Эдуард Эттингер - Аттила России

• Название: Аттила России
• Автор: Эдуард Эттингер
• Издательство: Кавказский край
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1993
• ISBN: 5-86722-076-1

Предлагаемый вниманию читателей роман немецкого писателя Эдуарда Марии Эттингера (1808–1872) в переводе на русский язык был опубликован в 1911 году известным русским книгоиздателем А. А. Каспари в его знаменитой серии «Тайны венценосцев».

Произведение выгодно отличается стремлением к исторической правде в изображении эпохи царствования Екатерины II в период всесильного могущества фаворита императрицы князя Г. А. Потемкина, прозванного русским Аттилой. Достоинством романа является и детективно-острый сюжет, в который водоворотом событий вовлечены великий князь Павел Петрович (будущий император Павел I), поэт ГР Державин и Бодена — загадочная, роковая женщина, сыгравшая особую роль в жизни всех упомянутых героев романа.

---

«Наглость этого человека нравится мне, — думала Екатерина, оставшись одна. — Это — roue[18] чистейшей воды, и в качестве такового флигель-адъютант Корсаков более кого-либо другого способен на некоторое время рассеять однообразие моего грустного вдовства».

X

Державин покончил с калужским делом в то самое время, когда Потемкин с Зоричем подъезжали к Петербургу. Поэт тревожно думал о свидании с Марией, от которой все это время не имел ни одного письма.

«Что с ней? — думал он. — Уж не заболела ли, чего доброго? Да нет, недаром французская пословица говорит: „Нет вестей — значит хорошие вести!“ Наверное, маленькая ленивица просто не хотела взяться за перо; не очень-то она это занятие любит! Ну уж и побраню я ее! А впрочем — как знать! Может, и писала, да письма не дошли. Последнее время за ее перепиской стали явно следить. Ну да недолго теперь! Что там думать да гадать? Вот приеду, тогда и узнаю».

Вот и Москва, вот и Арбат с его сетью тихих, заснувших переулочков. Державин стремглав бросился к воротам, вошел во двор маленького дома. Ему кинулось в глаза, как была смущена и расстроена теткина дворня… Что все это значило?.. Но вот и сама старушка-тетка. Она заплакана, ее седая голова трясется… Тетка силится что-то сказать, но видно, что язык не повинуется. Она раскрывает объятия, молча прижимает племянника к сердцу и всхлипывает.

— Да где же Маша?

— Нет Маши, касатик…

Зеленые круги поплыли в глазах Державина.

— Умерла! — крикнул он и упал…

Когда он пришел в себя, тетка поспешила разуверить и успокоить его. Мария не умерла, а исчезла каким-то непостижимым образом. Дня через три-четыре после отъезда Гавриила в Калугу невдалеке от их дома, на Собачьей площадке, послышались какие-то дикие звуки, услыхав которые, Мария вскочила и даже затряслась. На вопрос тетки, что ее испугало, Мария ответила, что узнала по этой музыке цыган. Все ее детство прошло в таборе, часто плясала она сама под такую же дикую музыку и теперь эти звуки вызвали в ее памяти ряд картин, от которых веяло свободой, раздольем, простором. О, она не испугалась!.. Чего было ей, почти оцыганевшей с детства, бояться? Но ей безудержно захотелось подбежать к цыганам, замешаться в их толпу, посмотреть на их пляску. И она побежала к ним, а затем больше ее не видели.

Чего-чего только ни делала тетка! Надела выцветшее, устаревшее парадное платье и поехала к влиятельным знакомым, чтобы попросить принять участие и оказать содействие в розысках пропавшей. Уцелевшие связи помогли — была поднята на ноги вся полиция, сам полицмейстер руководил розысками, цыган остановили под Москвой, задержали, обыскали, но никаких следов исчезнувшей обнаружить не удалось…

Державин сейчас же сам поехал к властям, был у губернатора, был у полицмейстера. Все принимали его очень любезно, выражали соболезнование, ахали, охали, разводили руками, но помочь не могли ничем — Мария Девятова пропала, и нигде не могли найти ни малейшего следа ее.

В тот же день Державин выехал в Петербург. Ему предстояло доложить государыне о результате своей командировки, и он рассчитывал, что ее величество примет участие в его горе и прикажет во что бы то ни стало разыскать пропавшую.

Всю дорогу до Петербурга Державин перебирал в уме ряд предположений о причине этого исчезновения. То ему казалось, что Мария ушла добровольно, что ей надоела строгая, порядочная жизнь около него и ее потянуло к прежней, свободной жизни в таборе. Но тут же он вспоминал, что цыган нашли, что их допрашивали, обыскивали, но Марии среди них не оказалось. Значит, это предположение приходилось отбросить за фактическим неправдоподобием, не говоря уже о том, что трудно было бы предположить в душе Марии подобный рецидив к позору прошлого.

Следовательно, о бегстве, о добровольном исчезновении не могло быть и речи. Но в таком случае ее похитили со злым умыслом? Кому же это могло понадобиться?

