Анастас Микоян - Так было. Размышления о минувшем

• Название: Так было. Размышления о минувшем
• Автор: Анастас Микоян
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-227-05109-7

Более полувека Анастас Ивановича Микоян – выдающийся государственный деятель советской эпохи – был свидетелем и участником многих больших общественно-политических событий и потрясений в нашей стране. Воспоминания Микояна, подготовленные на основе многочисленных мемуарных записей и архивных документов, являются уникальным свидетельством из первых рук о более чем шестидесятилетнем периоде нашей истории. Микояну довелось повидать немало интереснейших людей. Побывал во многих странах мира, встречался с руководителями правительств этих стран, с их общественно-политическими, культурными и другими деятелями, а также с обыкновенными, простыми людьми.

---

Все это совпало с новой атакой турецких войск на Баку. Атака была отбита. Турки, а также английские части понесли большие потери. Однако вскоре турки все же заняли одну из высот, поставили на ней артиллерию и стали систематически обстреливать Баку.

Когда депутаты собрались в здании исполкома, в него попал снаряд. Меньшевики предложили перенести заседание в помещение ресторана на Морской улице. Ресторан этот находился на первом этаже дома в несколько этажей, с фасадом, выходящим в сторону моря, что гарантировало относительную безопасность. Расставили стулья, стол для председателя. Мы, большевики, и вместе с нами левые эсеры и левые дашнаки сидели компактно в левой стороне зала.

После того как стали известны результаты выборов, мы передали «Диктатуре Центрокаспия» письменное требование освободить арестованных комиссаров, избранных депутатами Бакинского Совета.

5 сентября на заседании Бакинского Совета по поручению фракции большевиков выступил Георгий Стуруа с категорическим требованием такого же характера.

Через три дня в «Бюллетене Центрокаспия» было опубликовано сообщение, что «на заседании Совета представитель большевиков Стуруа, а вслед за ним Микоян, Бекер и левые эсеры-интернационалисты Тер-Саакян и другие возбудили вопрос о немедленном освобождении томящихся в заключении бывших народных комиссаров, прошедших по партийным спискам в Совет».

Но несколько лидеров меньшевиков и эсеров выступили против освобождения арестованных комиссаров.

На втором и третьем заседаниях Совета, состоявшихся 10–11 сентября, столкновения между двумя лагерями Совета крайне обострились.

Получив слово, я по поручению фракции большевиков начал оглашать нашу декларацию. С негодованием отвергали мы ничем не обоснованные, клеветнические обвинения, выдвинутые против арестованных бакинских комиссаров, и требовали немедленного их освобождения.

Меня часто прерывал звонок председательствующего. Мешали исступленные выкрики с мест наиболее оголтелых противников. Наконец на меня стали набрасываться с угрозами, а председатель Осинцев, размахивая председательским звонком, чуть ли не бил меня по носу. Тогда, не сдержавшись, я сделал попытку выхватить револьвер, который почти всегда носил с собой заткнутым за поясной ремень. К счастью, его там в этот день случайно не оказалось. Поняв мое намерение, несколько человек направили на меня пистолеты. Тогда я сунул руку в карман брюк. Думая, что я полез за револьвером, на меня набросились и схватили за руку. Когда мою руку вытащили, в ней оказался… носовой платок.

Все левое крыло депутатов, подняв над головами стулья, двинулось к столу президиума на мою защиту. Началась общая потасовка.

На следующий день утром 11 сентября мы прочитали в «Бюллетене диктатуры» сообщение, которое привело нас в ярость: в связи с окончанием работы военно-следственной комиссии арестованные бакинские комиссары предавались военному суду. Специально для этого случая было утверждено временное положение о военно-полевом суде. По всему было видно, что готовилась расправа. Тогда мы решили переключить всю свою работу на немедленное освобождение наших товарищей.

На третьем заседании Совета по поручению фракции большевиков я сделал внеочередное заявление о новом акте беззакония, допущенном «Диктатурой», предании военно-полевому суду вождей бакинского пролетариата, избранных к тому же в Совет. «За судьбу и жизнь бакинских комиссаров, – заявил я, – будут своими головами отвечать лидеры господствующих в Совете партий». Выступивший от меньшевиков Айолло вновь клеветал на бакинских комиссаров и на нашу партию. Тогда взял слово Георгий Стуруа. Он говорил очень резко. Обвиняя правые партии в том, что они становятся палачами революционеров, он заявил, что им не уйти от ответственности перед рабочим классом и историей.

14 сентября, рано утром, когда я еще спал на балконе у Мартикяна, прибежала Варвара Михайловна Джапаридзе и сказала, что меньшевики и эсеры убегают из Баку, скоро в город войдут турки, надо немедленно спасать арестованных. В нашем распоряжении оставались считаные часы.

