нимрода» в то время была 4,2 метра. Мы попытались удержать якорем одну из небольших оторвавшихся льдин у кромки, но это действовало только во время прилива. Приток тяжелых плавучих льдин в результате приливного движения в залив, в котором находилось судно, вызывал опасения. Несколько раз мы были вынуждены уводить судно от места причала из-за тяжелых льдин и торосов, которые волной притирало к льду залива. Большой айсберг подплыл с севера и сел на мель примерно в миле южнее мыса Ройдс. Через некоторое время появился второй, точно такой же – не менее 45 метров высотой. Оба они примерзли к мели и оставались в таком положении всю зиму. Высота торосистого льда, заплывавшего в залив и уплывавшего оттуда с приливом и отливом, была более 4,5 метров, а так как еще большая часть скрывалась под водой, этот лед явно обладал достаточной силой, чтобы повредить корабль, если поднимется ветер.