Елена Белкина - Странные женщины

• Название: Странные женщины
• Автор: Елена Белкина
• Издательство: Вагриус. Русич
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2001
• ISBN: 5-264-00561-3

Женщин без странностей не бывает — на то они и женщины. Но героини этой книги в своих странностях заходят слишком далеко. Учительница влюбляется в ученика, актриса теряет память, обычная девушка сознательно надевает «розовые очки», и с ней происходят удивительные вещи…

---

Тот сухо поздравил ее, почему-то даже не поинтересовавшись, как все случилось. Попросил прийти и закрыть у дежурного врача больничный лист. А его не будет всю неделю, он ведет семинар для заочников в институте. (Неужели в медицинском институте есть заочные отделения? — мимоходом подумала Лиза.)

Вскоре все узнали о ее выздоровлении. Поздравляли — и, кажется, искренне. Всматривались, словно чего-то ждали.

И дождались: Лиза подала заявление об уходе. И стала искать работу. Звонила и ходила по объявлениям. Ее владение компьютером было на любительском уровне, английским языком — и того хуже, но все же несколько довольно заманчивых предложений ей сделали, однако все эти предложения, как поняла Лиза, связаны были исключительно с ее внешними данными.

В это время Игорь, как-то сильно изменившийся вдруг, напрочь бросивший пить и покинувший, судя по всему, свою бабенку из рюмочной, в считанные дни устроился в фирму неприступного и неуловимого доселе Чукичева и так быстро набрал там обороты, таким стал пользоваться авторитетом, что не прошло и месяца, а он уж был руководителем одной из коммерческих структур в разветвленной сети Чукичева, и Чукичев уже два раза его своей левой рукой назвал (правой рукой была его жена, пятидесятипятилетняя особа, фактическая владелица всего, унаследовавшая это от трагически погибшего мужа, взамен которого и явился молодой и юркий Чукичев. Точнее сказать, он был ее правой рукой).

Поэтому Игорь сказал Лизе: отдыхай, набирайся сил.

И она отдыхала.

На самом деле она просто наслаждалась жизнью. Она наслаждалась сном (правда, не сразу отступил страх проснуться опять беспамятной и первое время мучила бессонница), наслаждалась пробуждением, утренним душем, приготовлением завтрака, дружным и торопливым утренним застольем, тишиной после ухода дочери и мужа, книгами, телевизором. Наслаждалась, просто стоя на балконе, глядя на дальний лес за городом, на синее небо, на воробьев, прыгающих по веткам, на кошку, вприглядку охотящуюся за воробьями; и даже в скопище автобусов она находила какой-то необходимый и почти прекрасный рациональный человеческий смысл.

Так прошло несколько недель.

И вот Лиза стала замечать, что ясность душевной радости иссякает в ней, а на смену приходит с такой же силой ясность тоски.

Она поняла, что ее возвращение обманчиво, что оно осуществилось не полностью. Она вспомнила все о театре — и свою отравленность театром. Да, она ходила на эти дурацкие курсы, изучала компьютер и английский язык, но это скорее был жест для самой себя и для других: не так уж, дескать, нужен мне ваш паршивый театр, обойдусь, проживу, есть куда уйти. На самом деле она не хотела и не могла уйти, она жила театром. А теперь при одной мысли о сцене, охватывает чувство отторжения: не хочу, не могу, не буду!.. Она вспомнила о своей трудной, выдержавшей многие испытания любви к мужу, но сама любовь не вернулась. Она радовалась, она была счастлива возвращению памяти, но это было счастье не полноценного воспоминания, а узнавания, обретения почвы под ногами после нескольких страшных дней душевной качки или невесомости. Главное: ОНА НЕ СТАЛА ПРЕЖНЕЙ. Та, прежняя Лиза, была, как она теперь не только знает, но и помнит о себе, гордячкой, отчасти интриганкой, отчасти жесткой и даже жестокой, но она умела и любить. У нее была страсть одерживать победы, пусть кто-то считал их мелкими. А сейчас ничего не хочется. То есть хочется, конечно, жить по-новому, но как?

У нее возникло ощущение безвременья: закончилась если не одна жизнь, то какая-то значительная часть жизни, а вторая еще не началась. И что делать в этом промежутке? Она оказалась в тупике.

Да, я в тупике, твердила она себе, я загнана в угол!..

И не раз вспоминала она слова лучшей подруги Люськи о том, что надо исчезнуть, бежать… Но куда и зачем?

Глава 11

Однажды, бродя по городу (это стало любимым ее тоскливо-бесцельным занятием), она проходила по одной из центральных улиц и увидела на двери популярного арткафе «Глобус» объявление, что сегодня состоится встреча с известным писателем Маканиным. Лиза кое-что читала его — не без удовольствия. Она взглянула на часы: начало через пятнадцать минут. Почему бы не войти, если вход, конечно, окажется бесплатным?