Мне, как члену Бакинского Совета рабочих депутатов, было поручено пойти к властям «Диктатуры Центрокаспия» и потребовать освобождения наших товарищей из тюрьмы. В случае отказа добиться их эвакуации, чтобы не оставлять туркам на растерзание. Кроме того, мы организовали боевой отряд из шести-семи человек, который возглавлял старший сын Шаумяна. Вооружили их револьверами и гранатами. Договорились, что, если мне не удастся добиться освобождения наших товарищей, этот отряд при появлении в городе турок, не ожидая никаких дополнительных указаний, нападет на тюрьму и освободит арестованных. Для этого отряду было предложено все время находиться в районе Баиловской тюрьмы. Договорились с командованием советского парохода «Севан» доставить освобожденных из тюрьмы в Астрахань. Мы условились, что к вечеру «Севан» станет в районе Баилова у причала, недалеко от тюрьмы.

Я поехал в Центрокаспий. Там узнал, что ночью остатки английских войск бежали из Баку на пароходах. Наконец вечером появился член «Диктатуры Центрокаспия» Велунц. Я прямо-таки напал на него, заявив, что они трусы и мерзавцы, если оставят наших товарищей на растерзание туркам, что все это черное дело фактически делается их грязными руками. «Вы, Велунц, – сказал я ему, – будете головой отвечать за это».

Велунц заявил, что не имеет права освободить людей из тюрьмы, но и не хочет оставлять арестованных туркам. И эвакуировать арестованных он не имеет никаких возможностей. Тогда я заявил, что могу это сделать сам, поскольку являюсь членом Бакинского Совета депутатов трудящихся. Неожиданно Велунц со мной согласился и сказал, что даст соответствующее указание заместителю начальника контрразведки Далину. Я попросил его написать об этом письменный приказ. С этим документом я пошел к Далину. «Этого я сделать не могу, – сказал мне Далин, – у меня нет пароходов, да и отправить арестованных не с кем: нет для них охраны». На это я ответил ему, что у нас в резерве стоит пароход, который мы можем для этой цели предоставить. Тогда он заявил, что у него нет конвоя – отпустить же арестованных фактически на волю он не может. На это я заявил ему: «Мне, как члену Бакинского Совета депутатов, избранному при вашей власти, даны полномочия сопровождать и эвакуировать арестованных. Я пойду в тюрьму и все сделаю сам».

Но он продолжал настаивать, что ему нужны солдатыконвоиры; без этого он не может выполнить указание об эвакуации. Еще до этого я заметил, что в здании ЧК находилось несколько старых солдат из рабочих. Я подошел к ним, стал просить пойти со мной в качестве охраны. Сперва они отказывались, ссылаясь на то, что торопятся к своим семьям, поскольку турки уже врываются в город. Но все же мне удалось их уговорить. «Вы только дойдете до тюрьмы, – сказал я им, – а там можете идти куда хотите».

Далин в конце концов подписал распоряжение о том, что члену Бакинского Совета А. Микояну поручается вместе с приданной ему охраной эвакуировать из Баку арестованных бакинских комиссаров. С «приданной охраной» я отправился пешком из центра города на Баилов, к зданию тюрьмы. Было часов восемь-девять вечера.

У дверей тюрьмы стоял ее начальник, сильно возбужденный. Я подошел, показал документ и попросил выдать в мое распоряжение арестованных. Он очень этому обрадовался. Я буквально вбежал в тюремный коридор и увидел, что все мои товарищи стояли в камерах у дверей как бы в ожидании чего-то. Они уже слышали артиллерийские и винтовочные выстрелы.

Я громко сказал, что сейчас они будут освобождены, выведены из тюрьмы и посажены на пароход «Севан», прибывший из Астрахани.

Однако отряда Сурена по-прежнему нигде не было. Не оказалось в условленном месте и парохода. Встречные сказали мне, что «Севан» захватили войска «Диктатуры Центрокаспия» и куда-то угнали. Оставался единственный выход: идти в город и искать, где можно скрыться.

В это время турки уже обстреливали Баилов ружейно-пулеметным огнем. Пули свистели над нашими головами. Мы шли, укрываясь за стенами домов. Когда подошли к району набережной, то увидели людей, спешивших попасть на стоящие у причала пароходы. Повстречавшийся Татевос Амиров сразу же сказал Шаумяну: «Вы можете эвакуироваться из Баку на пароходе «Туркмен».

Все мы направились к пристани. Пароход был набит беженцами и вооруженными солдатами. По распоряжению Амирова верхняя палуба и кают-компания были отведены для бакинских комиссаров и тех, кто был с ними. Там же устроился и сам Амиров. Вскоре к нам присоединились Сурен Шаумян и его отряд. Вместе с нами также были Лев Шаумян и жены наших товарищей.

Когда наконец «Туркмен» отчалил от пристани и вышел из бакинской бухты, я подошел к Степану Шаумяну и сказал, что капитаны всех пароходов имеют предписание идти в Петровск, куда эвакуировалось правительство Центрокаспия и где орудовал Бичерахов. Чтобы уйти от опасности, я предложил Шаумяну уговорить капитана «Туркмена», пользуясь покровом ночи, постепенно отделиться от каравана и взять курс прямо на Астрахань.