Джон Бёкан - Тридцать девять ступенек. Маска Димитриоса

• Название: Тридцать девять ступенек. Маска Димитриоса
• Автор: Джон Бёкан
• Издательство: ТЕРРА
• Жанр: Классический детектив
• Год: 1997
• ISBN: 5-300-01240-8

В сборник включены детективные романы «Тридцать девять ступенек» шотландского писателя Джона Бёкана (1875–1940) и «Маска Димитриоса» англичанина Эрика Амблера (р. 1909).

В каждом из них раскрываются шпионские заговоры, направленные на физическое устранение политических деятелей перед началом мировой войны 1914–1918 гг. и в 20–30-е годы нашего века.

Повествование ведется от лица авторов — не просто наблюдателей событий, но и невольных их участников.

---

Создать запасы наркотиков он поручил мне. Дело это было очень трудное, потому что требовало увеличения поставок в несколько раз: наряду с удовлетворением нужд заказчиков надо было иметь дополнительное количество наркотиков на случай любой неожиданности. Увеличение поставок влекло за собой возрастающую вероятность провала. Следовательно, надо было найти какие-то новые способы доставки. К несчастью, болгарская полиция как раз в это самое время накрыла лабораторию в Радомире, один из наших главных источников. Конечно, эта лаборатория возобновила потом свою деятельность (разумеется, уже в другом месте), но это опять-таки приводило к задержке. Единственной нашей надеждой и опорой становилась лаборатория в Стамбуле.

В общем, это было трудное время. В течение двух месяцев мы потеряли девяносто килограммов героина, двадцать килограммов морфия и пять килограммов кокаина. Но, несмотря на это, план Димитриоса по созданию запасов неуклонно выполнялся. К концу 1930 года в соседнем с этим доме под половицами находилось двести пятьдесят килограммов героина, двести с лишним килограммов морфия, около девяноста килограммов кокаина и небольшое количество приготовленного в Турции опиума.

Мистер Питерс замолчал, потом, разлив остатки кофе по чашкам, выключил спиртовку. Помусолив кончик сигареты, он закурил.

— Среди ваших знакомых никто не принимал наркотики? — совершенно неожиданно для Латимера спросил он.

— Мне кажется, что нет.

— Раз вам кажется, значит, вы в этом не совсем уверены. Действительно, тот, кто начал принимать наркотики, какое-то время может скрывать от других свое легкое недомогание. Но ни он, ни, в особенности, она не могут этого делать спустя достаточно долгий промежуток времени. Все происходит примерно по такой схеме. Сначала вам хочется попробовать, что это такое, и вы вдыхаете понюшку, скажем, в полграмма. У вас кружится голова, немного тошнит. Вы хотите попробовать еще раз, чтобы с этим раз и навсегда покончить, и вдруг чувствуете, что все чудесным образом изменилось. Время, казалось, остановилось, тогда как ваш мозг работает, как вам кажется, с чудовищной быстротой и эффективностью. Вы уже больше не глупец, теперь вы интеллектуал; вы чувствовали себя несчастным, теперь вам море по колено; вы напрочь забыли все, что вам не нравилось или что вас мучило; то же, что вам нравилось, теперь ощущается с удесятеренной силой и доставляет неслыханное наслаждение. Короче, вас на три часа впустили в Эдем. Но и потом не все уж так безнадежно плохо. Конечно, немножко побаливает голова, но ведь это бывает и тогда, когда выпьешь слишком много шампанского. Вам немного нездоровится и хочется побыть одному, в тишине. Вскоре все проходит, и вы опять такой же, как прежде. В общем-то, ничего особенного не случилось, кроме того, что вы пережили несколько необыкновенных минут. Вы говорите себе, что вы не какой-нибудь наркоман, что никогда больше не прикоснетесь к наркотику, что вы, как всякий разумный человек, прекрасно владеете собой, и вдруг спустя какое-то время вы спрашиваете себя, почему бы вам опять не побывать в Эдеме. Сказано — сделано. Но что такое? Полграмма оказывается уже недостаточно. Какие пустяки! Надо чуть увеличить дозу, ну, скажем, до одного грамма. О чудо! Эдем опять возвращается и, поскольку, как вам кажется, ничего дурного не произошло, вы решаете продолжать эти визиты в Эдем. Вам хорошо известно, какой непоправимый вред наносят здоровью наркотики, но ведь только дураки становятся наркоманами, а вы сразу же прекратите их принимать, как только почувствуете ухудшение состояния здоровья. Доза в полтора грамма. Перед вами открываются чудесные перспективы, тогда как три месяца назад все казалось непоправимо испорченным и мрачным… Два грамма. Естественно, чем больше доза, тем дольше продолжается ваше состояние нездоровья и депрессии. Прошло уже четыре месяца после вашей первой понюшки. Пора с этим кончать. Два с половиной грамма. Вы ощущаете сухость и жжение в носу и глотке. Вы плохо спите, вас начинают раздражать окружающие — они слишком громко разговаривают. Вам кажется, что они говорят о вас. Да-да, они говорят о вас и притом распространяют о вас гнусную ложь — вы же видите, это написано у них на лицах. Три грамма. Вы вдруг чувствуете, что произошли какие-то непредвиденные изменения, надо обязательно с этим покончить, потому что у пищи вдруг такой отвратительный вкус, потому что вы никак не можете вспомнить, какой сегодня день или как вас зовут. А когда вам удается это вспомнить, вы вдруг чувствуете себя животным, и вам хочется встать на четвереньки и залаять; или вам вдруг кажется, что от вас убежал ваш нос или он собирается убежать и вам надо обязательно придерживать его рукой, чтобы он не убежал; или появляется муха, которая все время досаждает вам: то вдруг сядет на лицо, то на руку, то на шею. Надо во чтобы то ни стало держаться, иначе… Три с половиной грамма. Вы поняли, что происходит, мистер Латимер?

