Г Тамарченко - Что делать и русский роман шестидесятых годов

• Название: Что делать и русский роман шестидесятых годов
• Автор: Г Тамарченко
• Жанр: Публицистика

---

Тамарченко Г Е 'Что делать' и русский роман шестидесятых годов

Г.Е.Тамарченко

"Что делать?" и русский роман шестидесятых годов

Наследие Чернышевского-романиста стало предметом специального историко-литературного изучения сравнительно поздно. После выход романа "Что делать?" вспыхнула ожесточенная полемика - не только критико-публицистическая, но и беллетристическая, длившаяся несколько лет; однако после этого в течение ряда десятилетий о Чернышевском в легальной печати возможны были лишь глухие упоминания намеки.

Расширение цензурных возможностей после революции 1905 г. позволило сыну писателя, М. Н. Чернышевскому, выпустить первое Полное собрание сочинений, куда вошли оба романа - "Что делать?" и "Пролог". Об этих романах писали тогда не так уж много. Авторы, близкие к "Beхам", как известно, ставили под сомнение не только художественнуню, но и общественную ценность романов Чернышевского.

Только после Великой Октябрьской социалистической революции когда ученым стали доступны материалы, захороненные в секретных архивах или сохранившиеся в частных собраниях, стало возможно научно изучение Н. Г. Чернышевского-беллетриста. Из тех, кто стоит у истоков такого изучения, следует выделить два имени - А. П. Скафтымова и А. В. Луначарского.

А. П. Скафтымов еще в 20-х годах в своих работах, посвященных "Что делать?", поставил этот роман в широкий историко-литературный контекст, рассмотрев его в отношении к западноевропейскому роман; (в частности, к Жорж Занд). {А. П. Скафтымов. 1) Роман "Что делать?". - В кн.: Н. Г. Чернышевский. Неизданные тексты, статьи, материалы, воспоминания. Саратов, 1926; 2) Чернышевский и Жорж Занд. - В кн.: Н. Г. Чернышевский. 1828-1928. Неизданные тексты материалы и статьи. Саратов, 1928.} В его же работах 30-40-х годов были впервые исследованы незавершенные беллетристические произведения Чернышевского. {А. П. Скафтымов. 1) Художественные произведения Н. Г. Чернышевской написанные в Петропавловской крепости. - В кн.: Н. Г. Чернышевский. Саратов, 1939; 2) Сибирская беллетристика Н. Г. Чернышевского. - Уч. зап. Сарат. пед. ин-та, вып. 5, 1940.} Тем самым роман "Что делать?" был поставлен в связь с дальнейшей эволюцией Чернышевского-беллетриста. По справедливому замечанию Е. И. Покусаева, "в обобщающих трудах саратовского ученого были обозначены самые главные аспекты и направления исследований художественного творчества" писателя. {Е. И. Покусаев. От редактора. - В кн.: Н. Г. Чернышевский. Статьи, исследования и материалы, т. 6. Саратов, 1971, стр. 5.}

По сей день сохранили свое значение также статьи А. В. Луначарского 1928 и 1932 гг., {А. В. Луначарский. 1) Н. Г. Чернышевский как писатель. Вестник Коммунистической академии, 1928, кн. 30; 2) Романы Н. Г. Чернышевского. - В кн.: Н. Г. Чернышевский. Избранные произведения, т. 5. М.-Л., 1932.} где был уже поставлен вопрос об особой роли "Что делать?" в развитии русского романа и о значении его для нашей современности. Вполне современный интерес заключают в себе мысли А. В. Луначарского о композиционном и о жанровом своеобразии "Что делать?" как интеллектуального романа: "Самому _типу_ того романа, который нам нужен, мы можем у него учиться. Неправда, будто Чернышевский не воспитывает, будто ум у него все вытесняет. Чернышевский, конечно, рационалист, конечно, интеллектуальный писатель, конечно, умственные сокровища, которые лежат в его романах, имеют самое большое значение; но он имеет силу остановиться на такой границе, когда эти умственные сокровища одеваются плотью высокохудожественных образов. И такого рода _интеллектуальный роман_, может быть, для нас важнее всякого другого". {А. В. Луначарский. Русская литература. М., 1947, стр. 178. (Курсив мой, - Г. Т.).}

С тех пор появилась громадная научная литература о Чернышевском-беллетристе - о романе "Что делать?" в частности и в особенности. Поэтому здесь стоит остановиться только на тех аспектах, которые сегодня стоят на очереди - требуют осмысления (или переосмысления) на уровне современных требований литературной науки.