Вход оказался бесплатным.

Писатель Маканин читал свое новое произведение и отвечал на вопросы. Потом раздавал автографы. Лиза сидела, погруженная в свои раздумья, и вдруг к ней подсел мужчина лет сорока, явно собираясь начать разговор. Таких называют: жгучий брюнет. Жгучий — во всех смыслах.

Лиза была далека от мысли, что это заядлый театрал, узнавший ее. Ее вообще крайне редко узнавали вне театра. Есть так называемый феномен сценичной внешности. То есть на сцене человек привлекателен и даже красив, эффектен, в жизни же рассмотришь близко — ничего особенного. И наоборот: в жизни человек симпатичен и даже красив, а на сцене почему-то не смотрится. Лиза относилась ко второй категории. Для сцены (имеется в виду большая театральная сцена) ее лицо было слишком тонким, прекрасные пепельные волосы казались блеклыми, яркий свет прожекторов размывал четкий рисунок губ. Поэтому на нее часто надевали черный парик, густо подмалевывали глаза, ярко красили рот, и она становилась сама на себя не похожа.

Жгучий брюнет, интеллигентно поерзав, обратился к ней:

— Извините, можно я задам вам очень странный вопрос?

— Очень странный? — спросила Лиза, не чувствуя интереса.

— Да нет, ничего такого. Вы не дворянского происхождения, случайно?

Лиза мысленно чуть ли не зевнула.

— Случайно нет. Я рабоче-крестьянского происхождения. Папа у меня слесарь, а мама технолог на химкомбинате. А бабушка из деревни, — сказала она, стараясь, чтобы жгучий брюнет расслышал издевку в ее голосе. Но он то ли не расслышал, то ли не подал виду. Он озадачился.

— Странно!

— Неужели?

— Понимаете, у вас, как бы вам это сказать, у вас дореволюционное лицо. Понимаете? Лицо, в котором порода, голубая кровь и так далее. Понимаете?

Лиза все поняла. Ей не хотелось играть в эти игры. Она встала.

— Спасибо, но я не в настроении знакомиться с вами. Извините. Тут много красивых дам, не теряйте времени, пока они не разошлись.

— Вы меня не поняли, — сказал мужчина. — Я занимаюсь фотографией. И у меня такая серия сейчас получается, я ее для себя назвал именно: дореволюционные лица. На самом деле они современные. Тут понимаете, какая идея: все вокруг твердят, что исчезла в лицах благородная красота. А я хочу доказать, что красота никуда исчезнуть не может. Представьте: висят фотографии. Половина — подлинные дореволюционные, с дореволюционными красавицами, а половина — современные. И я предлагаю угадать. И уверен, что сплошь и рядом будут ошибаться! Интересно?

— Возможно, — сказала Лиза, удивляясь, какой только чепухой люди не занимаются. — То есть, значит, вы современных женщин в дореволюционные костюмы наряжаете?

— Зачем? На фотографии только лицо, а вокруг такие, знаете, воздушные виньетки. Стиль десятых годов. Только лицо.

— И вы хотите меня снять?

— Да, я хотел бы вас сфотографировать, — сказал он.

— Нет, спасибо. Извините. До свидания.

И Лиза пошла к двери.

Но он совершенно нагло вдруг встал на пути и затараторил:

— Ладно, пусть так, пусть фотографии только повод, да, я хочу с вами познакомиться, вы меня поразили, у меня в жизни такого не было, я хочу познакомиться, подружиться, а потом сделать вас любовницей, женой, как вам будет угодно, но я ведь не собираюсь вам насильно навязываться, неужели у вас не найдется минут десять или двадцать, полчаса, поговорите со мной и поймете, что я не подлец, не бабник, не маньяк, я обычный нормальный, в меру умный человек, только страшно одинокий, дайте мне шанс, если не понравлюсь, пошлете меня к черту!

Он умолк и глядел на нее с ожиданием.

А Лиза мимолетно подумала, что этот попрыгунчик, как ни странно, ей нравится. В нем есть то, чего в ней нет сейчас: ЦЕЛЬ.

Но она не хотела чувствовать себя очередной — для него — целью. Испросила, делая движение, чтобы пройти:

— Все сказали?

— А что еще нужно? На колени перед вами встать? Хорошо, встану.

И он встал перед ней на колени и склонил голову.

Лиза пожала плечами — и вышла, и пошла по улице.

И поняла, что ждет, когда он ее догонит.

И он догнал, и пошел рядом с ней, говоря без умолку о том, как она его смертельно поразила.

Лиза остановилась:

— Вам не кажется, что вы меня преследуете?

— Преследую, — согласился он. — Но как быть? Я не прошу себе, если вы уйдете. Я даже не знаю, где вас искать, я никогда вас раньше не видел, я не знаю, кто вы.

— Обойдетесь, — сказала Лиза. — Найдете другую.

— Мне не нужна другая.