Ее могли похитить цыгане, чтобы сбыть в турецкий гарем. Это водилось за ними, и часто, вместе с исчезновением из данной местности цыган, у жителей пропадали лошади и дочери. Но такими делами занимались кочевые цыгане, эти же, к которым выбежала Мария, как узнал Державин, стояли постоянным табором где-то недалеко от Москвы, чтобы оттуда обходить ближайшие городки и селения, собирая добровольное подаяние за пение и танцы. Между тем, действуя в определенном районе, цыгане не только не крадут, но сами строго наказывают обидчика — ведь стоит им заслужить худую славу, как им никто и гроша не даст!

И это предположение приходилось отбросить.

Так кому же могла понадобиться Мария?

Сестра рассказывала ему о той бурной сцене, которую ей пришлось выдержать с великим князем, не желавшим, чтобы она уезжала. Великий князь вспыльчив, упрям, своевластен, он мог бы в минуту гнева и раздражения отдать приказание силой похитить и привезти к нему упрямицу. Но куда девать ее? За каждым шагом наследника следят сотни глаз, подобное насилие могло бы дорого обойтись ему, так как сделалось бы лишним орудием гнева государыни-матери. Нет, при этом унизительном, бесправном положении, какое занимал Павел Петрович при дворе своей матери, трудно было бы пускаться в подобные авантюры.

Оставался один Потемкин… Какое-то внутреннее чутье подсказывало Державину, что в этом исчезновении так или иначе должен быть замешан светлейший.

Правда, в тот момент, когда Мария исчезла, Потемкин был уже в действующей армии. Но что это могло доказывать? Только осторожность, предусмотрительность, желание стряхнуть с себя всякое подозрение.

Чем больше думал Державин, тем глубже проникался уверенностью, что, кроме Потемкина, некому было подстроить похищение Марии. И он наметил себе такой план действий: по приезде в Петербург первым делом — к Потемкину, потом добиться свидания с императрицей, побывать у великого князя. У кого-нибудь из этих трех лиц он должен был найти помощь или разъяснение. И в нетерпении Державин непрестанно погонял ямщика, который вез его к месту последней надежды.

XI

В самый момент своего отъезда из армии Потемкин получил долгожданное сообщение о том, кто именно заменил Зорича при особе императрицы.

Узнав, что заместителем оказался Корсаков, светлейший выразил на своем лице массу разнородных ощущений, среди которых преобладали презрение, недовольство и радость.

Каждое из этих чувств имело под собой определенную почву. Презрение относилось к полнейшему нравственному ничтожеству Корсакова — такой человек не мог представлять для светлейшего никакой опасности. Недовольство вызывалось тем, что Корсаков принадлежал к числу открытых неприятелей Потемкина, а последний все-таки предпочитал, чтобы при императрице Екатерине состояли лица, способные в нужный момент пустить крылатое слово в интересах его, Потемкина. А радость светлейшему доставляло понимание характеров бывшего и настоящего фаворитов — оба они были самолюбивы, обидчивы, оба отличались вспыльчивостью и наклонностью к бретерству; значит, стоило бы только натравить одного на другого, что при существующем положении вещей было очень нетрудно сделать, и императрице пришлось бы избавиться от них обоих: ведь она не захочет и не сможет держать около себя человека, скомпрометировавшего ее легкомысленным поведением.

В интересах задуманного им плана Потемкин ни слова не сказал Зоричу о том, что другой заменил его в интимной милости государыни. Наоборот, всю дорогу Потемкин внушал своему адъютанту самые радужные надежды. Он уверял, будто императрица Екатерина в своих письмах неоднократно справлялась о здоровье и поведении «юного героя», будто из ее писем ясно сквозило, что и в армию-то она отправила своего флигель-адъютанта только для того, чтобы проверить его способности, будто никогда еще Зорич не стоял так высоко во мнении государыни, как теперь.

Чем ярче была надежда, тем ужаснее казалась действительность, и в первый момент, когда Зорич узнал истину, он почувствовал себя окончательно раздавленным, пришибленным. Впрочем, лучше всего можно видеть все это из письма, написанного княгиней Дашковой к своей сестре Елизавете Палянской[19].

«Я хотела бы, милая Лиза, чтобы ты полюбовалась ошеломленным выражением лица юного серба Зорича, когда, прилетев на крыльях любви из Крыма, он нашел занятыми другим как свои комнаты в Зимнем дворце, так и свое места в сердце нашей „милостивой“ государыни.

Этим другим, как тебе вероятно известно, оказался майор Корсаков, негодяй чистейшей марки, пьяница, картежник и мот, который зачастую стоит нашей бессмертной „Семирамиде“ в один день больше, чем обходились в четверть года Васильчиков, Заводовский и Зорич вместе. Разумеется, о вкусах не спорят. Государыня дорожит им больше, чем кем-либо из его предшественников. Может быть, ты спросишь: „Почему?“ Но это, я думаю, ты легко поймешь и без меня…