1

К форме романа Чернышевский впервые обратился после десяти лет интенсивной литературно-журнальной работы - лишь тогда, когда возможности критико-публицистической деятельности были для него исключены арестом и заключением в Петропавловскую крепость. Отсюда и возникло распространенное представление, будто бы беллетристическая форма была для Чернышевского вынужденной и служила лишь для того, чтобы довести свои идеи до широкой аудитории, не имеющей специальной подготовки. Такой взгляд (разделявшийся в свое время автором этих строк) {Гр. Тамарченко. Романы Чернышевского. Саратов, 1954, стр. И. См. также: Н. Богословский. Н. Г. Чернышевский. 1828-1889. М., 1955, стр. 444 и работы других авторов.} заключает в себе некоторое упрощение, сводя задачу Чернышевского-романиста к чистой иллюстративности. Арест, может быть, ускорил обращение Чернышевского к роману, поскольку на воле прямая публицистическая пропаганда революционно-демократических идей представлялась ему более неотложным делом, чем беллетристическая деятельность, к которой его тянуло еще с юности. Но само обращение к жанру романа было вызвано ходом идейно-творческой эволюции писателя, которая привела его к новой проблематике, требовавшей именно художественной разработки.

По статьям Чернышевского, написанным и опубликованным в последний год перед арестом, нетрудно проследить, как возникала и усложнялась эта новая проблематика. В статье "Не начало ли перемены?" поставлены вопросы, связанные со значением субъективного фактора в истории в предстоящем революционном кризисе. Чернышевский выделил две стороны этой проблемы: об особенностях психологии народных масс в моменты серьезных исторических кризисов и о новом типе личности, сформированном в разночинской среде. Разумеется, обе стороны дела для Чернышевского неразрывно между собою связаны.

Эзоповская форма выражения политических и организационных идей Чернышевского - форма "психологических размышлений", рассуждений об "исторической психологии" - не была чистой условностью или метафорой. Она была глубоко содержательна, ибо подводила автора к новой для него проблематике. На "аналогиях" между законами психологии и законами истории построена вся статья "Не начало ли перемены?". В этих "аналогиях" развита мысль о _взаимозависимости_ истории и психологии, о том, что от уровня интеллектуального и духовно-психологического развития людей наиболее передового общественного слоя в значительной мере зависит ближайший ход исторических событий - то или иное разрешение очередного узла социально-политических противоречий.

Не случайно итоговая, заключающая статью мысль - это мысль о путях формирования новой среды и нового типа интеллигентного труженика, который способен близко принимать к сердцу интересы простонародья, да и самим простонародьем воспринимается как свой человек: "Его сиволапые собеседники не делают о нем такого отзыва, что вот, дескать, какой добрый и ласковый барин, а говорят о нем запросто, как о своем брате, что, дескать, это парень хороший и можно водить с ним компанство. Десять лет тому назад не было из нас, образованных людей, такого человека, который производил бы на крестьян подобное впечатление. Теперь оно производится нередко Образованные люди уже могут, когда хотят, становиться понятны и близки народу. Вот вам жизнь уже и приготовила решение задачи, которая своею мнимою трудностью так обескураживает славянофилов и других идеалистов". {Н. Г. Чернышевский. Полн. собр. соч. в 16 томах, т. VII. М., 1950, стр. 899. - Далее ссылки на это издание приводятся в тексте, указываются лишь том и страница.}

В случае стихийного возмущения масс весь успех дела, по мысли Чернышевского, будет зависеть от наличия или отсутствия такого рода "новых людей": от их количества и сплоченности, от степени готовности разночинной интеллигенции возглавить стихийное движение - внести элементы сознательности и организации в назревающий взрыв крестьянского недовольства.

Как видим, работая над статьей об Н. Успенском, Чернышевский уже ясно ощутил тему своего будущего романа. Процессы зарождения нового социально-психологического типа, новой этики и психологии, новой среды - это была проблематика, требовавшая не публицистического, а художественного выяснения, не теоретических выкладок, а беллетристического анализа человеческих взаимоотношений, характеров и судеб, т. е. _литературного сюжета_.

Таким образом, к форме романа Чернышевского привела внутренняя логика его собственной идейной эволюции. Роман "Что делать?" - отнюдь не простая иллюстрация тех политических и организационных идей, которые были уже высказаны Чернышевским в его критике и публицистике, включая статью "Не начало ли перемены?". Роман стал той формой, в которой волновавшие его проблемы получили дальнейшую разработку, а идеи - проверку, уточнение и углубление.