— Кажется, вы не одобряете эту пагубную страсть.

— Не одобряете! — фыркнул мистер Питерс. — Да она ужасна, чудовищна! Тот, кто попал под ее ярмо, погиб. С каждым днем он все больше теряет способность работать. А для все увеличивающихся доз требуется все больше денег — так наркоман может стать преступником. Я знаю, что вы сейчас подумали, мистер Латимер. Так красноречиво осуждать наркоманию и в то же время превратить ее в неисчерпаемый источник дохода. Но давайте посмотрим на это дело пристальнее. Допустим, я бы отказался, но ведь наверняка вместо меня нашелся бы кто-нибудь другой. От моего отказа никому из этих несчастных не стало бы лучше, а я не смог бы ничего заработать.

— Вы ведь сами говорили, что число клиентов постоянно возрастало. Значит, не все среди них были наркоманы, принимающие наркотики до того, как начала действовать ваша организация.

— Разумеется, это так. Но ведь увеличением числа клиентов занимались Ленотр и Галиндо, а не я. Между прочим, Ленотр, Галиндо и Вернер сами принимали наркотики. Они были кокаинисты. Кокаин сильнее действует на организм, причем изменения в психике появляются лишь через несколько лет, тогда как при приеме героина психика разрушается в течение нескольких месяцев.

— Какой наркотик принимал Димитриос?

— Героин. Когда мы это в первый раз заметили, это была сногсшибательная новость. Собрались, как всегда, в комнате, где мы с вами сейчас находимся, мистер Латимер. Он обычно появлялся часов в шесть вечера. Помню, была уже весна, весна 1931 года.

Помню, Димитриос опоздал, что уже само по себе было необычно, но мы и на это не обратили внимания. В последнее время, присутствуя на наших собраниях, он сидел очень тихо, прикрыв глаза рукой, точно у него болела голова и ему не мил весь белый свет. Мы уже к этому привыкли, хотя и видно было, что с ним творится что-то неладное. Именно тогда мне часто приходила на ум мысль: ну и руководителя мы выбрали. Правда, все менялось, если кто-нибудь возражал ему. Особенно часто с ним спорил Виссер, человек по своей натуре агрессивный, быстрый и очень хитрый, но, конечно, ребенок по сравнению с Димитриосом. Однажды Виссер, поняв, что Димитриос опять одурачил его, побелев от ярости, выхватил револьвер и наставил его на Димитриоса. На месте Димитриоса я бы, наверное, на коленях стал просить прощения, а он только саркастически ухмыльнулся и повернулся к нему спиной, заговорив со мной о каком-то деле. Я уже тогда знал, что Димитриос умеет хорошо скрывать свой гнев.

Итак, он в тот вечер опоздал. Войдя, он зачем-то остановился в дверях и долго нас всех разглядывал. Потом молча прошел на свое место. Виссер как раз рассказывал о том, что хозяин одного кафе неприятный тип и что Галиндо не должен появляться в этом кафе, потому что хозяин может вызвать полицию. В его словах не было ничего необычного, как вдруг Димитриос вскочил со своего места и, крикнув «кретин», плюнул ему в лицо. Мы все, конечно, очень удивились. А Димитриос, не дав никому раскрыть рта, брызжа слюной, стал бросать Виссеру такие фантастические обвинения, что у нас глаза на лоб полезли.

Виссер, побелев от злости, полез было в карман за пистолетом, но Ленотр схватил его за руку и что-то зашептал ему на ухо. Ленотр, так же как Галиндо и Вернер, сам принимал наркотики и догадался, что происходит с Димитриосом. Димитриос, заметив это, обрушился с грубой бранью на Ленотра. Потом, обведя нас всех взглядом, стал кричать, что все мы дураки, которые только благодаря ему не подыхают с голода, что, конечно, было правдой, но обидной правдой; что он знает про заговор, который мы против него замышляем, но таким дуракам, как мы, никогда не провести его; что он сделает с нами все что захочет. Он говорил, наверное, целых полчаса, пересыпая свою речь французскими и греческими ругательствами. Потом вдруг замолчал и, повернувшись, вышел из комнаты.

Не знаю, почему здравый смысл не подсказал нам, что он близок к предательству (между прочим, это характерно для наркоманов, принимающих героин). Наверное, мы не обратили на это внимания потому, что купались в деньгах. Когда он ушел, Ленотр расхохотался и спросил у Вернера, неужели босс тратится на «порошок». Шутка имела большой успех, даже Виссер улыбнулся.